царапнуло странным, неопознанным чувством. Что-то среднее между радостью и недоверием, припорошенных чистейшей эссенцией бреда.

Он серьезно назвал нас семьей?

— Да, именно так и назвал.

— Да прекрати уже!

— Если бы я мог, — не слишком-то и расстроенно протянул он, отламывая кусок воздушной лепешки. — Но ты не успокаиваешься ни на секунду! У тебя в голове вечная сумятица из мыслей и чувств, перепутанных между собой.

— Поставь себя на мое место. Думаешь, легко не утопать в безумии, когда еще сегодня утром я была одинокой и счастливой, надеявшейся, что моя сестра освободит комнату и вместе с мужем, о котором без умолку трещала несколько месяцев, уедет? А вместо этого мужчина, которого я даже толком разглядеть не успела, решил, что лучшей жертвы, чем я, ему не найти, и, не спросив моего мнения, заключил сделку с отцом, уводя из дома в тот же день! И теперь ты говоришь мне «успокойся»?

— Прямо сейчас сделай глубокий вдох, госпожа, — перестав жевать, Эвердин уложил свои тяжелые и крепкие руки кулаками на стол. — Меня захлестывает твоим гневом. Это невыносимо.

На побелевших висках выступил пот и двумя искрящимися каплями скатился по коже, прячась под воротником белоснежной рубашки. Крепко стиснутые зубы заставляли желваки двигаться, как круги на воде, и подскакивающий кадык теперь удавалось увидеть перед самым носом.

Глубоко дыша через нос, я пыталась прогнать свою злость, с ужасом понимая, что все это время за гневом я прятала отчаянье.

Все плохо. Все очень-очень плохо.

— Тише, девочка, — прошептал Эвердин, открывая глаза. — Твой ужас еще хуже гнева.

— Я не могу не чувствовать вообще ничего!

— Я знаю, знаю, — мягко прошептал он. — Просто… твоих чувств так много. Я не успеваю их принимать. Это необычно и… тяжело.

— Прости, — шмыгнув носом, я подавила приступ подкрадывающейся вины, и Эвердин устало вздохнул.

— Госпожа, — в обращении Лиама звучал испуг. — Если вам плохо, можете воспользоваться мной.

— Что?

— Я покажу, — кивнул зеленоглазый и положил протянутую ладонь на стол тыльной стороной вниз.

Глупо пялясь на мужскую руку, я растерялась, не понимая, чего от меня хотят.

Обстановка была неоднозначной: Эвердин все еще сжимал кулаки, Туман смотрел сочувственно, а сам Лиам, ждущий от меня чего-то, замер в нетерпеливом ожидании, хлопая темными ресницами.

— Коснитесь меня, госпожа. Хотя бы совсем чуть-чуть, и я помогу.

— Не уверена, что хочу этого.

— Позвольте помочь, — тихо повторил он, подталкивая меня к решению.

Сгорая от сомнений, я все же решилась и протянула кончики пальцев к широкой ладони, вздрагивая от ее температуры.

Горячая! Немного шершавая кожа на подушечках пальцев и аккуратно подстриженные ногти заставили резко обратить на себя внимание. Мужчина, как и Туман, сидел с голым торсом, поэтому жилистую руку с рисунком плотных вен не прикрывала ткань, позволяя открыто ее рассматривать.

Лиам поймал мой взгляд и улыбнулся, даже не пошевелившись. Он будто специально замер в одной позе, чтобы не спугнуть меня, и медленно прикрыл свои зеленые глаза, сделав глубокий и шумный вдох.

В волосы будто пробрался ветер, до конца высушивая влажные пряди. Кончика носа коснулся холодок и перекатился к шее, обласкав его своим прохладным поцелуем. Ресницам стало невероятно щекотно, отчего я зажмурилась и прикусила губу, но это было не главное.

Вся боль, стягивающая ребра и диафрагму, улетучивалась. Давление спадало, дышать становилось все легче, а сердце замедлило свой беспокойный бег. Сам накал сошел практически на нет и оставил после себя лишь крохотную часть тревоги, которую уже можно было выдержать.

Рядом послышался облегченный вздох Эвердина, и я открыла глаза, удивленно глядя на улыбающегося Лиама.

— Вот и все, — проговорил он. — Надеюсь, я смог помочь.

— Как? Как ты это сделал?..

— Это моя особенность. Как у Кристиана, только он слышит чувства, а я могу их притупить или, наоборот, усилить.

— С-спасибо, — заикнувшись, я отняла пальцы, чем определенно разочаровала мужчину, и опустила глаза в тарелку, где по-прежнему было пусто.

Буря прошла. Эмоции больше не хлестали меня по воспаленному мозгу тонкой и жгучей плетью, но тяжелые мысли от этого никуда не делись.

Мою тарелку начал активно наполнять успокоившийся Эвердин, молча укладывая в ряд кусочки жареной рыбы, мяса, хлеба и овощей. Поискав глазами обещанный Туманом продукт, я немного взгрустнула, не обнаружив ничего похожего на зеленый соус. Не дав мне даже пикнуть, Эвердин поднялся со своего места и достал из ниши в стене глубокую плошку.

— Если хотите чего-то, госпожа, стоит просто попросить.

— У меня уже был опыт обращаться к вам с просьбами, — не сдержалась я, напоминая о разговоре в кабинете отца, когда я молила его взять в жены Ли.

— Достаточно. Купите одежду для нанеки и все, что ей понадобится. Буду вечером.

Громко брякнув донышком тарелки о стол, Эвердин закончил свою трапезу и, громко топая, вновь сбежал, как уже делал это, когда мы прибыли на Кимтар.

Доедала я уже без аппетита, но все равно съела больше обычного, чем сама себя удивила. Видимо, Туман не соврал, когда говорил, что воздух здесь голодный, но в одном я была точно уверена — скоро я вновь проголодаюсь.

— Если хотите, мы сейчас же можем отправиться в торговый ряд.

— Боюсь, я буду вынуждена отказаться. Господин Эвердин не взял у моего отца приданое, и у меня просто нет средств на покупки.

От моих слов лица мужчин посерели. Они мрачно поджали губы, но первым собрался Туман, довольно холодным и непререкаемым тоном заявив:

— Мы в состоянии содержать свою жену. Средств предостаточно, и госпожа ни в чем не должна себе отказывать. Особенно в такой мелочи, как вещи.

— Я так понимаю, у меня нет выбора?

Суровые мужчины отрицательно замотали головами, выражая крайнюю степень несогласия с моим желанием запереться в комнате и никуда не выходить.

— Что ж, только если выбора действительно нет…

Лиам за пару движений собрал со стола блюда, одновременно пряча напоминание про не самый приятный в плане общения ужин, и направился к двери. Туман встал рядом со мной и предложил свой локоть, но я отказалась.

Да, я позволила ему придерживать меня в полете на Еве, но чисто из соображений самосохранения. В спокойной же атмосфере, не требующей лишних мер безопасности, прикасаться к мужчинам не было ни малейшего желания. В этом меня почему-то не упрекнули, лишь окружили и повели к выходу из дома, уже в самом пороге напомнив о принесенных из моей комнаты сапогах.

— Лиам, — спросила я, пока мы шли вдоль дороги, разделяющей квадраты домов ровными линиями. — А как давно вы знаете господина Эвердина?

— Давно, — добродушно отозвался парень, не смущаясь своего голого