– Он ведь домогался тебя, да, Николас? Скажи правду, не бойся.

– К-к-кто? – пропищал я.

– Марселино. Трогал тебя, где не надо? Шептал нежные слова? Все так?

Говоря, он то и дело косился на Веронику с выражением лица типа «вот видишь, дура».

– У него было металлическое лицо! – выкрикнул я.

– Маску надел. Фетишист. А говорил, что не извращенец.

– Он пел колыбельную!

– Латентный педофил. Мне стоит быть особенно осторожным.

– Так! – Вероника рубанула воздух ребром ладони, пресекая разговоры. – Хватит пороть чушь. Что здесь произошло?

Она смотрела на меня, но ответил Джеронимо:

– По-моему, все очевидно. Наш дорогой хозяин пытался изнасиловать Николаса. А он умен! Я даже немного завидую его дьявольскому интеллекту. Подкатил к Веронике, чтобы усыпить нашу бдительность, а сам, глубокой ночью, надев маску и напевая похабную колыбельную, подкрался к моему дорогому, лучшему, единственному другу, сжимая в руках гигантский эрегированный…

Договорить Джеронимо помешал взрыв. Отдаленный и приглушенный, он все же долбанул так, что меня подбросило на полу, а где-то в темноте упал ящик. Протяжно и нудно завыла сирена. Женский голос, знакомый по поверхности, флегматично вещал: «Попытка несанкционированного проникновения на базу. Повторяю: попытка…»

– Да он серьезно возбудился! – воскликнул Джеронимо, спешно надевая шарманку. – Нужно быть готовыми ко всему!

Глава 12

Первый взрыв мгновенно пробудил инстинкты. Я уже зашнуровывал второй ботинок, когда проснулся мозг. Выла сирена.

Я бросил взгляд на монитор в стене, дающий панораму. Joder! Не скоро я привыкну к этому танку. Такое чувство, будто сюда уже ворвались захватчики. Но, помимо танка, все было чисто.

Что же гремело?

Я выскочил из спальни с автоматом наизготовку как раз когда прогремел второй взрыв. Инстинкт заставил меня припасть на одно колено и вскинуть оружие. По потолку расползалось зеленоватое свечение.

Бросился в Центр Управления, пробежался по мониторам. Физическая защита – пятьдесят процентов, очень плохо. Антирадиационный щит – девяносто процентов. Слава тебе, Августин Сантос. Ты все сделал мудро и правильно, а вот я оплошал. Но все еще можно исправить!

– На выход! – велел я, распахнув дверь в кладовку.

Брат Вероники понес какую-то чушь, но я его не слушал, не смотрел в глаза Веронике. Ситуация изменилась, теперь не до сексуальных уединений.

– Они пришли за вами – они вас получат. База не должна пострадать. Мелкий! Проверь, работает ли рация в танке.

Он захохотал:

– Браво, амиго! Сначала подвергаешь танк терминальным температурам, потом спрашиваешь, работает ли рация.

Я выстрелил ему под ноги. Мелкий подпрыгнул, заткнулся, даже перестал вертеть ручку своего идиотского устройства.

– Эй, полегче! – шагнула вперед Вероника. – Что ты задумал? Зачем тебе рация?

– Еще шаг – и стреляю на поражение. Мелкий – в танк. Быстро!

На малахольного я даже не смотрел. Мешок с биомусором. Зачем такие существуют?

Мелкий, ворча, неуклюже вскарабкался на танк. Я смотрел на него, ствол автомата – на Веронику, Вероника – на меня.

– Марселино! – Я чудом не вздрогнул – так непривычно слышать свое имя из чужих уст. – Вспомни, о чем мы говорили вчера.

Мелкий скрылся в люке. Я знал, что нельзя вступать в разговор с тем, кого держишь на мушке, но… Я несколько вечностей подряд не вступал ни с кем в разговоры. Кроме голографического двойника.

– Вчера базе не угрожала опасность, – сказал я.

Вероника оживилась, получив ответ. Зря я это, зря… Но как же она хороша-то! Мне будет больно с ней расстаться. Может, лучше досрочно клонировать следующего Рамиреза, а самому раствориться в биореакторе?

– Мы ведь толком ничего не обсудили. Джеронимо – гениальный техник, дай ему поковыряться в «охранке». Вдруг сумеем уйти все вместе?

– Не собираюсь рисковать.

– Даже ради меня?! – Она прижала руки к груди, захлопала глазами.

Я отвернулся к танку и заорал:

– Мелкий! Считаю до трех, и твоей сестре конец! Раз!

Скрежетнули и закашлялись динамики внешней связи танка. Послышался голос мелкого:

– Тысяча извинений, трусливое животное, но я не понял, что мне нужно сделать, чтобы избавить сестру от конца? Хотя бы твоего.

– Рация! – крикнул я.

– Яйцо! Ты на «о».

– Два.

– Рация работает, – покладисто отозвался мелкий.

– Вызывай тех, сверху, – приказал я. – Скажи им, что вы, все трое, выйдете на поверхность через пять минут, если они обещают оставить базу в покое.

– Что-нибудь еще? Бутылку «Шардоне», кальян, стриптизершу Кармен?

– Два с половиной.

Мелкий засуетился, из динамиков послышался треск помех.

– Зря отказываешься, – пробубнил малахольный. – Кармен – настоящий огонь.

Он ничего не заметил. Он все силы своей жалкой душонки вложил в этот нелепый выпад и теперь замер, трепеща в ожидании реакции. Смешно. Как будто пытается соответствовать чему-то, чему не соответствует. Будь у меня время, я бы присмотрелся, но времени нет.

Так вот, он ничего не заметил, но я-то видел, какой взгляд метнула на него Вероника. Очень непростой взгляд.

– Умный – лысому, умный – лысому! – заорали динамики голосом мелкого. – Прием, как слышно? Голос из-под земли вызывает землю.

От ласкового, мурлыкающего голоса, раздавшегося в ответ, мне сделалось не по себе:

– Неужели это малыш Джеронимо? Рад! Сердечно рад слышать вас в добром здравии. Как поживают ваши великолепные мозги?

– Ну, не так хорошо, как твоя зеленая лысина, – ответил мелкий. – Спасибо, что волнуешься, Рикардо, я ценю. Отложил все свои дела и примчался сюда только ради нас! Мы в порядке, можешь возвращаться. Как вернем солнце – скину фотку в «Telegram». Он, кажется, до сих пор работает.

– Солнце? – Рикардо захохотал. – О, нет, малютка Джеронимо. Солнце вернуть невозможно.

– Ага. Именно поэтому вы за нами и гонитесь всей толпой. И папаша в гробу переворачивается.

– Тут другое, – вздохнул Рикардо. – Ваш отец, в меру сил и возможностей, пытается спасти остатки мира, чтобы они протянули подольше. А вы своими опрометчивыми действиями собираетесь устроить окончательный Армагеддон. В вашем возрасте пора бы знать: не всё то солнце, что красное и встает. Финал путешествия вас разочарует. А я могу спасти от разочарования. Поднимайтесь ко мне, обнимемся, как старые друзья.

Малахольный, слушая, бледнел. О чем-то своем думал. Вероника с прищуром смотрела на меня. Я держал ее на мушке.

– Придется, Рикардо, – сказал мелкий. – Сервис тут никакой. Номера тесные, койки неудобные, горничная взбесилась и бегает с автоматом. Поднимаемся через пять минут, если обещаешь оставить базу в покое.

Пять томительных секунд я ждал ответа. Рикардо смущенно откашлялся:

– Видите ли, сеньор Альтомирано, я, хотя и погряз в пороках, делал это выборочно. И в их числе не водится лжи. Спросите у сеньора Ривероса, я всегда кристально честен. Будь я плохим, недостойным человеком, я бы сказал: «Да!» Но дело в том, что ваш отец, дон Альтомирано, давно искал эту базу и очень рад, что вы помогли ее обнаружить. Сделка невозможна, мой маленький друг. Термоядерный заряд уже готовят, через сорок восемь часов он будет здесь. Нет, если вы хотите, можете, конечно, выйти. Я с удовольствием всех вас переобнимаю. Но термоядерный заряд все равно привезут Передайте своей горничной. Или вы меня слышите, сеньор Рамирез? Судный День близок, как никогда. Постарайтесь успеть насладиться жизнью.

Глава 13

Должно быть, Марселино Рамирез был действительно хорошим солдатом, но слова «термоядерный заряд» его покоробили. Дослушав речь Рикардо, он как-то резко изменился в лице и удалился в неизвестном направлении.

На самом деле направление было известным, и даже видимым, но я спросонок и все еще встревоженный ночным визитером, никак не мог припомнить, что же находится за той дверью, где он, не говоря ни слова, скрылся.

– Трус, – заявил Джеронимо, выбравшись из танка. – Не то, что Николас. Да, Николас? – Он ткнул меня кулаком в плечо.

– Ничего не трус! – возмутилась Вероника. – Он – защитник базы, а тут выяснилось, что базу защитить не получится. У человека есть чувство долга и понятие о чести.

– А чувство гостеприимства у него есть? –