я умираю, а тебе надо срочно меня оживить, — начал я фантазировать, отложив на скамью книгу.

— Ты что, с ума сошел? Это же магия, ее не обманешь, — усмехнулся Горе и посмотрел куда-то вдаль, к замку.

Там рядом с конюшней трудились конюхи, они чистили лошадей, выгуливали их. Маг вздохнул:

— Да и не стану я колдовать на тебе. Ты слишком ценен, — он повернулся ко мне и виновато поднял глаза. — Я научусь, правда. Просто нужно время. Не спеши, это не так легко, как научиться каллиграфии или танцам. Изящное сплетение руны или заклинания — это не просто начертить круг, хотя и круг начертить непросто.

— Да ты философ, мой друг! — восхитился я его речами…

— Да брось, Леа… А о чем ты мечтаешь? — вдруг спросил меня юный маг, снова посмотрев на замок.

— Хм, я не думал об этом, разве могу я о чем-то мечтать? — съехидничал я. — Отец говорит, что мои мечты мальчишеские, детские, и говорить не о чем.

— Поделись, — попросил Горе, обратившись во внимание.

Я усмехнулся и рассказал о тех подвигах, что совершали мои предки, как они спасали юных дев из лап чудовищ и женились на них. Как они бесстрашно бились в сражениях и возвращались победителями, принося домой трофеи, и пировали на весь мир.

— Кажется, кто-то перечитал романов, мой друг, — он хлопнул меня по спине. — Без обид, но твои мечты не выросли вместе с тобой.

— Поэтому я и не хотел рассказывать. — Я сник и потупил взгляд, стал рассматривать свои начищенные сапоги.

— Не обижайся, будут у тебя и сражения, и юные девы, хотя я не думаю, что ты сейчас обделен женским вниманием — вон те две подружки кружат по саду уже в четвертый раз, как ноги еще не стерли такие круги наворачивать? А ты ни разу не посмотрел в их сторону. Ох и знойные. Особенно вон та, блондинка в синем платье. Эх. — Он опустил глаза и покраснел.

— Соньет? Понравилась? Забирай, хоть обеих.

— Как это забирай? Нельзя же так! — вспылил маг. — Они живые, а ты как с вещами. Ты принц, а никак не можешь научиться ценить людские жизни. — Горе вскочил на ноги и одернул рубаху, заправленную в потертые штаны. — Откуда в тебе эта заносчивость?

— О чем ты, Горе? Не возьму в толк, ты упрекаешь меня в том, что я принц? — Я опешил и откинулся на спинку скамьи, не ожидал такой дерзости и потока брани от него.

— Да как я могу посметь? — скривился волшебник. — Я же отребье, что развлекает тебя своим присутствием и присматривает за тобой по наставлению Великого волшебника, чтобы ты снова не вляпался куда-нибудь. — Он махнул на меня рукой и отвернулся, затем снова повернулся и выплюнул: — Ты даже не спросил ни разу, как зовут меня, а мы знакомы много лет.

— Подожди, я ни разу не сказал, что ты отребье или что…

Я начинал злиться. Что за вздор? Я всегда считал его другом, делил с ним все взлеты и падения, поддерживал. Да как он смеет мне такое говорить?! И куда это я вляпался?

Горе снова махнул рукой и ушел, оставив меня одного. Я растерянно озирался по сторонам. Что на него нашло? Чем я мог его обидеть? Ничего не понял, он просто вспылил на пустом месте. И что значит, я не спросил, как его зовут? Все в замке, даже родной дед, звали его Горем Луковым. А чем я отличаюсь? Горе и Горе…

Глава 7

История одного волшебника. Детство. Горлин

Я Горлин. Я рос в человеческой семье трудяг. Моя мать была пастушкой, она любила животных и могла найти к ним подход, лечила раны животных, пострадавших от острых шипов кустарника, их копыта, подбитые на каменистой дороге. Она владела несильной магией, которая позволяла ей прикосновением рук поднять умирающее, страдающее животное. Ее звали другие жители деревни, чтобы успокоить дух животного или принять роды у мучающейся коровы. Она была доброй и мудрой женщиной. Мы жили в деревне вне стен Белого города. Наш дом стоял недалеко от центральной улицы деревни, он был крепкий, но небольшой. Мы жили небедно, но роскоши, как в городе, не было. Мать на всем экономила: на еде и одежде. И даже родство с Великим Валаахом не влияло на наш быт. Она стремилась показать, что великий дар человека — его честность и вера в мирскую жизнь.

Отец состоял на военной службе, охранял наш дом, точнее, дом моего короля, сторожевая башня была моим вторым домом.

Мне было интересно наблюдать за жизнью королевства сверху. Суета внизу и порывистый ветер наверху. Тишина без шума людской толпы.

Я рос замкнутым ребенком, закрывался от всего мира и, самое главное, от людей. Хотя нет, не так. Не от людей — от волков. Я чувствовал опасность, она исходила от них с самого детства, как от сторожевых псов, которых лучше не трогать, если хочешь унести ноги. Я чувствовал силу и единение стаи, их стаи. Мне не было там места. Хоть в королевстве, где я родился, и были люди, они, как мне казалось, тоже с опаской оглядывались, перемещаясь по городу, который окружал Белый замок моего короля.

Почему-то мой дед, Великий волшебник и большой друг Великого Стивара, постоянно возился со мной. Он хотел научить меня тому, что мне было совершенно неинтересно. Он преподавал мне историю королевства, арифметику, писание и отчасти магию, учил меня чувствовать мир. Он оставлял меня поутру на мокрой от росы траве и уходил на весь день.

«Закрой глаза и почувствуй свое единение с природой. Слушай ветер и ручей за тем валуном, пение птиц. Что они тебе говорят? Улови трепет крыльев бабочки. Потом расскажешь, что увидел у себя внутри, в душе».

И я смотрел, точнее, фантазировал, на большее меня не хватало. Как можно услышать, что говорит птица? Ну, слушал я ветер, да, шумит, дует, холодно. Особенно с утра — весь продрог и штаны намочил от мокрой травы, ткань неприятно прилипала к холодной коже и жутко раздражала, все чесалось. А уж как есть хотелось — словами не описать.

Каждое утро я ходил на склон и слушал природу. Да, расслабляет, но слушать, как говорил дед, я не научился. Глупость какая-то.

Однажды утром он заставил меня отрешиться от всего окружающего и услышать себя. Черт, когда я говорю, я и так себя слышу. Что за причуды старика? Слышать себя! Он посмеялся тогда надо мной.

«Ты должен