внутри тела животного. Понимал единение двух сил: человеческой и животной. И пытался усмирить свою магию внутри человеческого молодого тела.

— Леа, куда ты рванул? Подожди меня, — волк несся по лесу, юный маг бежал за ним по ухабам и через бурелом. Там, где волк перепрыгивал через упавшие деревья, мальчик пролезал и тратил на это лишнее время. — Леа, черт тебя дери, стой, несносный волк, я не успеваю. Стой же!

Вдалеке раздался вскрик животного, жуткий визг и хрип. Горе испугался и бросился со всех ног вперед на шум. Он резко остановился около дерева и увидел, как волк душит за горло молодого оленя. Зачем он это сделал? Что пытался показать? Кто сорвался? Волк или принц показал всю силу своего зверя? Волшебник отвернулся и припал к стволу дерева. Его штаны порвались, когда он бежал в гущу леса, и на коленке зияла страшная дыра, свисая обрывком ткани. Мама накажет и заставит зашивать самому. Он вздохнул и попытался приложить ткань, края трепались и потрошились еще больше.

— Чего ты тут стоишь? Что это? Дырка? — к мальчику вышел принц, он был вымазан в крови, его руки, грудь и рот были испачканы.

— Фу, Леа, это отвратительно, ты весь в крови, — к горлу подкатила тошнота.

— Ну, я же волк, это нормально для меня, — пожал плечами.

— И еще ты голый, давай, накинь штаны, — он достал из-за своего пояса привязанную ранее одежду принца.

— Мне нужна будет твоя помощь, нужно дотащить эту тушу в замок, отец оценит и похвалит меня.

— А более цивилизованно ты не мог это сделать?

— Нет, не мог, — огрызнулся принц. — Создай портал прямо в замок, пронесем быстрее и дома окажемся. Уже темнеет.

— Я не могу, ты же знаешь, — виновато ответил Горе.

— Ладно, идем. Так, что там со штанами твоими? Мама сильно ругаться будет? — Леа вскинул оленя на плечо и потащил, ох и недюжинная сила в этом мальчишке.

— Угу, не выдавай меня, я попробую починить.

— Хорошо, только давай в саду, чтобы никто не начал искать нас.

— Давай немного свернем, чуть дольше получится, но ты хоть умоешься, тут недалеко есть ручей. Противно идти с тобой рядом, я чувствую запах теплой крови.

— Да это не от меня, я же тушу тащу, она и воняет. Ладно, давай к ручью, — согласился Леандр.

Мальчик скинул с плеча оленя и пошел к воде, спустился в низину и умылся. Когда поднимался, уперся рукой на валун, он был мокрым, и рука соскочила, оставив глубокий порез на ладони. Он зашипел и схватился за руку.

— Что там у тебя, Леа? — крикнул волшебник.

— А, ничего, порезался, пройдет.

— Дай, посмотрю, — Горе притянул его наверх, схватив за руку, и уставился на рану, кровь текла и капала на траву. — Давай попробую вылечить, меня дед учил, я быстро.

Волшебник потянул принца на траву, уселся и зафиксировал руку парня между коленками, стал водить руками над раной.

— Получится? — засомневался Леандр.

— Сомневаешься? — открыл глаза Горе и посмотрел на принца. — Должно.

— Нет, не сомневаюсь, интересуюсь. Давай быстрее и пойдем, — он тоже сел на пятую точку, расставил ноги, чтобы приблизиться к магу и не менять положение руки, уставился на волшебство, что случится прямо здесь.

Горе закрыл глаза, они мерцали под веками и искрили. Леандр сидел перед ним на траве, внимательно наблюдая за волшебником.

— Ничего себе, а говорит, ничего не получается, даже завораживает, — протянул принц.

Кожа на ладони стягивалась сама собой, и кровь перестала сочиться, осталась только испачканная рука. Снова нужно идти мыть. Хотя есть ли смысл? Все равно тушку нужно нести, а она вся в крови. Потом.

Леа дернул руку, чтобы рассмотреть ладонь — не останется ли шрама? В этот миг маг открыл глаза, и из них начали метаться в разные стороны серебристые жгуты. Леа пытался уворачиваться, но они стегали его по голой груди и лицу, обжигая и оставляя раны.

— Закрой глаза, придурок, — вскрикнул Леандр, все его лицо жгло и саднило.

Горе открыл глаза, и снова жгут мотнулся в сторону принца. Закрыл глаза и проморгался. Все закончилось.

— Леа, прости меня, я испугался, что навредил тебе. Прости меня, я не хотел, — начал было причитать мальчик.

— Да прекрати истерить, идем домой, — Леандр встал на ноги, с остервенением схватил тушу убитого животного, вскинул на плечо и пошел в сторону дома. — Не говори никому, понял?

— Теперь не получится, ты себя видел? Нужно идти к Валааху, только он может это исправить, прости меня…

Принц резко развернулся:

— Если ты еще хоть раз попросишь прощения, клянусь, я отлуплю тебя оленем.

Маг сжал губы и прыснул со смеху. Леа тоже начал хохотать.

Долго потом Верховный маг ругал внука и лечил принца.

Глава 5

Детский дом. Ребенок и его сила. Верн

Здание детского дома стояло полукругом. В одном крыле находились спальни, их было пять. В другом — столовая, спортивный зал, ученические классы и душевые. Центральное здание состояло из учительской на первом этаже и администрации на втором, к ней вели лестницы по обе стороны от центрального входа. Двухэтажное старинное здание возвышалось среди парковой зоны, в центре. Во дворе находилась игровая площадка, корт с баскетбольным кольцом и небольшое футбольное поле. На ночь оставалось дежурить два учителя и дворник, добрый дядька с большими белыми усами.

В целом жизнь в детском доме не напрягала Верна. Он даже немного набрал вес и расслабился: теперь не нужно было воровать, чтобы прокормиться, и искать ночлег. Он спал в теплой постели, ел горячую еду, и у него была подруга, за которую он готов был глотку перегрызть.

Но судьба, казалось, постоянно подкидывала новые испытания, а он изо всех сил старался укрыться от ее новых ударов. Теперь он был не один. С ним была девочка — Соня, он защищал ее, вставал перед ней, заслоняя от мира и хулиганов, которые пытались ее обидеть. Она была милой и тихой, забитой. Но при этом всегда искренне улыбалась ему и с восторгом слушала его истории. Ее беззащитность, наивность и чистота манили его. Он восхищался ею. Она готова была следовать за ним, куда бы он ее ни позвал, и не задавала вопросов. Верн чувствовал свою важность и нужду в нем.

Их кровати стояли рядом. Ночью Соня часто переползала к нему, чтобы никто не смог до нее дотянуться. Она сворачивалась клубком под его боком, и он укрывал ее одеялом, обнимал всю ночь, стоя стражем ее спокойного сна.

Они