жалобу об инкриминируемом Вам несуществующем долге, а копию этой жалобы отправила бы члену парламента Вашего округа. Член парламента вряд ли будет вмешиваться и помочь ничем в этом вопросе не сможет, но, быть может, сознание того, что Вы пожаловались в парламент, заставит налоговую немного пошевелиться.

Member of Parlament – последняя надежда англичанина

Совет Кэрол заставил меня усесться за составление жалобы в высшие британские инстанции. Сие мероприятие оказалось заковыристым делом и заняло целый выходной день. Выработанная с годами работы усидчивость и некоторая привычка к писательству сослужили мне добрую службу. Сохраненные письма из налоговой тоже очень пригодились. За последние два года их набралось восемь не считая тех, которые были получены моими бухгалтерами. Я составила таблицу и внесла туда все эти восемь писем. Указала даты их получения. Против каждого письма перечислила все свои телефонные звонки в налоговые службы. Против этих телефонных звонков отметила результаты переговоров с Сэмами, Питами, Крэйгами и Йенами. Зафиксировала в таблице все их утверждения о том, что никакого долга за мной не числится, и записи в налоговой системе будут или уже исправлены и обновлены. Эту роскошную кропотливо составленную таблицу я включила в качестве приложения к своему письму господам офицерам королевской налоговой службы.

В письме я написала, что если с меня в самом ближайшем будущем в письменном виде не будут сняты все обвинения в неуплате налоговой задолженности двухлетней давности, то я подам на налоговые органы в суд и буду требовать компенсации за нанесенный мне моральный, физический и финансовый ущерб. В приписке к письму я поместила уведомление о том, что копия данной жалобы отправлена на имя Филиппа Ли, местного члена британского парламента.

Обращение к местному члену парламента – последняя надежда британца, отчаявшегося добиться справедливости. Не раз и не два нам доводилось слышать истории о том, как местный член парламента помог в чьей-то безнадёжной тяжбе или в ином тупиковом общении простолюдина с властями. Еще чаще приходилось слышать советы британцев друг другу обратиться за советом или жалобой к своему члену парламента (why don’t you write to your local MP?). И даже нам с профессором Солнцевым однажды довелось обратиться за помощью к Филиппу Ли, члену парламента от консервативной партии, представляющему наш избирательный округ. Правда, тогда на наше письменное обращение мистер Ли ответил отпиской, дескать, не по адресу обратились. Во время избирательной кампании в парламент портреты Филиппа Ли, сорокапятилетнего красавца-блондина с сияющей белозубой улыбкой красовались на огромных плакатах, установленных по обочинам улиц нашего беркширского округа.

Веры в то, что мистер Ли снизойдёт до помощи по такому житейскому вопросу, как передряга с налоговой, не было никакой. Но сказал «А» налоговой, говори «Б» члену парламента, как посоветовала наша умудрённая опытом бухгалтерша Кэрол.

В послание мистеру Ли я вложила копию жалобы в налоговую службу. В предельно кратком письме к нему объяснила суть обращения и добавила, что не уверена, сможет ли мистер Ли чем-либо помочь, но полагаю, что ему может оказаться небесполезным знание о том, как государственное ведомство игнорирует законные права исправных налогоплательщиков в его, мистера Ли, избирательном округе.

Через месяц от Филиппа Ли пришёл ответ. Не столько удивил сам факт его получения (члены парламента обязаны всегда отвечать своим избирателям!), сколько содержимое ответа по существу. В своём письме Филипп выражал сочувствие по поводу сложившейся ситуации и сообщал, что связался с главным офицером Королевской налоговой службы и потребовал скорейшего разбирательства с устранением всех недоразумений.

А затем, не прошло и недели, как мне по телефону стали активно названивать представители налоговой службы, задавать всяческие вопросы и уточнять детали. Потом позвонила тётя с интеллигентным шотландским акцентом. Представилась главным инспектором по налоговым диспутам и сообщила, что по моей жалобе проведено детальное расследование. Далее последовало сетование по поводу недобросовестных действий со стороны налоговых офицеров и их прискорбной неспособности правильно вести учетные компьютерные записи о налогоплательщиках. Далее последовали глубочайшие извинения и обещание незамедлительно прислать мне письмо, констатирующее отсутствие у меня всех налоговых задолженностей за предыдущие годы. Под конец тётя-шотландка сообщила мне приятную весть: в качестве компенсации за свои недоработки Королевская налоговая служба намеревается послать мне чек аж на целых пятьдесят фунтов.

Обещанные письмо и чек я вскоре получила по почте. Это было беспрецедентной победой над темными силами британских налоговиков. Я бросилась звонить Кэрол, торопясь сообщить ей неслыханную весть. Кэрол была потрясена и искренне обрадована. Кэрол, спросила её я, неужели вся эта история хорошо закончилась только благодаря жалобе члену парламента? Без сомнения, ответила Кэрол. Понимаете, Мария, тысячи британцев отправляют в налоговые органы письма с жалобами. А у них в отделе писем стоят две корзины. Одна корзина очень большая – для мусора. Другая корзина очень маленькая – для дальнейшего рассмотрения. В маленькую корзину отправляются жалобы с копиями членам парламента. Все остальные письма выкидываются в большую корзину.

Пришлось мне писать мистеру Ли очередное письмо. На этот раз со словами благодарности. Как отрадно сознавать, дорогой Филипп, что жителям этой страны есть к кому обратиться за защитой и помощью.

Филипп ответил. Дорогая Мария. Рад был Вам помочь. Если что, без колебаний обращайтесь за помощью снова.

Финчемпстед, Беркшир, 2015 г. Отмечаем благополучный исход баталий с налоговой службой

Медицинские приключения резидента

Дружеский вечер с травматическими последствиями

В наш беркширский дом пришли в гости русские друзья. Стас и Катя, красивая молодая пара, бывшие студенты географического факультета МГУ. Катя – выпускница кафедры, где доцент Владимир Николаевич Солнцев преподавал науку до отъезда в Англию. Стас – перспективный учёный-гляциолог, занимающийся изучением ледников. Стас получил место научного сотрудника в университете английского города Рэдинга, что совсем неподалёку от нашего беркширского жилища. Мы стали дружить «домами» и иногда собирались вместе на кружку английского чая и кое-чего русского покрепче.

Была середина лета, и мы коротали тёплый английский вечер за столом на открытой террасе, выходящей в маленький приватный садик. Проводить время в компании Стаса всегда было очень интересно. Он регулярно совершал путешествия в заледенелые горные уголки земного шара, по возвращении из которых рассказывал захватывающие дух истории. К тому же, как всякий настоящий полевой работник, Стас умел и любил выпить. Без этого умения было бы сложновато в тридцатиградусный мороз ночевать в необогреваемых палатках на ледяных вершинах гор.

Подустав от умных разговоров о возрасте ледников и туманных перспективах географической науки, мы с Катей отсели в сторонку и отвлеклись от наших мужчин беседой о сугубо девичьем. Меж тем, длинная обойма бутылок с водкой и виски продолжала неумолимо разряжаться. К середине ночи под садовым столом образовалась внушительная батарея из опустошённых стеклянных ёмкостей.

– Пора спать! – объявили мы притихишм мужчинам.

Стас послушно встал и вышел из-за стола. Сильно качнувшись, но удержав равновесие, он без лишних слов двинулся на второй этаж дома и растворился в недрах гостевой спальни. Катя отправилась следом оберегать ночной покой гляциолога-мужа.

Доцент Солнцев остался сидеть за столом, уткнувшись носом в рюмку с недопитой жидкостью. На мой призыв последовать примеру младого поколения и отправиться в постель сей задремавший учёный муж никак не отзывался. Пришлось его тормошить и выдирать из-за стола, крепко держа за подмышки. Подталкивая впереди себя словно тележку, гружёную садовым мусором, я сопроводила до второго этажа с трудом стоявшего на своих двоих профессора. По пути он слабо сопротивлялся, требуя, чтобы ему ещё налили выпить, дали покурить и поднесли чашку кофе. Перед почивальней запросил остановку в ватерклозете. Доставив груз по назначению, я прикрыла за ним дверь, и вернулась на первый этаж. На душе было тревожно.

Через несколько минут сверху раздался отчетливый грохот. Я взлетела по лестнице и распахнула дверь в туалет. Доцент Солнцев стоял рядом с унитазом, мотаясь из стороны в сторону и глядя на меня мутным взором. В руках он, как щит, держал крышку сиденья от унитаза. Крышка была выломана из сиденья «с мясом». Отколовшиеся куски сиденья вместе