Наконец – и, возможно, это самое неприятное – предлагаемые ответы на запрос могут представлять собой сложную попытку алгоритма провести персонализированный поиск, выяснив, что именно пользователь скорее всего захочет узнать (другими словами, выведывая, почему задается вопрос) из предыдущего поведения пользователя в интернете и любой другой личной информации о человеке, доступной поисковой системе. Таким образом, два разных человека, вводящие одни и те же поисковые запросы на разных устройствах, получат разный рейтинг результатов. Мой запрос «1984?» с помощью браузера Google Chrome и поисковой системы Google вызывает антиутопический роман Джорджа Оруэлла вместе с предложениями о том, как мне удобнее всего купить или скачать копию книги. К счастью, запись «Википедии» о книге также находится высоко на первой странице из 1,49 млрд результатов, которые мне предлагает поисковик за время 0,66 с. Тот же самый запрос, сделанный через браузер Apple Safari и его поисковую систему, сначала вызывает статью о 1984 году, в которой говорится, что это был високосный год. Совершенно другая история просмотров в браузере может представить ссылки на покушение на Индиру Ганди в 1984 году или новости о том, что выход предстоящего фильма «Чудо-женщина 1984» был отложен до 2020 года. Таким образом, поиск в интернете является мощным инструментом для получения отдельных компонентов владения ситуацией. Точнее – до тех пор, пока мы можем полагаться на открытый интернет. Если бы власти настаивали на том, чтобы поисковые алгоритмы не ссылались на книгу Оруэлла в ответ на запросы своих граждан о 1984 году, то мы действительно вошли бы в антиутопический мир Оруэлла. К сожалению, это и есть амбиции авторитарных режимов, пытающихся использовать интернет-технологии для контроля над обществом.

Уроки владения ситуацией: выводы

В этой главе мы размышляли о первом этапе методики ВООВ, о задаче приобретения того, что я назвал владением ситуацией, знанием о том, что происходит здесь и сейчас. Наше знание о мире всегда фрагментарно и неполно, а иногда и неверно. Но вот что-то привлекло наше внимание, и нам нужно знать об этом явлении или предмете больше. Возможно, это произошло потому, что мы уже думали о том, что может принести будущее, и получали стратегическое уведомление о тех областях, за которыми нам нужно наблюдать. Или, возможно, некое полученное нами неожиданное наблюдение или сообщение заставляет нас сосредоточиться именно на нем. Существуют уроки, которые мы можем освоить в смысле улучшения наших шансов ясного видения происходящего, отвечая на вопросы, которые начинаются с «кто, что, где и когда».

В этих обстоятельствах мы должны:

● выяснить, насколько хорош наш доступ к необходимым источникам информации;

● понимать объем имеющейся информации и понимать, что нам необходимо знать, но неизвестно на текущий момент;

● проверить, насколько надежны источники информации, которыми мы располагаем;

● если позволяет время, то, прежде чем прийти к какому-либо выводу, необходимо собрать дополнительную информацию в виде перепроверки по различным источникам;

● использовать вывод Байеса, чтобы работать с новой информацией для корректировки степени нашей веры в происходящее;

● быть открытыми и честными в отношении границ информации, особенно в публичном смысле, и осознавать общественную реакцию, которая может быть вызвана нашей информацией;

● осознать возможность того, что кто-то намеренно пытается манипулировать нами, вводить в заблуждение, обманывать нас или выманивать у нас информацию.

Белград, воскресенье, 23 июля 1995 года. Уже темнело, когда наш военный самолет приземлился на аэродроме недалеко от сербской столицы. Нас встретили вооруженные сербские офицеры контрразведки и под бдительным присмотром дипломата из британского посольства быстро затолкали нашу делегацию в машины. После казавшейся бесконечной поездкой по сельской местности мы прибыли в правительственный дом приемов. Нашим заданием было лично вручить ультиматум его адресату, командующему армией боснийских сербов генералу Ратко Младичу – человеку, ставшему печально известным как «мясник Сребреницы»[24].

За два дня до этого на конференции в Лондоне международное сообщество выступило с совместным заявлением, самым решительным образом осуждающим действия армии боснийских сербов Младича, захватившей города Сребреница и Жепа. Эти города были поставлены под защиту Организации Объединенных Наций как «безопасные районы», где боснийское мусульманское население могло укрыться от бушующей вокруг них гражданской войны. К сожалению, в ООН не существовало должного понимания отношения Младича и его армии к этническим чисткам, и поэтому не было составлено надлежащих планов защиты безопасных районов. Миротворческие силы ООН в Боснии (UNPROFOR) были небольшими и легковооруженными, и в соответствии с правилами военнослужащие ООН носили голубые каски и перемещались на транспортных средствах, выкрашенных в белый цвет. Они не были боевой силой, которая могла противостоять армии боснийских сербов, когда эта армия бросила вызов ООН. Тогда еще не был известен размах массового геноцида и изнасилований в войсках под командованием Младича в Боснии, но из Сребреницы поступило достаточно доказательств, заставивших НАТО и участников Лондонской конференции признать, хотя и с большой неохотой, что терпение исчерпано. Любое дальнейшее продвижение армии Младича в оставшиеся безопасные районы имело следствием применение против этой армии подавляющей воздушной мощи НАТО. Цель нашей поездки в Белград состояла в том, чтобы убедить Младича в реальности этой угрозы и заставить его отказаться от дальнейшей агрессии.

Возглавляли делегацию три представителя военно-воздушных сил НАТО, контролировавших воздушное пространство над Боснией: командующий ВВС США в Европе вместе со своими равными по должностям британским и французским коллегами. Я был помощником заместителя государственного секретаря по вопросам политики в Министерстве обороны в Лондоне и исполнял обязанности советника главного маршала авиации сэра Уильяма Раттена – начальника ударного командования Королевских ВВС, человека с внушительной репутацией разработчика британской стратегии бомбардировок во время первой войны в Персидском заливе. Я находился там со своими коллегами из Министерства обороны в Париже, а из канцелярии министра обороны в Пентагоне – был мой друг Джо Крузель, который позже трагически погиб на службе в Боснии, когда его бронетранспортер скатился в пропасть с узкой дороги. Одна из наших задач заключалась в том, чтобы использовать возможность встречи с Младичем и попытаться понять мотивацию его действий на уровне «почему и зачем», а также может ли он быть остановлен официальным предупреждением НАТО, исходящим от командующих ВВС США, Великобритании и Франции.