* * *

Ни Лйаал, ни тем более Кюкюр не могли знать, что произошло перед тем, как они вышли на поляну. А произошло нечто трагическое и непредвиденное.

Каждый месяц с комбината вывозили необработанные алмазы. Приезжала машина с конвоем, под охраной которого и производилась эта операция.

Загрузив стальной ящик с алмазами, машина выезжала за ворота предприятия. Дорога шла через тайгу. До станции было верст сорок, и обычно этот путь проделывался без особых осложнений.

Спустя час грузовик с ценным грузом в кузове подъезжал к станции. Ящик с алмазами грузили в специальный вагон, который под усиленной охраной доставлял его в кладовые Гохрана.

На этот раз получилась накладка.

Стоит заметить, как развивался район, по которому пролегал путь грузовика с алмазами.

Западная Якутия занимает Среднесибирское плоскогорье, средняя высота которого 500-700 метров. На севере это плоскогорье ограничено Северо-Сибирской низменностью, а на востоке – Центрально-Якутской равниной, усеянной неглубокими замкнутыми впадинами (аласами). Между низовьями рек Оленек и Лена протягивается кряж Чекановского. Но Оленек – это уже север Якутии, а наше действие разворачивается на западе, чуть выше шестидесятого градуса северной широты.

Когда-то, еще в семнадцатом веке, зародилась в этих краях якутская ссылка. Была эта ссылка не только наказанием, но и средством принудительного заселения холодного края. В ссылку направлялись бунтовщики, участники крестьянских восстаний, раскольники.

В Якутию были сосланы некоторые декабристы, сто сорок участников Польского восстания тысяча восемьсот шестьдесят третьего года, деятели революционного народничества, члены «Народной воли». Около года в Вилюйском остроге содержался Чернышевский, а через пару лет после него в слободе Амга отбывал ссылку Короленко.

Начиная с девяностых годов девятнадцатого века якутская ссылка начала пополняться участниками марксистских кружков, а также сектантами и уголовниками.

К лету тысяча девятьсот семнадцатого года революция освободила основную часть политических ссыльных Якутии. Но уголовники-то остались. И время от времени этот богатый, но суровый край пополнялся новыми преступниками.

Часть из них смирилась со своей участью, но некоторые, а их оказалось не так уж мало, и там не бросили свое ремесло. Они сколачивали небольшие банды, грабившие как отдельных жителей, так и государственные предприятия.

Одна из таких банд и напала на грузовичок, везший алмазный груз.

Бандиты встретили грузовик на подъезде к станции. Как ни странно, там было местечко, как нельзя более подходящее для этой цели. Дорога выходила на поляну, со всех сторон окруженную вековой тайгой.

Первые выстрелы раздались в тот момент, когда «ГАЗ-66» выехал на поляну. Водитель и сидевший с ним в кабине сопровождающий были убиты сразу. Бандиты, которых было не меньше десятка человек, бросились к машине, но их встретил плотный автоматный огонь. Это сопровождающий ящик конвой выбрался из будки. Бандиты не ожидали такого отпора, но жажда наживы была слишком велика. Бой продолжался.

В конце концов бандиты одержали победу. Хоть их и осталось двое, они бросились к распахнутым дверям грузовика.

Ящик с алмазами был на месте. Тут-то и произошла самая большая непредвиденность. Бандиты не захотели делиться друг с другом. Даже не понимая, какое богатство попало им в руки, они затеяли ссору. Тот, что был постарше, приставил револьвер к груди своего товарища и, ни слова не говоря, спустил курок. Напарник, глядя на него полузакрытыми глазами, сделал несколько шагов назад и свалился в траву. Его убийца даже не взглянул на него. Все его внимание было направлено на стальной ящик, стоящий в глубине грузовика. Положив револьвер в машину, он закинул ногу, чтобы вскочить внутрь и завладеть невиданным богатством, но…

Его товарищ, в которого он выстрелил почти в упор, был смертельно ранен, но жизнь еще теплилась в нем. Ее хватило на то, чтобы поднять валявшееся рядом ружье, прицелиться и спустить курок.

Отдача после выстрела откинула его на землю, и, умирая, он уже был равнодушен к тому факту, что его пуля пробила напарнику ребра и застряла в груди.

Машинально этот второй бандит схватил попавший под руку револьвер и упал, зажимая рукой рану. После этого он уже не помнил и не осознавал, что делал и как очутился в кустах.

Очнувшись, он заметил на поляне якута, осматривавшего место побоища. Казалось, сам бог послал его. Раненый выбрался из кустов и направил оружие на якута.

Кюкюр наполнил маленькую рюмку и, не чокаясь, опрокинул ее в рот. Видно было, что рассказ дается ему нелегко. Но водка оказывает на человека странное действие. Иногда вводит в состояние ступора, иногда веселит, а иногда, что бывает гораздо чаще, развязывает язык. Снимаются какие-то барьеры, даже табу, и человек рассказывает о том, чего, может быть, не открыл бы под страшной пыткой.

* * *

Лйаал выбрал место и начал копать, помогая себе ножом. Стоя в стороне, Кюкюр с любопытством наблюдал за ним. Отец сделал могилу. На это ему понадобилось около трех часов. Солнце уже начало клониться к западу, когда он, опустив труп бандита в яму, засыпал ее. Перед тем как начать засыпать могилу землей, он еще долго стоял, переводя взгляд с ящика на труп и обратно.

Потом, что-то решив для себя, стал быстро забрасывать яму землей. Когда над поверхностью травы, окружавшей место захоронения, образовался холмик, Лйаал срезал с дерева ветку пихты и воткнул ее в вершину.

– Теперь звери не смогут достать его тело, – сказал Лйаал, закончив работу. – Он уйдет в царство мертвых, где мы с ним когда-нибудь встретимся. Тогда он не сможет сказать, что мы бросили его посреди тайги на съедение волкам.

Маленький Кюкюр испытывал какой-то трепетный страх, наблюдая за действиями отца. Его пассы напоминали шаманский ритуал, только без бубна и сжигания пахучих трав.

Новая власть, при которой родился Кюкюр, насадила свои порядки и обычаи, но ритуалы предков, несмотря на почти полувековое господство коммунистов, не ушли в прошлое. С прежней дикарской неистовостью свершались они втайне ото всех в отдаленных избах, пришедших на смену обмазанным глиной жилищам якутов.

Отец еще долго смотрел на стальной ящик, словно размышляя, как с ним поступить.

– Пока пусть будет с нами, – как бы про себя сказал Лйаал, трогая поводья.

В улус добрались уже затемно. Мать ждала их на крыльце. Мать у Кюкюра была красавица. Круглое лицо, будто полная луна, быстрые крепкие руки, горделивый стан. Кюкюр улыбнулся и подбежал к матери. Улыбнувшись, она прижала к себе его голову. Теплый запах жира и золы приятно щекотал Кюкюру ноздри.

Он вошел в дом и уже не слышал, о чем спорили мать с отцом. Плотные оленьи шкуры, протянутые от одной к другой балке, делили избу на несколько комнат-углов. В одном из таких углов, самых дальних и тихих, сном измученного путешествием на Землю ангела спал Кюкюр.