больше внимания к подданным, чем от него требует долг. Будто ему не хватает необходимой для правителя жестокости. Но мы оба знаем, что в нём горел неукротимый огонь Эмхет, способный опалить врагов. Он сражался с такой силой и яростью, что мог бы выйти победителем… если б только нападение не было предательским. У тех, кто нападал, не было цели взять его в плен. Они желали ему смерти, хотели, чтобы этот удар попал в самое сердце Владыки.

– Ты видел, как… он умирал?

– Я… видел, да… Никто, даже наследник божественного Ваэссира, не мог бы пережить таких увечий.

Воин не стал говорить царевне, что даже если Хэфер и остался жив после боя, на последнем издыхании он едва ли пережил встречу с ша. С песчаными чудовищами даже жрецы не умели договориться. Что стало с небольшим отрядом наёмников из Лебайи – теми из них, кто не пал под могучими ударами булавы Сенахта и под меткими стрелами Хэфера – Павах предпочёл и вовсе не задумываться. Сатех, Отец Войны и Первородного Пламени, не был милосердным Богом, и вестники Его воли славились непредсказуемостью и кровожадностью.

Но не об этом воин говорил с царевной. Он рассказывал о боевой доблести Хэфера, чтобы Анирет запомнила брата таким, каким желала помнить. Каким он сам желал помнить своего бывшего друга и господина.

Когда Павах наконец закончил рассказ, царевна внимательно посмотрела ему в глаза и проговорила:

– Прошу тебя, мой друг, узнай, что произошло с ним. Найди хоть что-нибудь, что осталось от него… Мы с отцом так боимся, что его душа заблудилась и больше не вернётся в род. Обещай мне.

Воин посмотрел в её прекрасные золотые глаза и внутренне поклялся себе, что приложит к этому все свои силы. Он и сам не хотел для Хэфера забвения.

– Обещаю, госпожа моя Анирет, я сделаю всё, что могу, – искренне ответил он.

Девушка с благодарностью кивнула. Больше в этот вечер она не спрашивала его ни о чём.

⁂

– Он возвращается… Он нашёл дорогу назад.

– Да, но… Позволь, я побуду с ним ещё хоть немного.

– Беспокоишься? Посмотри, это ведь настоящее чудо. Твоими руками Страж Порога, восседающий на троне у Вод Перерождения, явил Свою волю. Я больше не слышу шелеста лёгких крыльев смерти.

Тэра кивнула. Она тоже не слышала смерти и не видела безликих теней, хотя до выздоровления её подопечного было ещё очень далеко. Отточенными движениями девушка коснулась льняных повязок, убеждаясь, что они наложены как следует. В последний раз её ладонь скользнула по плечу воина и спустилась по его руке, плотно завёрнутой в ткань, точно у мумии. Страшно было даже прикасаться к нему, настолько хрупкой казалась его восстановленная бальзамировщиками форма. Тэра скорее чувствовала, чем слышала сбивчивое дыхание, едва начавшее выравниваться. Она видела жизнь, теплившуюся в теле… Словно прекрасная музыка звучала в этом облике, который она знала уже до мельчайшей чёрточки. К его коже, ставшей алебастрово бледной от поцелуев смерти, начал возвращаться её изначальный оттенок светлой бронзы. Черты лица, по странному стечению обстоятельств не тронутому ни оружием, ни клыками чудовищ, заострились, скулы казались ещё выше, орлиный нос – ещё более хищным. Бескровные губы высохли и потрескались, но их рисунок был красив и чёток, точно нанесённый кистью искусного художника. Нет, не кистью… скорее, резцом скульптора. Чёрные, как диорит храмовых статуй, волосы потускнели, но на ощупь по-прежнему напоминали плотный шёлк. Тэра знала это, потому что не раз пропускала их сквозь пальцы. Она изучила рисунок его старых шрамов и многочисленных аккуратно наложенных бальзамировщиками швов. Ей была знакома каждая мелкая трещинка на его рогах. Она видела его тело изнутри, искалеченное и переломанное – с такими ранами в нём уже не должно было сохраниться ни капли жизни. И только взгляда его она ни разу не встречала… и не должна была встретить.

Сердце Тэры было преисполнено благодарности Стражу Порога за то, что Он позволил ей удержать воина на границе жизни и смерти, а жрецам – завершить восстановление. Учитель был прав: настоящее чудо. Неважно, скольких сил ей это стоило.

Тихий голос жреца прервал её мысли.

– Тебе пора уходить. Он не должен увидеть, ты же знаешь.

– Знаю… – шепнула Тэра. – Скажи, а их глаза действительно похожи на золотой свет Ладьи Амна?

– Это очень поэтичное сравнение, – усмехнулся учитель. – Оттенок золотистый, да.

– Но когда ты увидишь – расскажешь? Обещай!

– Обещаю.

Тэра в последний раз посмотрела на воина, вздохнула и нехотя отняла ладонь… точнее, попыталась.

Холодные пальцы с небольшими когтями сомкнулись на её запястье, совсем слабо, но с таким отчаянием, что внутри неё что-то сжалось. Не приходя до конца в сознание, воин как будто боялся отпустить девушку от себя. Тэра нежно пожала его руку в ответ, обозначая, что она по-прежнему рядом, и тихо напела слова, обращённые к его душе. От жреца не укрылся этот жест, но он не останавливал девушку, только затаил дыхание в ожидании. Свободной рукой Тэра погладила воина по волосам. Его лицо чуть расслабилось, и губы дрогнули в подобии улыбки.

– Быстрее, – предупредил учитель.

Тэра резко – слишком резко – выдернула ладонь из руки воина и отпрянула в полумрак комнаты. Как раз вовремя: их гость приглушённо застонал, приходя в себя. Жрец склонился над ним, закрывая собой девушку и давая ей возможность уйти. Тэра поспешно накинула тонкое головное покрывало, пряча лицо в тени складок. Она колебалась, борясь с искушением хотя бы украдкой посмотреть на того, с кем рядом провела столько бессонных ночей.

Рассудок в итоге взял верх. Она выскользнула в коридор, освещённый несколькими светильниками – слишком тусклыми для её глаз – и тихонько притворила за собой дверь. Здесь девушка позволила себе перевести дыхание и посмотрела на запястье. Когда она резко высвобождала руку, когти воина оставили на тонкой коже неглубокие бороздки – теперь одна немного кровоточила. Тэра слизнула кровь, как делала в детстве, когда ранилась. «Единственное, что останется на память», – с грустью подумала она.

Нужно было вернуться к себе в комнату и отдохнуть перед общей молитвой. Весь этот месяц её собственные силы поддерживала радость соприкосновения с Силой Стража Порога и чудесной душой, чья красота так поразила её. Сейчас в сердце девушки поселилась пронзительная печаль, и вместе с печалью пришла опустошающая, всепоглощающая усталость. Тело напоминало ей о цене за нарушение запретов, которые древние наложили не просто так.

Наверное, ей следовало испытывать страх. Многие люди из тех, чья жизнь не была освещена истинным пониманием дарованных им таинств Таур-Дуат, боялись смерти. Но Тэра служила Хранителю Вод Перерождения. Ей ли было страшиться