— Ну, за просмотр денег не беру, — та улыбнулась мне ещё милее, прижавшись щекой к косяку.

Как и бард, я тоже пожирал её глазами, но, видимо, делал это по-своему. Потому что в голосе хозяйки тоже проклюнулся интерес, я почуял его всеми фибрами души. И эта душа прямо завыла, истосковавшись по настоящему теплу.

— Громада, — толкнул меня локтем Виол, и многозначительно прошептал, — Ты же ли-и-иственник.

— Северный варвар, и лиственник? — девушка удивилась.

Виол кивнул:

— Ага. И у него особый обет.

Я скосил взгляд. Что мелет это ничтожество? Сам меня соблазнял банями и развлечениями, а тут, вдруг, «у него особый обет».

— Но, красавица, если ты желаешь услышать новые легенды, готов рассказать, — Виол провёл рукой по волосам, — Я истоптал всю Тахасмию, и с удовольствием поведал бы тебе эту историю за чаркой вина, да в тесном кругу. А если захочешь слепить и фигурку Маюна, могу поработать наглядным пособием…

— Боюсь, меня это не интересует, — сухо ответила хозяйка, сделав шаг обратно за порог.

Медленно прикрывая дверь, она бросила взгляд на меня, и там всё ещё мерцал огонёк интереса к моей персоне. В этот самый момент я понял, что этот огонёк должен гореть. Не говоря ни слова и не глядя на Виола, я сгрёб его за шкирку и легонько тряхнул, чтобы тот не распускал язык.

— Ау!

— Это трепло наверняка имел в виду обеД, — процедил я сквозь зубы, выделяя последнюю букву, — Но я уже отобедал. Понятно? — и тряхнул барда ещё.

Такие действия вызвали ещё больше удивления у хозяйки, и она задержалась на пороге. Лиственники, трясущие болтунов, как тряпку, видимо, гораздо большая редкость.

Я отпустил барда, и тот, потирая шею, отскочил на два шага.

— Северная твоя башка!

Девушка улыбнулась, выглядывая:

— И вправду бросс? Я собирала ваши легенды, я сама с севера. Правда, из-под Хладограда.

Виол снова подошёл поближе:

— О, милая красота, этот варвар может тебе расска… — он запыхтел, когда моя ладонь уткнулась ему в нос.

Во мне горел уже не огонёк, а пламя. Эх, Всеволод, где твой шарм? Одна меткая остроумная фраза, и она твоя. Ну же?

— Малуш, — я не нашёл ничего умнее, как ткнуть себя в грудь пальцем.

Она долго и пытливо смотрела, явно раздумывая.

— Так вы будете что-нибудь покупать?

Я улыбнулся.

— Ещё загляну, — и, покосившись на барда, я усмехнулся, — Один. У меня есть легенда, которую никто не слышал.

— Господин бросс, вы неверно истолковали мою улыбку.

— Так варвар же, — я пожал плечами.

Она продолжала смотреть, а я повернулся и двинулся дальше, заодно подталкивая барда. Меня проводили взглядом, а потом дверь закрылась.

Надо было сказать что-то другое, но мне больше не шли слова на ум. Что это было? Любовь с первого взгляда? Нет, конечно же, слишком мимолётно для такого глубокого чувства. Да и я не собирался заводить такую любовь, слишком много других дел.

— Что там? — спросила Креона. Они с Дайю ждали нас в тени навеса чуть подальше. Северянка явно страдала от южной жары.

— Кто-то наткнулся на красотку и попытался изобразить Маюново очарование, — усмехнулся бард, — Громада, ну кто так девушек охмуряет?

— Ты бы заткнулся, глупец, — буркнул я.

— «Загляну-у-у», «у меня есть леге-е-енда», — бард махнул рукой, — К женщинам надо через уши. Нужно было ей сказать, какие у неё си… ну, что Сияна ей позавидует. А, нет, ты бы ляпнул не так, тут интонация нужна. Ну, там, хотя бы милое личико, всё такое… У меня вот уже был заготовлен целый список комплиментов, а ты? Хоть слово сказал о её красоте?

Креона уставилась на меня, видимо, увидев во мне что-то новое. Бросила взгляд назад.

— Вот смотри, как надо было, — бард отчаянно жестикулировал, — Там такие фигурки, Сияна там, Мавша, как они прекрасны. Ты, видимо, лепила их с себя? Во! — он показал большой палец.

Я хмыкнул. Занятно было наблюдать, как бард распаляется, едва речь заходит о девушках. К Креоне он, видимо, уже привык, притёрся, но встреть её впервые, и так же бы распетушился.

— Это вы господин Малуш⁈ — меня схватили за рукав.

Я остановился, с высоты своего роста глядя на мальчишку-оборванца, который был едва выше моего колена. Тот сразу сгорбился под моим взглядом, став ещё меньше.

— Чего тебе, малый?

— Тут вот! — протянулась дрожащая рука.

Я раскрыл смятую записку. Фух, какое счастье, что я могу прочесть это сам. А у неё красивый почерк.

«Анна. Приходи на закате».

— Ах ты ж, ослиный крик, — выдавил из себя бард, который всё пытался заглянуть, — Это она, да⁈ Не ходи, это подозрительно!

Я смял записку и, повинуясь порыву, на миг призвал Тьму. Кулак охватило жжение, и, раскрыв ладонь, я сдул пепел. Мелкий пацан всё ещё стоял, со страхом и надеждой глядя на меня, и у него округлились глаза, когда он увидел фокус.

— Что ещё? — спросил я.

У того прыгали губы, но он всё же протянул ладонь.

— Медяк.

Вообще, этот шкет наверняка получил уже за побегушки. Но, подумав, я вытащил монетку и бросил в ловкую пятерню. Тот схватил и зашипел, едва не выронив — медяк был раскалённым. У пацана брызнули слёзы.

— Ай!

— Это тебе за работу и за обман, — рыкнул я, и крохотные ботинки сразу застучали по мостовой, уносясь подальше от страшного варвара.

Проводив его взглядом, я подумал, что сегодня будет неплохой вечер. Правда, если я неплохо поработаю днём.

— Видит Маюн, это самое грамотное наказание за обман, которое я видел, — задумчиво сказал бард.

* * *

Ворота академии не впечатляли. Я вспомнил свои ощущения, когда впервые пришёл в школу тёмной магии, и попытался вступить туда. Громадная, мрачная крепость посреди серых, невзрачных гор, где даже белоснежные шапки всегда скрывались за хмурыми тучами. Дойти до неё было трудно, и ещё труднее получить право на вход.

Я не получил… Мне сказали, что слишком честолюбивый. А потом со мной связалась Бездна.

Это было давно, около восемнадцати лет назад.

Теперь же мы стояли посреди тихой улочки и смотрели на слегка покосившуюся деревянную арку над высоким каменным забором. Забор был весь обвит плющом, и тоже выглядел, будто его давно не чинили.

Впрочем, судя по количеству вбитых гвоздей и заплаток, закрашенных по второму слою, арку всё же чинили. На ней красовалась надпись: Третья Малая Магическая Школа старшего мага Потапа Солебрежского.

— Тремала, — радостно заявил бард, показывая на надпись, — Так её называют.

— Э-э-э… — вырвалось у меня, — Академия? Или школа?

— А какая разница? — Виол пожал плечами, — У нас тут, на юге, захотел, и назвался академией. Можно и школой. Видишь приписку «Малая»? Это же не основная, с неё и спроса нет. Здесь только азы.

— И ты хочешь сказать, что её глава состоит в Совете Камня? Это вот этот самый Потап?

Я про себя подметил, что он по силе был равен Вайкулу. Наверное, наместник тоже преподавал в какой-нибудь школе, где набирал себе послушников.

— А что тебе не нравится? Ты суди не по обложке, а по начинке, — бард махнул рукой, зазывая зайти под арку.

Глава 8

— Имя, ученик?

Это самое «ученик» даже чуть-чуть подогрело мне душу. Наконец-то, родные магические пенаты.

— Малуш, — спокойно ответил я седому старику, сидящему за потёртым деревянным столом.

Стол этот стоял под навесом возле одноэтажного большого дома из брёвен, до которого мы прошли через дивной красоты сад. Сад тоже был не особо ухоженным — растения, потерявшие заботу садовника, разрослись, стремясь к природному хаосу. Дивная же красота была, потому что зелень в саду ещё не перешла ту грань, где начинается дикая природа — под каждой веткой или ползущей плетью ещё проглядывала искусственность, будь то каменные дорожки, или стены, или мостик через пруд, или массивные круглые фонтаны, где до сих пор журчала какая-то вода. Кажется, именно из фонтанов и питался пруд, где даже плескалась рыба.

Бард с чародейкой и принцессой расположились недалеко, на каменной скамейке возле заросшего мостика. По правилам, претендент должен был вступать самостоятельно, вот они и ждали меня, заодно рассматривая рыбок в пруду.

Я на миг подумал, что, возможно, местный садовник специально поддерживает именно такое состояние —