Мы должны признавать любые формы семей и обеспечивать им необходимую поддержку в преодолении трудностей, с которыми они могут столкнуться. Сожительство вне брака и однополые отношения обычно не имеют такой же законодательной защиты и социальных преимуществ, как обычные женатые пары. Нам нужно расширение политики социальных гарантий и более дружественное отношение к семьям в бизнесе для предотвращения еще более тяжелых последствий жизненных трагедий. Одинокие родители и вдовы заслуживают больше поддержки, и руководители, коллеги, родственники и соседи могут внести в это свой вклад.

Но и при том, что я сознавала, какими благами обладаю, боль все равно была всепоглощающей. Спустя четыре месяца и два дня после того, как я нашла Дэйва на полу, я поехала в школу к детям на собрание перед началом нового учебного года. Впервые я ехала туда одна. Родители собираются в спортзале, а потом расходятся по классам своих детей. Мы с Дэйвом всегда разделялись, чтобы познакомиться с классами и учителями сына и дочери, а потом рассказывали друг другу все, что узнали. Но теперь это было невозможно.

Всю неделю до этого я думала, чей класс выбрать, и, когда этот момент настал, волна печали накрыла меня. Я шла по коридору, держа за руку свою подругу Ким, пытаясь в конце концов сделать выбор, и тут у меня зазвонил телефон. Это был мой врач. Он сказал, что решил сразу связаться со мной, потому что обнаружил на моей маммограмме какое-то подозрительное пятно. Сердце у меня отчаянно заколотилось. Он сказал мне, что пока не о чем беспокоиться — весьма утешительно, — но я должна обязательно прийти завтра на ультразвуковое обследование.

Моя печаль переросла в панику. Вместо того чтобы пойти в один из классов, я вернулась к машине и помчалась домой. После потери отца мои дети были одержимы темой смерти, что вполне понятно. Несколько недель назад за обедом моей дочке пришлось выйти из-за стола, чтобы поплакать, и я пошла за ней в ее комнату. Я свернулась калачиком на кровати рядом с ней, а она потянулась к моему ожерелью, к которому были подвешены первые буквы наших имен. С решимостью в голосе она сказала: «Мне нужно выбрать одну». Я спросила у нее зачем. Она ответила, что не скажет, потому что это меня расстроит. Я заверила ее, что она может сказать все, что угодно. Шепотом она объяснила: «Тот, кого я выберу, умрет следующим». Мне показалось, что из моих легких разом выкачали воздух. Собравшись с силами, я произнесла: «Тогда дай выбрать мне» — и выбрала «Ш». Тогда я сказала ей: «Я умру следующей — и я думаю, это произойдет лет через сорок, когда мне будет уже за девяносто». Не знаю, насколько правильными были мои слова (к тому же я ошиблась в подсчетах), но мне хотелось как-то ее утешить.

Теперь, когда я ехала из школы домой, мне казалось, что я чувствую, как дочка тянет меня за ожерелье. Как я смогу признаться ей и сыну, что у меня рак? И что, если — что, если — они потеряют и меня тоже? И как я всего несколько минут назад могла так переживать из-за того, в какой класс пойти?

Вечером я так тряслась и хлюпала носом, что даже не смогла уложить детей спать. Мне не хотелось расстраивать их, и ими занялась моя мама. Потом приехала сестра, и мы втроем держались за руки и молились. Ничего больше мне в голову не приходило. Моя мать произнесла несколько слов молитвы, и я просила ее повторять их снова и снова.

Следующие семнадцать часов ползли очень медленно. Я не могла спать, есть или поддерживать связную беседу. Я просто смотрела на часы, ожидая того времени, когда надо будет ехать в клинику.

Ультразвук показал, что результат маммограммы был ошибочным. Благодарность, заполнившая меня всю, была такой же всепоглощающей, как печаль, которая сопровождала меня все предшествующие четыре месяца. В один момент я ощутила больше благодарности за то, что здорова, и за все хорошее, что есть в моей жизни, чем когда-либо прежде.

Оглядываясь назад, я думаю, что было бы лучше, если бы я узнала о трех «П» раньше. Они могли бы помочь мне не один раз, даже в повседневных трудностях. В первый день на моей первой работе после колледжа босс попросил меня ввести данные в Lotus 1-2-3 — популярную в 1990-х программу для составления электронных таблиц. Мне пришлось признаться, что я не представляю, как это делается. У него отвисла челюсть, и он сказал: «Как вы вообще получили эту работу, если не знаете этого?!» И вышел из комнаты. Я вернулась домой в полной уверенности, что меня уволят. Мне казалось, что я — полная неудачница, хотя потом выяснилось, что неудачница я только в электронных таблицах. Если бы тогда я знала о ловушке повсеместности, это избавило бы меня от переживаний в ту неделю. И было бы очень здорово, если бы кто-нибудь рассказал мне о постоянстве, когда я расставалась со своими парнями. Я избежала бы многих мучений, если бы знала, что эта сердечная боль не будет длиться вечно — и уж если быть честной с самой собой, то и все эти отношения тоже. Также мне хотелось бы, чтобы я знала что-нибудь о персонализации, когда парни расставались со мной. (Иногда дело действительно не в тебе, а в них.)

Все три «П» настигли меня, когда мне было двадцать с небольшим, после развода с первым мужем. В тот момент я думала, что, чего бы я ни добилась, отныне всегда буду неудачницей. Теперь-то очевидно, что именно мой распавшийся брак привел к тому, что я ухала из округа Колумбия и переехала на другой конец страны, в Лос-Анджелес, где почти никого не знала. К счастью, один из моих друзей пригласил меня поужинать и посмотреть кино вместе с его приятелем. В тот вечер мы втроем сходили поесть, а потом смотрели «Мужество в бою», под которое я впервые заснула на плече у Дэйва.

Все мы переживаем потери: теряем работу, отношения, любимых. Вопрос не в том, будет ли такое случаться. Неизбежно будет, и нам придется как-то с этим жить.

Стойкость рождается глубоко внутри нас и приходит извне благодаря поддержке окружающих. Она порождается благодарностью за все хорошее в жизни и настроем на худшее. Она приходит, когда мы анализируем свое отношение к боли и когда просто принимаем эту боль. Иногда мы плохо контролируем то, что происходит у нас в голове. Иногда это удается нам лучше. Но теперь я знаю, что, когда жизнь подминает вас под себя, можно оттолкнуться от самого дна, вырваться на поверхность и снова начать дышать.

В колледже большинство людей живут с соседом или двумя. У некоторых их бывает по три-четыре. У Дэйва было десять. После выпуска бывшие соседи разъехались кто куда и виделись лишь изредка, по особым случаям. Весной 2014-го все собрались с семьями на двадцатипятилетие их выпуска. Было так весело, что мы решили в следующем году отпраздновать вместе 4 июля.

Дэйв скончался за два месяца до намеченной поездки. Я хотела пропустить встречу. Перспектива провести выходные со старыми приятелями Дэйва без него казалась мне слишком тяжелой. Но я изо всех сил цеплялась за ту жизнь, что была у нас вместе, и, отказавшись ехать, я как будто теряла еще один кусочек Дэйва. Поэтому я поехала, надеясь, что присутствие его близких друзей, которые тоже скорбят по нему, как-то успокоит меня.