— И вправду, пригвоздили, — согласился американец.

— Возле окна тоже был след крови, но другого человека. Они, видимо, что-то не поделили, и вот что из этого вышло. Один ранил другого, зато другой пригвоздил обидчика к стене. Самое интересное то, что пригвождённый смог выбраться и пойти в погоню за обидчиком, — заключил довольно Кметов.

— Это что у нас получается? Сверхлюди? — пошутил майор.

— Может, под наркотиками были или ещё чего, — предложил Кроу. — В практике встречалось подобное.

— Можно? — спросил запыхавшийся солдат, только что вошедший в зал.

— Что у тебя? — спросил майор.

— Мы очертили контуры, предполагаемые пути отхода. Так вот. На север им идти смысла не было. Двести километров по бездорожью они не выдержат. К тому же климат их сломит до смерти. На запад — шестьсот километров также по бездорожью. На юг — четыреста и на восток — сто километров, — солдат очертил некую местность пальцем. — Это маленькая деревня. Население около двухсот человек. От этой деревни есть, конечно, одна дорога до ближайшего города. Если они пешком, то можно их перехватить там. В этой деревне.

— А вы время даром не теряли, — улыбнулся первый раз за день майор и скомандовал. — По вертушкам!

* * *

— Где тебя черти носят? — с порога спросила седая женщина сразу, едва девочка с зеленными глазами появилась во дворе.

— Я… Там… Я ходила по ягоды, — солгала она и попыталась не покраснеть. Ей это удалось.

Она не могла рассказать своей родной матери, что наблюдала за голым парнем в лесу. И что на неё напал огромный белый волк, которого так она и не узнала, кто убил волка и спас ей жизнь. Матери хоть и было только сорок годков, но выглядела на шестьдесят. Она сильно волновалась за свою дочку. И оберегала, как могла. Но в расчёт не входила материнская любовь…

— Каша стынет, — грозно сказала женщина, — быстро в дом.

Без лишних слов девочка вошла в дом.

Деревянный одноэтажный дом был построен полностью из дерева. Схожий с избами в начале одиннадцатых веков. В принципе, все дома в деревне были почти одинаковы. Они различались только крышами и затворами окон. Таких домов около тридцати, что и составляло всю деревню. Кривые и неровные дороги огибали дома и вели в середину деревни. Позже там был построен рынок. Как и на древней Руси, в этой деревне занимались животноводством, собиранием плодов и земледелием. В основном земледелие было немного иное. У каждого хозяина дома был небольшой огород соток в десять, а то доходило и больше. Выращивали всё, что можно было: картошку, огурцы, помидоры, баклажаны и т.п. Жители деревни контактировали с цивилизацией. Один раз в месяц мужики выезжали в город и закупали некоторые продукты, которые никак невозможно вырастить или добыть в деревне и вокруг неё.

Зимой дело обстояло совсем по-другому. Из-за сильных морозов и снегопадов им приходилось ждать весны, не покидая деревню. Но в деревне была и иная возможность заработка.

— Я заметила, что ты что-то положила в сарай. Что там? — мама внимательно посмотрела на дочку и улыбнулась.

— Шкура белого волка, — честно ответила она.

— Врать не научилась, — женщина дала пощёчину дочке. — Никогда не ври мне…

— Я говорю правду, мама, там шкура белого волка, — заплакала девочка.

— Отец придёт и всыплет тебе по самые «не хочу». Вот только придёт он. И ты забудешь, что значит врать родной матери…

— Мама, я правду говорю, — девочка упала к коленям матери, обняла ноги и, всхлипывая, не отпускала их.

— Пошли, проверим, — неожиданно подобрела мать.

Обошли дом и по уплотнённой песком тропинке прошли в сарай. Тяжёлые деревянные двери мать отворила с большим усердием. Скрип невольно прошёл по ушам. Деревянный сарай, свыше четырёх метров в высоту, казался немного больше, чем был на самом деле. Крыша в форме треугольника смотрелась могучей. А на самом краю, на самом высоком месте крепился металлический петушок. Он определял сторону и скорость ветра. Открыв дверь наполовину, мать сунула голову и пыталась смотреть в темноту. Не увидела ничего. Она открыла дверь полностью. Две коровы и лошадь с интересом смотрели на них и следили за каждым движением. Вороная кобыла фыркнула и заржала. У девочки мурашки прошлись по телу.

В свободном стойле через ограждение перевешивалась белая шкура. Мать подошла и внимательно осмотрела:

— Белый волк, говоришь?

— Да, мама. Самый настоящий. Я клянусь.

— Вижу, вижу. А я тебе не поверила. И как ты его убила? — грозный взгляд лёг на девочку, и ей не удалось от него уйти.

— Волк упал с обрыва, — солгала она. Убедившись, что её теория звучала правдоподобно, она начала закладывать неоспоримую легенду. — Волк гнался за кабаном. Но не увидел края обрыва и не успел затормозить. Кабан убежал, а вот волк оказался в канаве. Я его добила, чтобы не мучился. А шкура всегда пригодится, тем более в такие холодные зимы.

— Теперь слушай, дочка, — грозно посмотрела мать на дочку. — Отец вернётся, и убитого волка припишем ему. Будто, мол, он завалил волка. Чтоб мы могли им гордиться. Тебя кто-нибудь видел со шкурой?

— Нет, мама.

— Тогда оставляем здесь. Разыщи отца. И кашу доешь. Ты сегодня заслужила.

* * *

Холодную осеннюю тишину прервал весёлый детский голос. Мальчишка десяти лет в ярко-красной рубашке заливался смехом после каждой произнесённой им же частушки. Баян играл вовсю. На рынок начал подтягиваться весь остальной люд. Женщины в сарафанах кружились вокруг круга. В центре круга стоял таз, наполненный до краёв разными сладостями. Напевали они разные русские народные песни. Мужики подхватывали женщин под локоть и вели танцевать парные танцы. Отплясывая среди белого дня, народ веселился.

Сегодня в эту деревню должны были приехать гости. Жители деревни называли их «Господа». Обычно они приезжали в ноябре и в мае месяце. Три внедорожника и четыре грузовых «ЗИЛа» заезжали на рынок. Эти господа привозили им продовольствие и оружие для охоты по заказу высоких рангом жителей деревни. А взамен они просили всего лишь одно. Человеческий труд. Труд имел свои рамки, за которые он не выходил. В него заключались следующие малые правила: девочки от десяти до двадцати лет и мальчики от восьми до четырнадцати лет. Также господа привозили им малых детей, которые требовались