их проучить. Может быть, вызвать их на соревнование по футболу? Нет, так только опозоришься. Городские мальчишки каждый день видят настоящую игру, да и сами они играют в футбол по всем правилам, как завзятые футболисты. Нет, с футболом ничего не выйдет... Как ни ломал Шамиль голову, ничего придумать так и не смог.

На следующий день, собравшись все вместе и посоветовавшись, ребята решили вызвать соседей на состязание по плаванию. Выросшие на Мучерме мальчишки славились как неутомимые пловцы на весь район. Тут и сомневаться нечего. И все-таки им хотелось плавать еще лучше. За помощью они обратились к брату Гарафи, и он согласился потренировать их.

— Всему научу, будете плавать, как рыбы, только слушайтесь меня,— сказал он.

Ну как тут не послушаться. Что он ни скажет — тут же бегут исполнять. Но для тренировок Мучерма оказалась мелка. Брат Гарафи стал водить ребят на глубокое озеро, что возле лагеря.

Альфарит и Ахмет вернулись в лагерь сразу с двумя радостями. Во-первых, в лагерь они въехали, громыхая телегой, на рыжей лошади. Эту лошадь с телегой им дали в колхозе и сказали, что до отъезда могут возить дрова, воду, продукты для лагеря.

Ребят проводили до леса, научили управлять лошадью, держать вожжи и отправили дальше одних.

Во-вторых, нежданно-негаданно они узнали тайну авангардовских мальчишек. Пусть теперь попробует Сафар оттягивать тренировки. Ему самому будет стыдно, если авангардовцы победят в соревновании.

Глава 8.

ОТРЯД СЛЕДОПЫТОВ

Альфарит с Ахметом поделились услышанной от Самита новостью с товарищами и вожатым. Но у Сафара были свои планы:

— Не беспокойтесь, джигиты, пока мы сами не научимся плавать, мы не примем их вызова на соревнование. Сначала мы доведем до конца то, что задумали. Маршрут нашего похода пройдет по берегам Мучермы. Там можно проводить и тренировки. А сейчас давайте собираться в поход.

Как речь заходит о походе, Сафар ничего не видит и не слышит. Недаром, видно, и назвали его Сафаром, что означает — путешественник. Все помыслы у него только о походах. После разговора на лесной поляне он посоветовался с начальником лагеря. Потом этот вопрос поставили и обсудили на совете лагеря. Там тоже решили, что надо отправить первый отряд в поход. Но Ахмета с Витей, входящих в строительную бригаду, решили оставить в лагере. Гульшат тоже настояла на своем. Хотя Саше было значительно лучше, она все-таки не отпустила его. Какие хитрости ни придумывали мальчишки, ничего у них не вышло. А, впрочем, Саша не очень-то и рвался в этот поход.

Наконец, ребята первого отряда вышли в путь. Во главе отряда — Сафар, его помощник— Альфарит. Хотя он только помощник, ему приходится выполнять все. Сафар только советует. Альфарит очень рад этому. И все же старается не подавать вида. Дескать, заранее все было известно, что так и будет. Кого же выбирать, как не Альфарита? Алмаза? Бари? Нет, они слишком малы для этого. Единственное, что его беспокоит — вопрос о галстуке. Если организуют настоящий отряд и присвоят ему имя, тогда понадобятся и совет отряда, и знаменосец, и барабанщик. Что будешь делать, если выберут председателем совета отряда? Ведь он в день приезда в лагерь заявил во всеуслышание: если даже выгонят из лагеря, галстука он носить не будет. Вот и сейчас, вспомнив об этом, он сказал:

— Возглавить отряд я возглавлю, но галстук не надену — и не мечтайте!

— Не спеши, брат! — ответил Сафар.— Сначала надо заслужить право носить красный галстук. Давай вот сначала закончим наше дело, расскажем о нем тем, кто остался в лагере. А потом видно будет, кому из вас следует повязать галстук, а кому нет.

Такой ответ немного обидел мальчика, но увлекшись интересной дорогой, он скоро забыл об этом.

Колхоз, в который они направлялись, находился в верхнем течении реки Мучермы, в пятнадцати километрах от лагеря.

Деревню, где жили Ринат и его друзья, они миновали без шума. Оглядывались, конечно, по сторонам, не встретится ли кто-нибудь на улице, но никого не было видно. Интересно, куда они все подевались с самого утра? Впрочем, хорошо, что не встретились, а то пришлось бы выяснять отношения, попусту терять время. Во второй деревне отряд задержался подольше. Эта неожиданная остановка пошла на пользу мальчикам. У дороги, в том месте, где стекающий с гор родник размыл глину, беспомощно стояла машина. В тени кузова в растерянности сидел перемазавшийся, выбившийся из сил шофер, ожидая, не покажется ли машина. Ребята вызвались помочь ему. Шофер насмешливо оглядел их с ног до головы. Но потом все же, ни слова не говоря, сел в машину и запустил мотор. Мальчики все вместе схватились за кузов. Чихнув раза два, машина загудела и выкатилась на шоссе.

— Ур-ра!— закричали мальчишки, побежав вслед за машиной.

После этого шофер посадил их в кузов и с ветерком провез километров семь до ближайшей деревни. Это была еще не та деревня, куда направлялись ребята, но они захотели остановиться здесь, отдохнуть и перекусить. Тем более, что шофер рассказал им, что в этой деревне живет старик, который во времена гражданской войны был партизаном.

Ребята решили разыскать его.

Остановились они у небольшого дома возле клуба. Солнце стояло высоко и сильно припекало. Мальчики расселись в тени, около забора. Альфарит с Сафаром вошли во двор через открытую калитку. Постучав в боковое окошко, заглянули в избу. В боковушке горел очаг, из окна поднимался пар, но в доме было пусто. Только под навесом, пристроенном к чулану, кто-то стучал топором. Там, в глубине, маленькая старушка в пестром платье, неловко держа топор, колола чурки для самовара. Когда ребята поздоровались, она обернулась и, прикрывая рот подолом фартука, направилась к ним.

Ребята попросили пить. Она вынесла ведро воды и ковшик и поставила перед ребятами. Утолив жажду, мальчишки стали брызгаться. Старушка хотела отобрать у них ведро, но Сафар упросил ее:

— Не сердись, бабушка. Мальчишки ведь. Не могут они не пошалить. Давай лучше ведра, мы натаскаем тебе воды.

— Что ты, что ты, как это можно, чтобы джигиты таскали воду? — сказала бабушка.

И ушла в чулан, хлопнув сердито дверью.

— Ну, ребята, испортили все дело,— забеспокоился Сафар,— теперь она ничего не скажет, если спросим про старика.

— Сафар, давай наколем бабушке чурок, тогда она смягчится немножко,— предложил Алмаз.

— Что ж, давай, хоть немного поможем ей,— согласился вожатый.— Я все же зайду попрошу разрешения.

Неизвестно, что сказал