Машина, в которой ехали Максим, Помазов и Зыков, попала под автоматный огонь. Только чудом никто не пострадал. Под подозрение попал Острый, его и закрыли.

— Он давно на Восточный округ облизывается.

— Может быть.

— А вместо Вильяма сейчас Ухват. Он Острому на один зубок.

— Думаешь, я с Острым не говорил? — встрепенулся Анисимов. — Беседовал. Пусть только хоть один выстрел прозвучит!.. Да и с Вильямом перетирал. Но это уже не вашего ума дело.

— Высшие сферы. — Максим усмехнулся.

— Свободны!

Из одного кабинета Юрьев переместился в другой. Помазов до краев наполнил стакан водой, залпом выпил и поморщился так, как будто махнул чистого спирта.

— Думаешь, пронесет? — спросил он.

— Это смотря какая вода. — Максим провел рукой вдоль живота. — Если сильно слабит…

— Да я не об этом.

— Анисимов не дурак, чтобы с нами бодаться.

— Да и Вильяма больше нет. А так он мужик, в принципе, неплохой. Шаповалов до сих пор сидит.

— Шаповалов…

За шесть лет службы в московской милиции Максим хлебнул ничуть не больше, чем здесь за какой-то месяц. Мало того что в него стреляли, так он еще попал под ряженый спецназ, который снарядил по душу оперативников Шаповалов, заместитель директора охранной фирмы, подконтрольной Вильяму.

Они сидели в ресторане. Там появились омоновцы. Максима, Помазова и Зыкова вывезли в темное место и там отоварили, что называется, на все талоны. Потом Шаповалов явился с повинной.

Это Анисимов надавил на Вильяма, и тот сдал своего человека. Не такой уж и бесхребетный тип этот подполковник.

— Нет, Анисимову доверять нельзя.

— Так никто и не доверяет.

— Надо поменьше языками трепаться. — Максим обвел пальцем весь кабинет, который можно было наводнить жучками.

— Да теперь и нам самим доверять не будут, — заявил Помазов.

— Сверху не будут, а низ должен быть наш.

— Низ?

— Там, где наша мужская сила.

— В яйцах?

— Не дурак. Быть тебе начальником криминальной полиции, — заявил Максим.

— Так я не ради этого. — Помазов зарделся.

— Я тоже не за плюшки здесь работаю. Но если кто-то угостит булочкой, не откажусь.

— Это к Лизе. Мне кажется, Денис уже все понял.

— Нет, мне к Рите. Я знаю, ты как будущий заместитель начальника ОВД сможешь организовать мне встречу.

— Зачем так далеко заглядывать? Я и со своего уровня смогу.

Максим очень хотел встретиться с Ритой. На этот раз ее отказ его не остановит.

От Риты слегка отдавало горьким потом. Этот запах навевал чувство безнадежности, но Максим не собирался хоронить Риту заживо. Плохо ей будет потом, а сейчас должно быть хорошо.

Она и понять ничего не успела, как оказалась на столе, в крепких и жадных объятиях.

— Ты ничего не понимаешь!.. — Рита не сопротивлялась, но мотала головой, призывая его остановиться.

— Я не хочу ничего понимать.

— Мы не должны…

— Мы обязаны!

— Дурак! — Она порывисто прижалась к нему и протяжно выдохнула, как будто дух испустила.

— Да, я влюбленный дурак.

— Меня нельзя любить. — Рита нетерпеливо заерзала под ним.

— Можно и нужно.

— Я недостойна этого.

— Замолчи!

— Да!..

Она зажмурила глаза, с головой ушла в ритм, предложенный им, а чуть погодя убыстрила его. Вскоре они рухнули с обрыва, умирая от восторга.

— Я запомнила каждое мгновение, — прошептала женщина. — Буду прокручивать эту запись каждый день. Всю оставшуюся жизнь.

— Почему ты думаешь, что тебя ждет пожизненное?

— Я заслужила это.

— Вильям собирался меня убить. Ты защитила. А прошлого у тебя не было.

Рита признала свою вину вплоть до мелочей, но свое прошлое, где была киллером, не раскрыла. Следствие наводило справки о ней, но пока ничего не выявило.

— Прошлое у меня было. С тобой. — Рита обняла его за шею, как за ветку на самой верхотуре дерева, с которого можно было свалиться вниз.

— Условным сроком ты, конечно, не отделаешься.

— Могут и десять лет дать. Но ты меня все равно не дождешься.

— Дождусь.

Рита убрала руки с его шеи и неожиданно с силой толкнула в грудь.

Максим едва удержался на ногах.

— Эй, что с тобой? — ошеломленно спросил он.

Рита следила за собой даже в тюрьме. Вид у нее был не запущенный, но все же она заметно отличалась от той красотки, которую он помнил. Дефицит внешней свежести и внутреннего сияния. Но у него все равно захватило дух, когда ее привели к нему в помещение для допросов.

— Не надо мне врать, — успокаиваясь, попросила Рита.

— Я не собираюсь жениться.

— У тебя будут другие женщины. Ну и пусть! — Рита проясненно глянула на Максима и соскочила со стола, а он снова открыл для нее объятия. — Я не против.

— Только не женись, — подсказал он.

— Ты имеешь на это полное право, — прижимаясь к нему, сказала она.

— Но лучше не жениться.

— Я знаю, что ты меня не дождешься. Нам не быть вместе. Зачем ты пришел? — Она вдруг разрыдалась у него на груди.

Он гладил ее по волосам, по спине, дожидаясь, когда Рита успокоится.

— У нас намечаются кадровые перестановки, — сказал Максим.

— Ты пойдешь на повышение? — Она поняла, к чему он завел этот разговор.

— Нет. На меня смотрят косо. Из-за тебя. Но мне все равно. Пусть их. Они будут говорить, что я сегодня приходил к тебе. А я каждый день с тобой буду.

— Ты должен отказаться от меня.

— Скорее я откажусь от службы. Но тогда не смогу навещать тебя.

— Не надо ничего.

— Молчи, женщина. Слушай, что говорит тебе мужчина, и подчиняйся.

— Я жутко хотела быть твоей женщиной, жить только тобой.

— Не раскисать! — Максим взял ее за подбородок и весело посмотрел ей в глаза.

— Ты будешь приходить?

В ее взгляде было столько мольбы, что он не смог бы сказать «нет», если бы даже и захотел.

— Буду.

— Всегда? — с пронзительной надеждой спросила она.

— Всегда.