том направлении. Вдоль прохода стояли прислоненные одна к другой картины, завешенные тряпками. В прорехе он увидел золотистые волосы… Из любопытства приподнял тряпку и выпрямился в изумлении.

– Да это же она! – шепотом сказал он сам себе.

С картины в золотой раме на него смотрела молодая женщина. Та самая, которую он видел на постоялом дворе. В карете. Покойница в постели Атоса. На картине рядом с ней стоял мужчина: в нем д’Артаньян узнал одного из всадников, похороненных хозяином «Золотой стрелы». На мизинце мужчины сиял перстень-печатка с гербом де Валькуров. Надпись, вырезанная на раме, гласила: «Танкред и Изабель де Валькур».

Изабель де Валькур? Но ведь…

Внезапно он услышал за спиной скрип.

– Сударь! Что вы тут ищите?!

Женский голос лишился обольстительной мягкости. Д’Артаньян обернулся: поддельная графиня держала его на мушке. Ни секунды не медля, она выстрелила. Пуля обожгла бок гасконца, и он повалился на пол. Единственное, что он успел заметить, – на рукояти пистолета – серебряная волчья голова. Она же хотела лишить его жизни и в карете. Значит, убийца не графиня де Валькур, так как она была мертва. Там находился еще кто-то?.. Как при вспышке он увидел внутреннее убранство кареты и скорее догадался, чем различил, что в потемках позади пассажирки затаилась тень.

Кто же, – черт побери! – эта женщина, которая только что принимала его, откровенно хотела соблазнить, а теперь добивалась его гибели?

Второй выстрел. Д’Артаньян собрался, вскочил на ноги и вслепую бросился к двери – она открылась. Слава богу, в этом помещении есть окошко! Пуля просвистела около его головы. Он открыл окно, вылез через него и оказался на крыше. А дальше – бегом от водостока к водостоку, то и дело оглядываясь – нет ли погони?

После долгого странствия по парижским крышам, а потом и по улицам д’Артаньян, прихрамывая, добрался до дома Бонасье. Во дворе прачки занимались обычным делом. Гасконца обдал запах свежего белья. Около большого стола Констанция складывала простыни. У него едва хватило сил подойти и улыбнуться.

– Здравствуйте, мадемуазель, – произнес он едва слышно.

– Здравствуйте, сударь.

– Мне понадобится ваш талант портнихи.

Констанция с недоумением посмотрела на молодого человека – весь в грязи и покачивается, будто пьяный.

– Будем что-то шить? – спросила она, немного встревожившись.

– Меня…

Она едва не вскрикнула, увидев, что рубашка жильца в крови, а на боку он придерживает кровавую тряпку, которую прихватил, убегая из особняка Валькуров.

– Следуйте за мной, – скомандовала она.

На кухне Констанция усадила д’Артаньяна на табурет, принесла теплой воды и шкатулку для шитья. Слегка покраснев, она расстегнула на молодом человеке рубашку, промыла рану и принялась ее зашивать. Гасконец всякий раз тихо стонал, когда она прокалывала ему кожу, и при этом не сводил с нее глаз – такой милой, целиком погруженной в свое занятие. «Куда лучше той», – подумал молодой человек, вспоминая красавицу, с которой так бурно расстался.

– Вам повезло, – сказала Констанция, когда смогла справиться с охватившим ее волнением. – Еще немного, и рана была бы в сердце.

Молодой человек со вздохом ответил:

– В нем уже рана…

Констанция посмотрела на потолок и отметила:

– Нашли время говорить о любви.

– Я о ней не сказал ни слова, – отозвался д’Артаньян.

– Вот и молчите, а то в следующий раз зашью вам рот, – засмеялась Констанция.

– Молчу. Я молчу…

Они смотрели друг на друга, и глаза их смеялись. Констанция вдела новую нитку в иголку и закончила работу.

– Я привык к ударам, они сыпались на меня часто, но впервые рана открыла во мне источник любви.

Констанция нахмурилась.

– Не шевелитесь. Иначе как я вас забинтую?

– Я не двигаюсь.

Д’Артаньян хотел встретиться с ней взглядом, но Констанция его избегала.

– Не шевелитесь, и если вы еще…

– Но я не шевелюсь. Возможно, это сердце – оно готово выпрыгнуть из груди…

– Перестаньте так на меня смотреть, иначе никогда вас не забинтую, – объявила Констанция, смеясь.

Гасконец схватил тряпицу, прихваченную из особняка и служившую ему бинтом, и растянул ее у себя перед глазами.

– Так лучше?

На ней оказалась вышитая метка – орел над скрещенными мечами.

– Откуда это у вас? – спросила Констанция удивленно.

Д’Артаньян опустил свой бывший бинт и осмотрел его.

– Из особняка де Валькуров.

– Вы с ними знакомы? – еще больше изумилась Констанция.

– Не сказал бы. Изабель де Валькур была убита несколько дней тому назад. В этом обвинили одного из моих друзей. В особняке Валь-куров поселилась другая женщина. Она в меня и выстрелила.

Констанция стала белее полотна. У нее задрожали руки.

– Господи! Нужно предупредить королеву. Поднимайтесь! Изабель де Валькур была посланницей герцога Бекингема. Ее слуга на днях передал мне письмо. Если она убита… Это ловушка. Они хотят погубить Ее Величество!

А в это время у скалистых берегов Нормандии…

Небольшое судно бросило якорь. На берегу застыли в ожидании всадники. Они пристально наблюдали за лодкой. Направляемая умелыми гребцами, она буквально летела по волнам. На носу стоял высокий стройный мужчина в черной кирасе[10], сверху на стали лежал кружевной воротник. Во Францию прибыл Джордж Вильерс, герцог Бекингемский. Фаворит английского короля, его первый министр, человек, владеющий огромным состоянием. Его называли «самым красивым мужчиной в мире». Он устраивал при дворе великолепные празднества, вводил причудливые моды и нажил себе смертельного врага в лице кардинала де Ришелье. А все потому, что, приехав во Францию просить руки принцессы Генриетты Марии Французской для короля Карла I, он увидел королеву Анну Австрийскую и без памяти влюбился. Это не понравилось королю Людовику XIII и его первому министру, кардиналу. И таким образом герцог Бекингемский перестал быть желанным гостем во Франции. Однако королева ждала его, и он, преисполненный нетерпения, пренебрегая опасностями, тут же сел на корабль, а теперь спрыгнул прямо в воду, торопясь на берег.

Один из всадников подъехал к герцогу и спешился. Бледный, серьезный, в очках, он походил больше на профессора, чем на воина. Приблизившись, низко поклонился Бекингему.

– Монсеньор, путешествие прошло спокойно?

– Даже слишком, – ответил герцог, снимая перчатки.

– Я ожидал вас увидеть только в Ля-Рошели, – тихо произнес молодой человек в очках, подходя к лошадям, которые, фыркая, проявляли нетерпение.

– Я тоже, – ответил Бекингем. – Но от приглашения королевы не отказываются. По коням, господа, – и в Париж!

Человек, прятавшийся в высокой траве на возвышенности, поднялся на ноги, увидев, что маленький отряд галопом помчался по дороге. Он убрал под кожаный плащ бинокль, в который наблюдал за высадкой герцога, и поспешил к своей лошади.

Это был один из тех, кто дрался с д’Артаньяном в «Золотой стреле». И среди них он был не последним.

На лице у него красовался шрам.

Глава IX

Сад замка Сен-Жермен-ан-Ле

В то же утро, но немного позже, король и королева стреляли по куропаткам. Это развлечение нравилось обоим, что было редкостью. Анна Австрийская в охотничьем костюме и с фазаньим пером на шляпе без промаха попадала в цель. Придворные аплодировали. Король был рассеян и озабочен.