— Кстати, он тебе привет передавал.

— Да? Ой, у меня всё из головы вылетело! С этим дядечкой еще… Ну что? Можно тебя поздравить?

— Можно, — улыбнулся Жилин. — Даже нужно. Зачислили главным киберинженером.

— Нет… серьезно?! — изумилась Марина. — Ой, какой ты молодец!

— А як же… Ясно дело.

— А давай устроим праздник! — загорелась Марина.

— Давай… Дай я тебя лучше потискаю! — Жилин крепко обнял запищавшую девушку и потискал.

— Раздавишь! Пусти!

Глеб ослабил кольцо объятий и снисходительно улыбнулся:

— Малышня ты моя…

Он обвил рукой Маринину талию и, сощурившись, оглядел широкую и шумную Яневу. Прозрачные сотовые здания перемежались литопластовыми доминами в «державном» стиле, с громадными стеклами овальных окон и плавными изгибами объемов, уходящих ввысь. Над улицей, залитой стереопластиком, вздымались ажурные мостики, нависали эстакады; вскипали и сбегали пышной зеленью воздушные парки.

— Все равно не поверю, — медленно сказал Жилин, — пока не стартуем…

— Как-то даже не верится, правда? — оживилась Марина. — Пройдет какой-то день, ну два, и мы полетим! В космос! Представляешь?!

Не найдя слов для выражения, она запищала, шаловливо мутузя Глеба. Глеб весело захохотал. Драгоценное чувство сродненности, не знаемое дотоле, затеплилось в нем, умягчая твердое сердце.

— Ты сейчас куда? — спросил Жилин.

— Да не знаю… Хочу по распределителям пройтись. Взять чего-нибудь в дорогу — переодеться, там, вкусненького чего-нибудь… Слушай, надо завтра к Юлии Францевне слетать.

— Это твоя учительница?

— Ага. И мамулечку мою я давно уже не видела… О! А давай завтра вместе слетаем? Давай?

— Давай… — рассеянно сказал Жилин.

Его вниманием завладели прохожие. Кто-то из них всегда занят делом, а кто-то только и знает, что гулять, взыскуя «гарантированного минимума благ». Интересно, можно их распознать или нет? Должны же они хоть как-то различаться? А как? Вон тот огромный, грузный мужичина в белой паре — он кто? Работник или неработающий? «Трудовик» или «жрун»? Нянчится с ним Фонд изобилия или у мужичины просто обеденный перерыв? А во-он те молодые парни в «Пифагорах» и рубашках навыпуск — работают они? Или им интереснее развлекаться? Как тут скажешь? У них же на лбу не написано… Люди как люди.

Прямо через улицу, напротив отеля «Хольмгард», четыре длинноногие девчонки окружили дюжего полицейского и в четыре голоса исполняют гимн… Молодая мамочка кормит грудью своего «крохотулечку» и сердито отчитывает робота-няню… Две курбатенькие домохозяйки с жаром обсуждают достоинства нового рецепта… Обычные люди. Господин Великий Новгород. «Кто против Бога и Великого Новгорода?!»

— Куда пойдем? — спросил Жилин, озираясь,

— Давай сначала к Торгу, — решила Марина, — а там видно будет…

Оборвав тонкое зудение, в нарамник открытого «гепарда» воткнулась анестезирующая игла. Лида непонимающе уставилась на дрожащий кончик, похлопала глазами на Антона, потом быстро оглянулась.

— Шлемники!

Сзади их догоняли трое на размалеванных электрокарах. Вся компания была в круглых тускло-серебристых шлемах из спектролита, и вид у них был и зловещий, и комичный одновременно.

— Вы что, — закричала девушка, оборачиваясь, — совсем уже сдурели?!

— Да ляг ты! — грубовато прикрикнул Антон.

Лида даже не стала задираться — опрокинув спинку сиденья, она вытянулась, оголяя пупок. И тут же в рулевую дугу впилась еще одна игла. Девушка облизнула внезапно пересохшие губы и, сморщив носик, глянула вверх. Антон привстал, сжимая в одной руке парализатор, другой держась за раму. Волосы у него были выкрашены в черный и зеленый, как то и подобало простецу, и рваным вымпелом трепались у щеки. «Костлявый, длинный и худой. Он покорил воображенье своею дивной высотой…» — вспомнила она терцину, записанную Антоном в ее альбом. Да нет, не такой уж он и худой… Вон щеки какие наел!

Антон торопливо щелкнул ползунком ограничителя, сдвинул вперед муфту фокусировки, чтобы сузить луч. Три горячих выхлопа слились в один.

Шлемники не то что смыться — даже сообразить ничего толком не успели. Вздрагивая никнущими телами, роняя плоские анестезаторы, они сползали с сидений, заваливались и обвисали на ремнях. У одного из усыпленных сорвался шлем, и давно не мытые цветоволосы встопорщились радужными лохмами.

Виктория была полная. Электрокары, расцвеченные рубиновыми огнями, уныло потянулись на обочину.

— Все уже? — обеспокоенно-нетерпеливо воззвала Лида, Она чуть приподнялась, чтобы видеть экран заднего вида, и мягкий животик рывком потужел. — С ними ничего не будет?

— Очухаются… — Антон здорово перетрусил, но, унимая нервы, храбрился. — Напугали тебя?

— Да, — жалобно сказала Лида.

Антон неуверенно обхватил ее длинными, костистыми руками.

— Кошмар какой-то! — сказала она. — Меня до сих пор трясет всю!

— Да плюнь ты на них! — обронил Антон, радуясь, что девушка не размыкает его объятий. — Ребята пошли не с той карты…

Лида прыснула, ткнувшись губами в кулачок.

— Что я такого смешного сказал?! — спросил Антон оскорбленно и отдернул руки.

— Ты только не обижайся, — сказала девушка, крепясь, — но у тебя это так лихо получилось… Прямо вылитый Тагвелл Гейтсби!

— Да при чем тут Гейтсби? — с обидой сказал Антон. — Говоришь, сама не знаешь что…

— А кому ж еще вы все подражаете? — фыркнула девушка с пренебрежением. — Да еще так старательно! Что простецы, что роддеры, что эти… как их там… караканары. «Он начал с черной двойки, — передразнила Лида звезду стереоэкрана, — а я пошел тузом, прямо в переносицу!»

Антон с вызовом и осудительно посмотрел на нее.

— Да уж, можно подумать!..

— Можно… — вздохнула девушка. — Ладно, давай не будем об этом, а то опять поругаемся…

Насупясь, Антон отключил киберводителя и взялся за руль. «Нашел что сказать! — ругал он себя. — Тоже мне ганфайтер выискался…»

Перевалило за полдень. Припекало. Старенький атомокар бодро катился под голубо-седым, облитым небом Прибужья. Мчал меж бывших полей, а ныне степи, разгороженной буйными лесополосами. Тянул вдоль неширокого шоссе, обсаженного яблонями. Перемахивал глубокие балки по гудящим мостам. Когда они миновали коттеджи Подгородной, навстречу им промчался, подвывая сиреной, черно-белый квадратный атомокар с надписью на дверце: «ПОЛИЦИЯ».

— Наверное, за теми, — сказала Лида, — «в черных шляпах».