Он улыбнулся одним уголком губ. Это немного насторожило обер-полицмейстера.

– Все так… А вы сколько отдали ему денег?

– Восемь тысяч, – ответил Козицкий. – Весь годовой доход от имения Павловское.

– Это много или мало? – поинтересовался Власовский ради общей картины дела.

– Мало, – снова посмотрел прямо в глаза полицмейстеру Самсон Николаевич. – По моему мнению, имение могло бы приносить доход тысяч двенадцать, а то и все пятнадцать.

– Но вы же управляющий, – резонно заметил обер-полицмейстер. – Доложили бы об этом графу, устроили б дела соответствующим образом, чтобы имение приносило больший доход, и его сиятельство непременно повысил бы вам жалованье. Не так ли? – добавил Сан Саныч и сделал глаза чуть удивленными: это же, мол, и ребенку ясно.

– Не уверен, – опять усмехнулся одним уголком губ Козицкий. Очевидно, такая усмешка была просто привычкой управляющего, и принимать ее во внимание, лжет он или говорит правду, скорее не следовало бы. – Граф, как мне кажется, вообще скуповат на деньги…

– Признаюсь, у меня такого мнения не сложилось, – раздумчиво ответил Власовский. – Он скорее ничего не смыслит в деньгах и просто не знает им счета. Он затруднится ответить, если его спросят, сколько у него на данный момент в портмоне лежит денег. Это не говорит о скупости или прижимистости.

– Возможно, – не стал спорить управляющий.

Обер-полицмейстер понимающе кивнул: и то правда, спорить с крупным полицейским чином в его же кабинете, это, по крайней мере, неумно и весьма опрометчиво. И запросто можно даже собеседнику составить о себе предубедительное мнение, а господин Козицкий, похоже, был человеком очень осторожным и весьма неглупым…

– Хорошо… Главноуправляющий имениями графа Попов проверял отчетные экономические и бухгалтерские книги? – задал очередной вопрос Александр Александрович.

– А как же! – На лице Козицкого опять появилась кривоватая усмешечка. – Он всегда это делает, причем весьма досконально и придирчиво.

– И что, все было в порядке? – легко поймал взгляд управляющего имением полковник Власовский. Ему показалось, что на лице собеседника промелькнул то ли испуг, то ли удивление, и для себя он решил поинтересоваться, кто таков этот Самсон Николаевич Козицкий, чем он занимался прежде и чем дышит сегодня. Весьма интересный господин… Но с последним вопросом следовало разбираться на месте, а именно в Павловском, но ехать туда обер-полицмейстеру, во-первых, было не по чину, во-вторых, его власть так далеко не распространялась, а в-третьих, его отъезд в Москве могли счесть за бегство, принимая во внимание его положение подследственного по делу о ходынской трагедии. Показать же, что он, грозный и неприступный обер-полицмейстер древней столицы, полковник Власовский, чего-то испугался, было никак нельзя. А вот снестись с тамошним уездным исправником, чтобы тот на месте разобрался с тем, что собой представляет этот господин Козицкий, – непременно следовало.

– Конечно, в порядке! – с некоторым вызовом ответил Самсон Николаевич. – Он проверил всю мою документацию, взял деньги и уехал.

– Ясно. – Полковник перевел взгляд на окно и как бы ненароком спросил: – А в котором часу шестого мая приехал в Павловское господин Попов?

– Утром, – ответил Козицкий и как-то странно посмотрел на обер-полицмейстера.

– Значит, он посмотрел бухгалтерские бумаги, принял от вас деньги, а дальше?

– Уехал, – просто ответил Козицкий.

– Но он уехал седьмого мая, ведь так? – быстро спросил Александр Александрович.

– Именно, – подтвердил управляющий имением.

– А почему не того же дня, шестого мая? – спросил обер-полицмейстер. – Что его задержало в Павловском, какие-то обстоятельства?

– Понятия не имею, – ответил Козицкий и тронул мочку уха. – Может, устал и решил отдохнуть?

– Возможно, – немного насмешливо произнес Александр Александрович, отметив для себя жест Козицкого как наиболее характерный для человека лгущего. «Надо непременно проверить этого Самсона Николаевича, включая его подноготную, – снова подумал обер-полицмейстер. – И почему он врет в таком простом вопросе?»

Обер-полицмейстер глянул на секретаря, занятого своей работой, потом снова перевел взгляд на управляющего имением Павловское. Козицкий сидел свободно и даже как-то расслабленно на первый взгляд, но вот руки… Руки у него были напряжены, и он ими крепко держался за подлокотники. Отчего?

– А где Попов обычно останавливается, когда приезжает в Павловское? – задал новый вопрос Власовский. Здесь говорить неправду Козицкому было не резон, поэтому обер-полицмейстер ослабил свое внимание.

– В главной усадьбе. Там у него есть своя комнатка…

– А вы почему не живете в главной усадьбе? – поинтересовался Александр Александрович.

– Не знаю, – пожал плечами Козицкий, и этот жест обер-полицмейстером также был отмечен. – Просто мне как-то с самого начала было удобнее во флигеле…

– После того, как главноуправляющий проверил бухгалтерские документы и принял от вас деньги, вы еще виделись с ним? – продолжал дознание Власовский.

– Конечно. Я проводил его утром до реки, – ответил Козицкий.

– До Павловки? – уточнил полковник.

– Именно.

– А дальше? – спросил Власовский.

– А что дальше? Дальше он сел в лодку и отплыл.

– И больше вы его не видели? – спросил Сан Саныч.

– Нет, не видел, – ответил Козицкий.

– Вы ведь знаете, что главноуправляющий Попов пропал? – снова стал буравить управляющего взглядом обер-полицмейстер.

Если бы Козицкий принялся сейчас говорить, что это его также удивляет и что он ума не приложит, куда делся Попов, честнейший, как он полагал, человек, но чужая душа потемки… Александр Александрович ему бы не поверил. И некоторое сомнение в искренности и честности управляющего имением Козицкого переросло бы в полную уверенность, что этот человек что-то скрывает, а стало быть, его надлежит брать под подозрение и строить версию в его причастности к пропаже Попова и денег. Но такого не произошло. Самсон Николаевич ответил однозначно:

– Да. – И добавил просто: – Мне об этом сказал господин Виельгорский.

– И что вы думаете по этому поводу? – задал вопрос обер-полицмейстер Власовский.

На что Козицкий снова пожал плечами и ответил:

– Ничего конкретного.

Собственно, на этом можно было заканчивать дознание…

– А вы не заметили, когда провожали Попова до реки, он был спокоен или, может быть, нервничал? Может, он что-то вам говорил? – все же задал такой вопрос Александр Александрович.

– Все было как обычно, – ответил управляющий. – Он не нервничал, ничего не говорил. Мы попрощались, и он уехал.