Впервые прочитав карточки Эмили, я вспомнила, как друг, у которого был рак в последней стадии, говорил мне, что самым худшим из того, что говорили ему люди, было: «Все будет хорошо». При этих словах в его голове звучали вопросы: «Откуда вы знаете, что все будет хорошо? Вы что, не понимаете, что я умираю?!» За год до смерти Дэйва у одной моей подруги тоже нашли рак. Тогда мне казалось, что лучший способ успокоить ее — это сказать: «Все будет хорошо. Я это знаю». Потом я на долгие недели оставила эту тему, думая, что она сама заговорит об этом, если захочет.

Тогда я действовала из лучших побуждений, но теперь я куда больше знаю о том, как вести себя в такой ситуации. Недавно рак нашли у одной из моих коллег, и на этот раз я повела себя иначе. Я сказала ей: «Я понимаю, что ты пока не знаешь, как все обернется, — и я тоже. Но ты не будешь проходить через это одна. На этом пути я всегда буду рядом с тобой». Говоря так, я признавала, что она находится в тяжелой и пугающей ситуации. После этого я постоянно следила за ее состоянием и поддерживала ее.

Иногда, несмотря на лучшие намерения, мы делаем не то, что нужно. Ведущая ABC News Дайэн Сойер только что вернулась на работу после смерти мужа Майка Николса. Она поднималась вверх по эскалатору, и ехавший ей навстречу коллега прокричал: «Сожалею о вашей потере!» К счастью, они двигались в разных направлениях, так что она могла не отвечать.

«Когда в вашей жизни случается трагедия, вы обычно обнаруживаете, что больше не окружены людьми — вы окружены банальностями. Что же можно предложить вместо "на все есть своя причина"?» — спрашивает писатель Тим Лоуренс. Он считает, что «лучшее, что вы можете сделать, — это признать. Буквально произнести слова: "Я признаю твою боль. Я рядом"».

Пока мы не признаем ее, слон никуда не денется. Стараясь не замечать его, те, кто страдает, изолируют себя сами, а те, кто мог бы предложить им поддержку, отдаляются. Обе стороны должны пойти навстречу друг другу. Искренние слова сочувствия — прекрасное начало. Слон не уйдет только лишь по вашему желанию, но вы можете сказать: «Я вижу. Я вижу, как ты страдаешь. И мне не все равно». И лучше, если вы не будете кричать об этом с эскалатора.

Августовским утром в первый семестр преподавания Адама в Филадельфии к нему в аудиторию ввалился студент. Оуэн Томас, ростом под метр девяносто и весом больше ста кило, был защитником университетской футбольной команды. Но внимание он привлекал не только своими габаритами. Его волосы были такими рыжими, что на расстоянии казалось, будто его голова объята пламенем. Адам заметил бы Оуэна, даже если бы тот сел на задний ряд, однако тот всегда сидел впереди, приходил рано и задавал превосходные умные вопросы.

Оуэн всегда приветствовал товарищей широкой улыбкой, и рядом с ним все чувствовали себя непринужденно. Занятия по учебным переговорам, когда студенты делились на пары и продавали или покупали гипотетические компании, Оуэн закончил с худшим результатом в группе. Для него было невыносимо забрать себе даже цент виртуальных денег, если они были ему не нужны, и в конечном итоге он фактически раздарил весь свой бизнес. В декабре, когда группа выбирала наиболее склонного к сотрудничеству участника переговоров, Оуэн победил с большим отрывом.

А в апреле он покончил жизнь самоубийством.

За два месяца до этого Оуэн зашел к Адаму в кабинет и попросил помочь ему. Он всегда был бодрым и оживленным, но на этот раз Адаму показалось, что он особенно возбужден. Оуэн сказал, что ищет место для стажировки, и Адам пообещал ему устроить несколько встреч. Но никакого продолжения не последовало, и больше они ни разу не беседовали лично. Адам вспоминал о той встрече и думал о том, что в ответственный момент совершил ошибку. После похорон, придя домой, он сказал своей жене Элли­сон, что хочет бросить преподавание.

Вскрытие показало наличие в головном мозге Оуэна признаков хронической травматической энцефалопатии (ХТЭ) — болезни, которая, как считают врачи, может вызываться частыми ударами по голове. ХТЭ бывает связана с тяжелыми депрессивными состояниями и стала причиной самоубийств нескольких футболистов. На момент своей смерти Оуэн был самым молодым спортсменом, которому поставили этот диагноз, и первым, у кого не было зафиксировано ни одного сотрясения мозга. Узнав о диагнозе, Адам стал меньше винить себя в том, что пропустил признаки психических отклонений у Оуэна, и задумался над тем, как можно оказывать больше поддержки студентам, которые сталкиваются с какими-либо трудностями. Но Адаму, к которому каждую осень приходили сотни новых студентов, нужен был какой-то способ, помогающий устанавливать личную связь с таким количеством людей. Источником вдохновения для него послужили классические эксперименты с громким шумом.

В этих экспериментах людям давали задания, требующие сосредоточенности, например собирать головоломки, и при этом через случайные интервалы времени включали неприятно громкие звуки. Испытуемые начинали потеть, у них повышались частота сердечных сокращений и артериальное давление. Они безуспешно старались сосредоточиться и совершали ошибки. Многие впадали в такое отчаяние, что вовсе прекращали выполнять задание. Стараясь найти способ снизить тревожность, ученые предложили некоторым из участников эксперимента путь к избавлению. Если шум становился слишком неприятным, они могли нажать на кнопку и прекратить его. Неудивительно, что наличие такой кнопки позволяло им сохранять спокойствие, делать меньше ошибок и проявлять меньше раздражения. Удивительно другое: никто из участников так и не нажал на кнопку. Так что значение имело не прекращение шума… а возможность его прекратить. Кнопка давала ощущение контроля и помогала переносить стресс.

Когда люди страдают, им нужна кнопка. После гибели Оуэна Адам стал в первый день занятий писать на доске номер своего мобильного. Он давал студентам понять, что, если он им нужен, они могут звонить в любое время суток. Студенты редко пользовались номером, но наряду с психотерапевтическими услугами, доступными в университете, он давал им дополнительную «кнопку».

Когда наши близкие испытывают трудности, как мы можем дать им такую «кнопку»? Кажется естественным, что друзья всегда готовы поддержать друзей, но существуют определенные барьеры, мешающие делать это. Есть два типа эмоциональных реакций на чужую боль: эмпатия, которая мотивирует помогать, и тревога, которая заставляет избегать ее источника. Писатель Аллен Рукер наблюдал обе эти реакции после того, как внезапно оказался парализован в результате редкого заболевания. «Одни друзья каждый день заходили с сэндвичами, коллекцией фильмов Хичкока или просто с добрым словом, а другие, как это ни странно, вообще не показывались, — писал он. — Так я впервые узнал, что мое состояние может порождать страх в ком-то, кроме меня». У некоторых людей его физический паралич вызвал паралич эмоцио­нальный.