Я мог фактически слышать писклявый смех Кери, маниакальныйсмех на определённом расстоянии.

Мы закончили, вышли через черный ход гимнастического зала,поддерживая с обеих сторон Анжелу в устойчивом положении. Она продолжаласпрашивать, куда делся Лью, но Джейми попросила её не волноваться. Она говорилас Анжелой действительно успокаивающим способом, но так как Анжела не была втрезвом здравии, то я сомневаюсь в том, что она догадывалась, кто с нейговорил. Мы посадили Анжелу на заднем месте моего автомобиля, где она сразу жеи потеряла сознание, хотя по дороге она вырвала еще раз на пол автомобиля.Запах был настолько ужасен, что мы должны были открыть полностью окна, чтобы невставить ей кляп в рот, и поездка к дому Анжелы казался ужасно долгой. Ее матьоткрыла дверь, взглянула на дочь, и забрала ее внутрь дома без единого словаблагодарности. Я думаю, она была обеспокоена, хотя, честно говоря, вряд ли бымы смогли ясно объяснить ей, что случилось. Ситуация говорила сама за себя.

Когда мы отвезли Анжелу домой, было, уже, десять сорок пять,и мы повернули к дому Джейми. Я волновался из-за того, как Джейми выглядела ипахнула, и я произнес тихую молитву, надеясь, что Хегберт уже спал. Я не хотелобъяснять это ему. О, он, вероятно, выслушает Джейми, но я имел болезненноечувство, что он, так или иначе, обвинить в этом меня.

Так что я провел её к двери, и мы стояли снаружи у крыльца.Джейми перекрестила руки и улыбнулась, выглядя так, как если бы она вернулась свечерней прогулки, где она созерцала красоту мира.

"Пожалуйста, не рассказывай об этом своему отцу",сказал я.

"Не скажу", сказала она. Она продолжала улыбаться,когда, наконец, обернулась в мою сторону. "Я хорошо провела время сегоднявечером. Спасибо за то, что взял меня на танцы".

Она была рядом, вся в рвоте, и благодарила меня за вечер.Иногда, Джейми Саливан действительно могла свести парня с ума.

Через две недели после ежегодных школьных танцев, моя жизньв значительной степени возвратилась к норме. Мой отец вернулся в Вашингтон, чтоделало вещи намного более интересными в моем доме, прежде всего, потому что ямог незаметно спускаться через окно снова и идти на кладбище поздно ночью. Я незнаю, что было в этом кладбище, что нас так привлекало. Возможно, оно имелонекоторое отношение к надгробным плитам, потому что, когда они появились, наних стало довольно удобно сидеть.

Мы обычно сидели на маленьком участке, где была похороненасемья Престонов приблизительно сто лет назад. Там было восемь надгробных плит,они образовывали круг, облегчая передачу жареных арахисов туда и сюда междунами. Было время, когда мои друзья, и я решили навести справки о семьеПрестонов, и мы пошли в библиотеку, чтобы узнать, есть ли там какая-нибудь оних информация. Я подразумеваю, если бы Вы собрались сидеть на чьей-тонадгробной плите, Вы возможно также бы захотели узнать кое-что о них, не так ли?

Оказывается, что не было много информации об этой семье,хотя мы действительно узнали кое-что интересное. Генри Престон, отец, былодноруким дровосеком, хотите, верьте, хотите, нет. Возможно, он мог срубитьдерево с такой же скоростью, как и любой двурукий человек. Теперь узнав обэтом, мы много говорили о нем. Мы обыкновенно задавались вопросом, что еще онмог сделать только одной рукой, и мы тратили долгие часы, обсуждая, как быстроон мог передать бейсбольный мяч или действительно ли он был в состояниипереплыть Береговой канал. Наши беседы точно не были высокоинтеллектуальными,признаю, но, тем не менее, я наслаждался ими.

Ну, когда однажды Эрик и я были там, в субботу ночью снесколькими другими друзьями, едя жареные арахисы и говоря о Генри Престоне,Эрик спросил меня, как прошло мое свидание с Джейми Саливан. Он и я долго невиделись, после школьных танцев, потому что в футбольном сезоне началисьрешающие встречи, и Эрик был вне города несколько прошлых уик-эндов с командой.

"Все прошло хорошо", сказал я, пожимая плечами,прилагая все усилия, чтобы оставаться спокойным.

Эрик энергично потолкал локтями меня в ребра, и я заворчал.Он был тяжелее меня, по крайней мере, на тридцать фунтов.

"Ты целовал ее, желая доброй ночи?"

"Нет".

Он сделал большой глоток с бутылки, возможно пиво Бадвайзер,когда я ответил. Не знаю, как он это делал, но у Эрика никогда не былонеприятностей, когда он покупал пиво, что было странным, потому что каждый вгороде знал, сколько ему лет.

Он вытер губы рукой, бросая на меня косой взгляд.

"Я думал, что после того, как она помогла тебе убратьванную, ты, по крайней мере, должен был поцеловать ее, желая доброй ночи".

"Ну, я этого не сделал".

"А ты хоть пробовал?"

"Нет".

"Почему нет?"

"Она не из тех девчонок", сказал я, и даже притом,что все мы знали, что так оно и было, все равно казалось, что я защищал ее.

Эрик пристал ко мне как пиявка.

"Я думаю, что она тебе нравиться", сказал он.

"Чушь", ответил я, и он хлопнул по моей спине так,что перебил мое дыхание. Болтание с Эриком обычно означало, что у меня появятсянесколько ушибов на следующий день.

"Да, возможно", сказал он, подмигивая, "но тыпоражен Джейми Саливан".

Я знал, что мы ступили на опасную почву.

"Я просто использовал ее, чтобы произвести на Маргаретвпечатление", сказал я. "И если взять во внимание все любовныезаписки, что она мне прислала в последнее время, я считаю, что у меняполучилось".

Эрик громко засмеялся, похлопав меня по спине снова.

"Ты и Маргарет - это интересно..."

Я знал, что только что избежал главной неприятности, и явдохнул с облегчением, когда сменилась тема нашей беседы. Я присоединялся к нейвремя от времени, но в действительности не слушал то, о чем они говорили.Вместо этого я продолжал слышать свой внутренний голос, который заставлял менязадаться вопросом о том, что сказал Эрик.

Дело в том, что Джейми была, вероятно, лучшей девчонкой,которую я мог пригласить той ночью, особенно рассматривая то, как прошел вечер.То, что сделала она, еще никто не делал. В то же самое время, то, что она былахорошим выбором, не означало, что она мне нравилась. Я не говорил с нею вообщепосле танцев, кроме тех случаев, когда я видел ее в драмкружке, и даже тогдаэто было только несколько слов. Если бы она мне нравилась, сказал я себе, тохотел бы поговорить с нею. Если она мне нравилась, то предложил бы провести еедомой. Если бы она мне нравилась, то хотел бы пригласить ее в кафе «Сесиль» напирожок и колу. Но я не хотел ничего из этого. Правда. По-моему, я уже итакотработал свое наказание.