— Как и обещали. Даже не верится, что нам с тобой этигребаные больничные каталки не пригодились.

Мила замолчала, а я подумала, что этот черный юмор можемпонять только мы, те, кто был в нескольких шагах от смерти, кто каждый деньбоялся и ждал ее приближения.

— Как твой Челноков? — Вопрос прозвучал немногоосторожно, даже, можно сказать, нерешительно.

— А что ему сделается… Вывез все домашнее добро. ДайБог, чтобы это ему на пользу пошло. Даже вещи сына подрезал. Не понимаю, начерта они ему сдались, у них ведь совсем разный размерчик.

— Может, на барахолке загонит.

— Может, и загонит. Эта сволочь ничем не побрезгует.

— Вот и выходи замуж. — Мила немногопомолчала. — Никогда в жизни не выйду замуж за мужчину. Я выйду замуж заденьги. Уж лучше жить с пухлым кошельком и ни в чем себе не отказывать, чемвыйти за какого-нибудь выродка, терпеть его скотскую любовь и ждать, пока онокончательно уйдет налево, не забыв при этом обчистить квартиру.

— Тебе проще. У тебя есть кандидатура.

— Какая?

— Твой шеф. Возможно, он расчувствуется и возьмет тебяпод свое мясистое крылышко.

Я бросила взгляд на свою сумочку, в которой лежали Костинызаписочки. Мне не хотелось действовать в одиночку, напарница в ранге самогонастоящего телохранителя мне бы совсем не помешала. Вдвоем веселее и как-тосподручнее.

— Послушай, Мила, а ты себя как чувствуешь?

— Если сравнивать с тем, как я себя чувствовала вбольнице, то просто восхитительно.

— Хорошо. Пройдет совсем немного времени, и мы будемвспоминать наши с тобой страдания как страшный сон. Знаешь, мне нужна твояпомощь.

— Я всегда рада тебе помочь, говори, что надо?

— Мне нужно съездить на дачу к одному человеку ивыкопать на его дачном участке шкатулку.

— Шкатулку?! — от удивления Мила громкоприсвистнула. — Странно! А какого черта он ее закопал? Люди на своихогородах помидоры да огурцы сажают, а этот придурок какие-то шкатулки.

— Долгая история. Я расскажу тебе позже. Так ты со мнойедешь?

— Поеду, если это для тебя так важно.

— Ты даже не представляешь, насколько важно. Только этонемного опасно. Мы должны приехать ночью и выкопать шкатулку так, чтобы никтоне увидел.

— А может, мы лучше сделаем это при свете? Ночью ведькопать неудобно. Мы же не кроты.

— При свете нельзя. Я же тебе говорю, мы должны сделатьвсе незаметно.

— Как скажешь … Только я лопатой не очень хорошоорудую.

— За это не переживай. Лопатой буду орудовать я. Ты жепрофессиональный телохранитель. Так занимайся своим делом.

— Ты хочешь сказать, что я должна тебя охранять?

— Вот именно. Будешь стоять рядом со мной и смотреть посторонам, наблюдать за тем, чтобы не было ни одного лишнего шороха.

— Это для меня пара пустяков.

— Словно я твой босс…

— Мой босс шкатулки на огородах не сажает, —развеселилась Мила.

— Тогда приезжай ближе к вечеру, все и сделаем.

Положив трубку, я отправилась к родителям, чтобы повидатьсына. Со вчерашнего вечера я уже успела соскучиться. Сашка сидел за компьютероми: играл в какую-то замысловатую игру. Мы просидели с ним около двух часов,потом я вернулась к себе. К моему великому удивлению, ключи от машины оказалисьна месте. Челноков никогда не умел водить машину, может быть поэтому пока ещене прихватил ее. Я сварила кофе, мечтательно закрыла глаза и вновь представилаочаровательный домик на берегу. Мои мечтания прервал пронзительный звонок вдверь. Андрей?! Я вскочила. Может быть, он одумался и пришел попроситьпрощения? Господи, какие же мы, бабы, дуры… Даже после стольких гадостей веримв лучшее, ищем хоть какое-нибудь оправдание.

Открыв дверь, я облегченно вздохнула — передо мной стоялапохорошевшая Мила.

— Это я — Челноков, пришел для того, чтобы забрать утебя последнее. Я забыл забрать свой старенький диван, на котором сидел ипердел столько лет, — весело пробасила она и чмокнула меня в щеку.

— Забирай свой проперженный диван и уматывай к чертовойматери, — подыграла я подруге и впустила ее в квартиру.

Мила быстро прошла по всем комнатам и покачала головой:

— У тебя тут словно военные действия прошли недавно.

— Челноков постарался. Даже стиральный порошок ихозяйственное мыло уволок.

— Может, он этим мылом будет свое хозяйство намывать.

— Было бы хозяйство, а то так, какой-то приросток.

— Так он у тебя и в постели был совсем хреновенький?

— Хреновенький слишком мягко сказано. У него член былтолщиной со спичку, ей-богу.

— Ну ты, подруга, попала, — Мила громкорассмеялась. — Он у тебя, оказывается, еще и трахаться не умел! И как онтолько умудряется по бабам гулять?!

— Этого я до сих пор не пойму. Я когда с ним познакомилась,думала, он мне вообще девственником достался. Сделал два резких движения икончил, прямо напасть какая-то.

Вдоволь позлословив и навеселившись, мы отправились «надело». Когда сели в машину, Мила достала пистолет и помахала им перед моим носом.Я уставилась на него как завороженная, на лбу у меня выступила испарина.

— Он что, и в правду настоящий? — испуганноспросила я.

— Ну ясное дело, не игрушечный. У меня есть разрешениена ношение боевого оружия, я же профессиональный телохранитель.

— Я настоящий пистолет вблизи никогда не видела. Азачем ты его взяла?

— Как это — зачем? Ты же сказала, что будешь орудоватьлопатой, а я должна тебя охранять.

— Думаешь, что пистолет может пригодиться?

— Я же не знаю, что у тебя там за дачный участок, накотором шкатулки закапывают. Я сейчас словно на работу еду, а на работе явсегда с оружием.

Сегодня понедельник, рабочий день — значит, дача должна бытьпустой. Мила сидела, закинув ногу на ногу, и разглагольствовала: