Дядя потер две шкурки друг об друга, пока они не слиплись.

«У плит неровные края, поэтому иногда они застревают. Эти края называют линиями разлома. Когда одна плита вот так закрывает другую, создается чудовищное давление».

Он продолжил тереть их, пока одна шкурка не проскользнула под другую.

«При сильном давлении они начинают скользить, и это один из способов образования землетрясения».

Четвертый и последний шаг приказывал забраться на самую высокую точку, которую мы могли найти. Я проследовала за Билли по крутому склону. На самой вершине нашему взору открылся Пеппердинский университет, расположившийся за Тихоокеанским шоссе. Я следила за пальцем Билли, который вырисовывал очертания Пеппердинского барьера и объяснял, как с течением времени барьер двигался к западу от того участка, где мы находились.

«Здесь произошло землетрясение?» – спросила я.

«Вдоль той же линии разлома».

«То есть землетрясение может случиться прямо здесь?» – Я собралась с духом перед грядущей тряской, но Билли лишь засмеялся.

«Ты можешь почувствовать еще толчки в ближайшие дни. Если это и произойдет, не забывай, что такого сильного землетрясения, как прошлой ночью, уже не будет».

Билли взял меня за плечи и посмотрел мне в глаза.

«Землетрясение нельзя остановить, но бояться нечего. После каждого землетрясения ученые вроде меня изучают ущерб, чтобы люди строили достаточно стойкие здания и мосты, и в будущем поломок будет еще меньше».

«Значит, нам нужны землетрясения?»

«Можно и так сказать. Землетрясения необходимы, чтобы учиться. Понимание готовит нас к будущему. Помни это. Только так мы сможем обезопасить себя».

– Я тогда всю неделю ждала этих толчков, но так ничего и не почувствовала, – сказала я Джею. – Таким и был Билли. Он все превращал в приключение.

Джей отдал мне открытку.

– Не понимаю. Он умер, так зачем напоминать об этом сейчас?

Джей вытер уголок рта и взглянул на мою порцию, к которой я не притронулась. Он указал на яйца, и я кивнула, обменивая свою почти полную тарелку на его пустую.

– Он вновь устроил какое-то приключение.

Я залезла в сумку и вытащила «Бурю», открыла первый акт, вторую сцену, где Просперо рассказывает Миранде о своем прошлом. Я проследила указательным пальцем до выделенной строчки.

«Садись и слушай – узнать о многом ты должна».

– Только это и выделено.

Я рассказала историю Просперо Джею, как его жестокий брат, Антонио, предал его, захватив королевство Просперо, пока тот изучал волшебную науку. С подмогой короля Антонио изгнал Просперо и юную Миранду в море.

– Тебя назвали в честь персонажа из книг Шекспира? – удивился Джей.

– Разве ты не знал?

– «Буря» – не мой конек.

Он пролистал книгу, словно это был справочник с инструкцией по правилам поведения со мной.

– Итак, что именно твой дядя хотел тебе сказать?

– Когда мне было двенадцать, он сильно поссорился с моей мамой. Она в чем-то провинилась перед ним, по крайней мере, он так считал. Я точно не знаю. Думаю, он использует Просперо, чтобы рассказать мне о случившемся.

– Миранда, – тихо пробормотал Джей, – смерть близкого человека действительно сложное и непонятное явление…

– Ты это к чему? – Хотелось бы мне, чтобы мой вопрос не прозвучал так резко.

– Тебе не кажется, что, возможно, ты пытаешься придать какое-то особое значение смерти своего дяди? – Джей протянул руку и погладил меня по щеке. У него было сдержанное, но жалостливое выражение лица.

– Но я знаю моего дядю.

Хотя знала ли я его в действительности? Я не видела его шестнадцать лет. Я ничего не слышала о его жизни в эти годы: была ли у него семья, жил ли он и дальше в Пасадене? И все же эта открытка, «Буря»… Я чувствовала, что Билли хотел мне что-то сказать.

Официантка принесла счет, и Джей вытащил из кармана несколько скомканных купюр, чтобы заплатить за нас обоих.

На улице нас атаковал влажный воздух. Мы остановились в дверном проеме, дав глазам привыкнуть к ослепляющему свету.

– А почему твоя мама поссорилась с дядей Билли? – спросил Джей.

– Он не пришел на мой день рождения, но, думаю, дело было не только в этом. Я просто понятия не имею, в чем именно.

– Твоя мама когда-нибудь рассказывала тебе, что случилось?

– Билли стал темой, которую мы никогда не обсуждали. Мы все притворились, будто его никогда и не существовало.

– Грустно это.

– Да, но так случилось.

У каждой семьи свои скелеты в шкафу. У нашей семьи тайной стал Билли. И не важно, грустно это было или нет.

– Ты рассказала маме об открытке?

Мне совершенно не нравился снисходительный тон в голосе Джея.

– Она от этого только сильнее расстроится.

– Но ты должна ей сказать.

– Пожалуйста, только не говори, как мне вести себя с моей мамой. Ты видел ее лишь однажды.

Когда мои родители приезжали в Филадельфию в последний раз, мы вчетвером пошли поужинать. Сидя за маленьким столиком, Джей с папой обсуждали бейсбол, а мы с мамой – концерты ее женской рок-группы в Саус Стрит в семидесятых. После ужина мы решили пройтись по мощеным улочкам старого города, и мама запела одну из своих песен, ту самую, что чуть не стала хитом в те годы. Она редко вспоминала о прошлом, но две бутылки бурбона, купленные с целью впечатлить Джея, сыграли свою роль. И пусть ее голос немного хрипел из-за алкоголя, он все равно оставался настолько нежным, что меня пробирали мурашки. Мы, да и остальные прохожие, остановились, чтобы поаплодировать ей.

Иными словами, Джей представлял мою маму именно такой – раскрепощенной женщиной, которая пила виски и пела, когда ей хотелось, но на самом деле моя мама была совсем другой, а в тот вечер она просто пыталась произвести хорошее впечатление.

Джей нахмурился, расстроенный из-за моих слов.

– Прости, я не хотел тебя обидеть.

Он прижал меня к себе, и я обняла его в ответ, стараясь не обращать внимания на гнетущее недовольство, что ссоры не будет.

Мы намеревались вернуться домой, но мне совсем не хотелось возвращаться в нашу грязную квартиру. Я сказала Джею, что прогуляюсь, а он притворился, что его не задело мое желание остаться наедине со своими мыслями.

На Уолнат Стрит я повернула к реке. От жаркого, сырого воздуха капли пота стекали по моим щекам. Я присела на ступеньки главной площади и принялась наблюдать за тем, как люди катаются на роликах и бегают вдоль тропинки по набережной Делавэр. Достав телефон из кошелька, я ввела в поиск: «Билли Силвер, Лос-Анджелес, сейсмолог, некролог». Я не знала, что еще можно написать о нем, но этого оказалось достаточно для Los Feliz Ledger, которые уже этим утром опубликовали небольшой некролог о Билли. Там говорилось о смерти мистера Силвера, уроженца Лос-Анджелеса, сейсмолога и ученого, в полевых условиях изучавшего землетрясения, хозяина «Книг Просперо». В некрологе процитировали слова менеджера магазинчика, пообещавшего сохранить наследие Билли через эту книжную лавку. Еще там написали о похоронах во вторник в Форест-Лауне.