Порой мне кажется, что в советские временабыло легче, зайдешь в магазин, а там один «Российский», ясное дело, хватаешьсколько дадут и несешься домой счастливая. А сейчас я частенько ощущаю себяидиоткой, да еще некоторые продавцы так снисходительно общаются с покупателями,что уходишь из магазина с полным убеждением: «Нет, Вилка, ты не просто идиотка,ты мегакретинка, не способная отличить кусок мяса от шоколадки». Наверное,поэтому мне всегда трудно спрашивать у девушки по ту сторону гастрономическойбаррикады, в чем разница между карпаччо и гаспаччо и вообще, кто они такие? Носейчас у весов скучал парень, и я решила осведомиться:

– Скажите, «Раклет», он…

Молодой человек не дал мне договорить, скривилугол рта и, заговорщицки понизив голос, протянул:

– Не советую. Ваше фондю[3] превратится вгротеск, извратится по виду и не принесет удовольствия. Этот «Раклет» не айс!

Я приняла озабоченный вид.

– Гран мерси! То, что не айс, безобразие, акак насчет «Маасдама»?

Юноша приподнял бровь:

– Он с мягкой корочкой.

– О… о… о… – протянула я.

– Мягкая корочка, это не жесткая корочка, –продолжал продавец.

– Конечно, конечно, – поспешила согласиться я,– вы абсолютно правы.

– Мягкая корочка даже не полутвердая корочка,– выводил соловьем паренек, – и уж совсем трудно назвать ее белой корочкой,потому что она коричневая.

Я сглотнула слюну.

– Извините, воск, в который упакована головка,вроде синий, а не цвета шоколада.

Продавец скрестил руки на груди.

– Абсолютно верно, синяя коричневость.

Я растерялась.

– Право, боюсь спросить про «Грюйер второгосорта!»

– Конечно, – возбудился юноша, – он именновторого сорта!

Я почувствовала себя увереннее:

– Второй сорт не первый!

– Естественно, и не экстра, – подхватилконсультант, – не советую выбирать «Грюйер» такой зрелости. Он должен бытьпомоложе, молодой сыр лучше пожилого.

Вот с последней сентенцией не поспоришь. Яабсолютно уверена, что ее можно адресовать и мне, ну например: «Юная Вилкалучше пожилой Виолы!»

– «Каркатун с яблоками» это просто каркатун сяблоками? – продолжила я познавательную беседу.

– Ничего особенного, – нехотя сказал доброеслово о продукте паренек, – можете взять, цены у нас умеренные, мы их незадираем, затариваемся сырами напрямую у изготовителя.

Я посмотрела на ценник. Пятьсот рублей закилограмм! На мой взгляд, дороговато, но один раз, в день въезда в новую, такдолго ремонтируемую квартиру можно позволить себе такой расход.

– Нарежьте полкило, – решилась я, – но тольконе очень тонкими ломтиками.

– Осталось всего ничего, – удрученно ответилпродавец и ткнул пальцем в крохотный сверток размером со спичечную коробку. –Четыреста семьдесят рублей. Даже на сто граммчиков не тянет.

Я едва удержала удивленный возглас. Пятьсотцелковых надо отдать за сто граммов? Из чего сделан сыр? Даже за райские яблокизапросят меньше.

– Берете? – с томным видом поинтересовалсяторговец.

– Слишком маленькая порция, – небрежно заявилая. – Да! Чуть не забыла! У меня сейчас ремонт, в квартире гастарбайтеры! Имтоже небось есть охота. Найдите недорогой сыр, ну не «Каркатуном» же ихкормить!

Как я и ожидала, парень продемонстрировалкрайний снобизм.

– Не поймут они нормальной еды, вон там, всамом углу, лежит «Вкусный», возьмите, пусть будут счастливы, что хозяйка попаласьщедрая.

На секунду меня охватило негодование. Пареньза прилавком сильно «акает», он явно рос в Москве, но разве в том его заслуга?Мы не выбираем, где и у кого родиться. Чем молодой человек из Украины,Молдавии, Туркмении или какого-нибудь российского села хуже этого сыроторговца?Ему просто повезло появиться на свет в столице России. Честный, работящий,талантливый человек везде такой, а негодяй, мерзавец или просто чванливый уродостанется уродом в любом месте от Нью-Йорка до Чукотки. Я уже приоткрыла рот,но вовремя прикусила язык и уткнулась носом в витрину. Сама виновата,постеснялась признаться этому снобу, что намерена купить сыр по божеской цене,вот и получила достойный ответ.

– Левее гляньте, – подсказал продавец.

Я посмотрела на ценник. «Вкусный», 45 %-нойжирности, из коровьего молока, б/у». Две буквы, разделенные черточкой, меняудивили. Бывший в употреблении?

– Извините, – проблеяла я, – вы продаете сыр,который уже кто-то один раз съел?

Парень отпрянул к стойке с колбасами.

– Ну и глупости приходят покупателям в голову!Как можно слопать еду дважды? Это же не платье, которое в химчистку сдают!

– Вот-вот, – подхватила я, – а в витриненаписано «б/у».

– Ну да, – не понял торгаш, – верно, б/у. Ичто?

– Бывший в употреблении, – расшифровала яаббревиатуру. – Как иначе?

Продавец постоял некоторое время молча, затемехидно ответил:

– Тетя, б/у – это бумажная упаковка. Типасовсем дешевое барахло, его жаль в воск запихивать. Уж, простите, я доступнообъясняю. Вы врубились?

– Врубилась, – закивала я, – пожалуй, лучшевзять колбаски.

– Мудрое решение, – поддержал меня юноша.