На мощеной дорожке показались двое мужчин. Костиного отцасреди них не было. Незнакомцы вошли в дом и пробыли там не больше минуты.

— Среди этих двух есть хозяин? — прошептала мне наухо Мила.

— Нет, этих типов я вижу в первый раз.

Как только мужчины вышли из дома, мы снова замерли.

— Послушай, я что-то не пойму, — недовольно сказалодин из них. — Лопата стояла прямо при входе.

— Да сразу видно, что в доме кто-то был, —пробасил второй. — Кому могла понадобиться лопата. Ни хрена непонятно!

— Надо же, лопату подрезали! Что теперь делать-тобудем? Не можем же мы этого жмурика руками закапывать.

— Может, граблями?

— До хрена ты граблями накопаешь?

— Я как чувствовал, что заморочки начнутся!

Предлагал же тебе, давай скинем его в воду и дело с концом.Нет, ты уперся, давай его в землю закопаем и все тут! С этой ямой одной вознисколько! А так и удобно и быстро. Мы же хорошее дело делаем, корм рыбкамподбрасываем.

— Ладно, давай сделаем по-твоему, обойдемся без лопаты.

Они сели в машину и быстро отъехали. Я вытерла выступившийна лбу пот и посмотрела на невозмутимую подругу.

— Ты слышала?

— Слышала, не глухая.

— У них в машине был труп.

— Это я сразу поняла. Хорошо, что у них не хватило умаискать лопату во дворе.

— Господи, они ведь кого-то убили, — никак немогла успокоиться я. — Нелюди какие-то.

— На бытовуху не похоже, — тоном знатока сказалаМила. — Обыкновенные криминальные разборки.

Я вспомнила Костиного отца. Конечно, он вполне мог бытьсвязан с криминальными структурами, ему бы подошла роль мозгового центракакого-нибудь преступного клана.

— Ладно, время идет. Давай копать дальше, —перебила мои размышления подруга. — Считай, что нам повезло. Незваныегости хотели только лопату. В принципе тут нет ничего удивительного. Одни возяттрупы и думают, как от них избавиться, другие выкапывают непонятные шкатулки начужих дачах. Каждый занят своей работой.

Встав с земли, я вновь взяла лопату и с досадой в голосепроизнесла:

— Мы никого не убиваем. И вообще мы занимаемся гуманнымделом. А в этой шкатулке лежат деньги, которые я обязана передатьодномучеловеку.

— А почему этот человек сам не хочет их выкопать?

— Потому что этот человек даже не подозревает об ихсуществовании.

— Тогда лучше бы и дальше держать его в неведении, этиденьги и нам не помешают.

— Нет. То, что я сейчас делаю, очень важно. Я выполняюпредсмертную просьбу одного человека. Я должна сдержать обещание.

— А от чего он умер?

— От рака.

— От рака?!

— Да. Ты так удивилась, будто не знаешь, что от ракаумирают. Не все же такие живучие, как мы с тобой.

Признаться честно, я никогда не копала раньше, поэтомукаждый взмах лопаты давался мне с огромным трудом. Яма постепенно становиласьглубже, но шкатулка так и не появлялась.

— Копаешь ты здорово, — откровенно зевнулаМила, — только проку от этого мало. Может, там вообще никакой шкатулкинет.

— Должна быть. А вдруг я не с той стороны копатьначала? Может, лучше с другой зайти?

— Зайди с другой. Прямо фантастика какая-то. Сидим начужой даче и пытаемся выкопать шкатулку с деньгами…

— Допустим, не мы пытаемся выкопать, а я пытаюсьвыкопать. От тебя помощи никакой. Могла бы тоже лопатой поработать.

— Ты же просила охранять тебя. Этим я и занимаюсь.

— Я же не знала, что тут охранять не от кого.

— Я бы этого не сказала. Толькос виду все безопасно. Влюбой момент может что-нибудь произойти. Тут некоторые товарищи трупы возят.

Я поняла, что от подруги мне так и не дождаться помощи, истала уповать только на собственные силы. Костя не мог меня обмануть. Больныевообщене умеют обманывать… Уж кому-кому, а мне это известно. В тот момент,когда моя лопата наткнулась на какой-то предмет, к дому подъехала та же самаязлосчастная машина.

— Только этого не хватало, — прошептала Мила илегла на землю. — Интересно, зачем они на этот разпожаловали, за граблями,что ли?

— Я докопала до шкатулки, — возбужденно сообщила яи сунула руку вяму по самый локоть.

— Лежи, ненормальная, и не двигайся, — одернуламеня Мила, но остановить меня было простоневозможно. Я попыталась вытащитьшкатулку и чуть было не разревелась, когда поняла, что наткнулась наобыкновенный камень.

— Ну и где твоя шкатулка, будь она неладна, — елеслышно прошептала подруга. — Я же тебе говорю, что тут ее вообще нет.

— Есть, — настаивала я, — просто нужно копатьеще глубже. Только дурак мог закопать шкатулку, набитую долларами, на самомверху.

Услышав звук открывающейся калитки, я замолчала. Мужчиныподошли к крану, который находился посреди участка и по всей вероятностипредназначался для полива. В свете уличного фонаря мне удалось разглядетьобоих. Им было не больше тридцати. Обычные тренировочные костюмы и грязные,сношенные кроссовки… Они открыли кран и стали мыть руки.

— Я и не знал, что эта сволочь окажется такойкровавой, — пробубнил тот, что был повыше ростом.

— Всю тачку гад ползучий измазал, — подхватил егослова напарник. — Ночью двигаться нельзя. Любой мусор может нас остановитьи заглянуть в багажник. Повяжут не разговаривая. Потом эту кашу замучимсярасхлебывать. Останемся здесь до утра и поедем, когда на улице будет полнотранспорта. Машину сразу пацанам в химчистку загоним, они ее приведут вбожеский вид.

— Это ты дело говоришь, щас нам дергаться нестоит, — согласился высокий.

Мужчины закурили и, переговариваясь, направились к дому.

— У меня весь костюм кровью запачкан. Жалко, совсемновый. На нем даже муха не сидела. Теперь не отстираешь.

— Да ладно тебе. Главное, что дело удачно сделали, незапороли. Бабок теперь!.. Подымим нормально. Побольше бы таких заказов,глядишь, из нищеты вылезем.

— Господи, если бы ты знала, как мне страшно, —испуганно прошептала я. — Мы что, теперь до утра под этим кустом валятьсябудем?!