было добрым предзнаменованием. Тогда Эвфрантид подал руку Фемистоклу и велел ему обречь на жертву юношей и, помолившись, всех их заклать Дионису Оместу. <...> Все в один голос стали взывать к богу и, подведя пленников к алтарю, заставили, как приказал прорицатель, совершить жертвоприношение».

Плутарх. Сравнительные жизнеописания, Фемистокл. XIII

Местами у греков случались куда более предосудительные инциденты:

«Нахождение в тризне эллинистического некрополя Китея фрагментов черепа и челюсти ребенка в возрасте до одного года и фрагмента детской плечевой кости вполне может свидетельствовать о ритуальном каннибализме. Важно отметить, что тризна тяготела к святилищу, центром которого была жертвенная яма с большим количеством костей животных и обломков бытовой утвари, вокруг которой располагались безынвентарные погребения младенцев и детей в возрасте до 3-5 лет, что позволило исследователям поставить вопрос о возможности детских жертвоприношений в ходе ритуально-поминальных обрядовых действий»1.

Перенесемся из Греции в Рим. Тит Ливий повествует о событиях в Италии перед битвой при Каннах:

«.. .Квинта Фабия Пиктора послали в Дельфы спросить оракула, какими молитвами и жертвами умилостивить богов и когда придет конец таким бедствиям; пока что, повинуясь указаниям Книг, принесли необычные жертвы; между прочими галла и его соплеменницу, грека и гречанку закопали живыми на Бычьем Рынке, в месте, огороженном камнями; здесь и прежде уже свершались человеческие жертвоприношения, совершенно чуждые римским священнодействиям».

История Рима от основания города. XXIII, 57

Любезный Ливий, так «чуждые» или «прежде свершались»? Выберите что-то одно, учитывая, что римляне пользовались указанием Сивиллиных книг — кажется, ничего более «римского» и не придумаешь! Заметим, что ровно то же самое пишут Плиний Старший и Павел Орозий. Орозий может быть и предвзят как раннехристианский автор, но вот Плиния в антиязыче-ской ангажированности никак не упрекнешь!

Оправдания греков и латинян звучат неубедительно: да, мол, у нас такое случалось, но только в исключительных, экстраординарных случаях. А так — ни-ни! Как можно?! Это при том, что примеров в античной литературе приведено множество, да и археологи едва не каждый год находят новые доказательства кровавых ритуалов.

Будем предельно откровенны: человеческие жертвоприношения в Древнем мире не являлись табуированными и возмущавшими

Н. Винокуров. Практика человеческих жертвоприношений в античное и средневековое время. Монография, 2002. общество. Это была нормальная практика, распространенная среди практически всех народов — от египтян на юге и галлов на севере, до индоиранцев востока или иберов запада.

Мы можем вас шокировать, но термин «дифирамб» (сиречь в современном понимании «торжественная песнь в возвышенном стиле»), восходящий у культу Диониса, в глубокой древности означал... ритуальное отчленение головы. Жертву, связанную с почитанием божеств хтонического круга и прежде всего Диониса. Сам Дионис по тем временам ничуть не походил на «облагороженного» ныне винопийцу-эпикурейца, на поверку оказываясь жутковатым и очень недобрым божеством.

Другое дело, что с течением времени практика человеческих жертв постепенно отмирала. Сперва у средиземноморских цивилизаций исчезли совсем уж дикие обычаи унаследованные от эпох неолита до раннего Бронзового века — ритуальный каннибализм и ритуальные истязания.

У варваров столь нехорошие привычки сохранялось куда дольше, о чем нас уведомляет римский писатель I-П веков н. э. Луций Анней Флор, повествуя о Фракийской войне, случившейся около 112-110 гг. до н. э.:

«И не было в то время ничего более жестокого, чем их (фракийцев) обращение с пленниками: они совершали возлияния богам человеческой кровью, пили из человеческих черепов и делали для себя забаву из смерти пленников, сжигая их и удушая дымом; а также пытками исторгали плоды из чрева беременных матерей. Наиболее жестокими из фракийцев были скордиски, и хитрость их не уступала силе».

Эпитомы. Книга I, XXXIX

В качестве компромисса появляются «заместительные жертвы» — вместо человека в дар богам приносятся животные, или, например, фигурки людей из глины, тканей и металлов. Вновь задействован мистический менталитет человека древности и законы «симпатической магии» — подобное заменяется подобным, а равно подобное порождает подобное. Используется и «замещение замещения», например вместо быка могли принести в жертву его шкуру, что симпатической магии ничуть не противоречит.

Реальная человеческая жертва и впрямь становится редкостью, но следует учитывать невероятный консерватизм религиозных практик и приверженность обычаям: если уж современная христианская церковь доселе ведет богослужение по канонам, установленным больше тысячи лет назад, то что говорить о Древнем мире, где течение времени было куда менее стремительным, чем сейчас, а традиции нерушимы и сакральны?

Равно не стоит забывать, что некоторые древние культы требовали регулярных человеческих жертвоприношений и, вероятно, религия Карфагена в ранние времена была одним из них. Но какова регулярность? Каково предписанное обязательное число жертв? Существовала ли возможность «заместительной жертвы» — одна из таких общеизвестна: жертвоприношение Авраама, обязанного заколоть своего сына Иакова, в последний момент замененного на ягненка?

В точности этого никто в настоящий момент не знает. Документальных свидетельств практически не осталось, а верить греко-латинским авторам надо с двумя или тремя оглядками: они писали про своих недругов.

В первом томе мы упоминали, что по мнению современных исследователей финикийские детские жертвоприношения распространились около 1100-1000 годов до н. э. во время завоевания Древней Палестины евреями и арамеями, частью истребившими, а частью вытеснившими на побережье Средиземного моря прежние ханаанские племена. Нашествие спровоцировало тяжелейший демографический кризис, недостаток продовольствия и вынужденную эмиграцию ханаанеев за море, в северную Африку.

Беженцев в Финикии много, земли мало, провизии и того меньше. Что делать?

Верно, избавляться от лишних ртов, чтобы дать выжить остальным, более сильным. Отсюда — инфантицид, детоубийства, кстати практиковавшиеся не столь уж давно, до христианизации, у германцев, славян и скандинавов: в случае голода, ради выживания рода, детей «выносят в лес», а старики уходят сами и умирают на морозе. Предположительно то же самое имело место и в Финикии, с одной существенной разницей: младенцев приносили в жертву, что вполне согласуется с логикой: не пропадать же добру? Если возникла необходимость, следует посвятить обреченного богам, иначе его смерть не принесет никакой пользы.

Отголосок этого гипотетического обычая мы находим у Квинта Курция Руфа в описании осады финикийского города Тир Александром Македонским в 332 г. до н. э.:

«Нашлись (в Тире) даже люди, предлагавшие обратиться к давно уже не применявшемуся жертвоприношению, которое, по-моему, совсем не было угодно богам, именно к закланию в жертву Сатурну свободнорожденного младенца. Говорят, что карфагеняне до самого разрушения их города осуществляли (такие жертвы). Это скорее святотатство, нежели жертвоприношение, завещанное им основателями их города. Если бы старейшины, по решению которых у них вершатся все дела, не воспротивились, то грубое суеверие взяло бы верх над гуманностью».

История Александра Великого Македонского.Книга IV, глава 3

Курций Руф делает акцент на