В окне летало. Светловолосая девочка верхом на… ершике для унитаза – их собственном, вагонном ершике, инвентарный номер 712! На руке у нее красовался… чешуйчатый браслет! С глазом! И этот глаз пялился прямо на проводницу! А потом моргнул! А девочка приземлилась на столик!

Зло хоть и чихало – но не отвращалось. Никому нельзя верить, даже таким дорогущим журналам! Проводница почувствовала, что звереет.

– Куда вы ногами становитесь, куда ногами? – истошно завопила она. – Скатерть со стола сами стирать будете? Вам кто на вагонном имуществе летать разрешил? – она ткнула пальцем в ершик. – В поезде надо ехать, а летать – самолетами Аэрофлота! И почему собака в купе?

– Какая? – немедленно поинтересовалась девчонка.

Проводница опустила глаза. У ее ног, будто свалившись с полки, ворочалась, пытаясь подняться, черноволосая пассажирка. Появление ребенка вместо собаки взбесило проводницу окончательно – творят ну просто что хотят!

– Я сейчас поездную милицию позову! – угрожающим шепотом процедила она, отступая. – И начальника поезда! Пусть высадит вас на первом же полустанке со всеми вашими собаками, трупами и безобразиями! – она попятилась, не отводя глаз от молча глядящих ей вслед девчонок. Круто развернулась и, уже на весь поезд заорав: – Милиция! – бегом рванула вдоль коридора.

– Первый полустанок – не самое подходящее место для поисков здухача! – пробормотала ей вслед Танька. Девчонки переглянулись…

– …Хорошо, ты утверждаешь, что никакой собаки у вас в купе не было, – усатый начальник поезда тяжко вздохнул – странный разговор, странная ситуация и девочки тоже не вполне обычные, хотя найти слова, чтобы определить их отличие от других детей, он бы не смог. Странные, и все тут!

– Я собаки в купе не видела, – педантично уточнила Танька. Ведьма должна быть аккуратной в словах, да и врать – нехорошо, поэтому она говорила чистую правду – ну не видела она, как Ирка в купе перекидывалась!

– И с собой вы ее не везли?

Танька помотала головой – конечно, не везли, Ирка сама ехала.

– Не везли! – воинственно согласилась проводница. – Она в окно влезла! А я ее палками в нос! – и чуть смутившись, добавила: – Курительными!

Пришедший вместе с начальником поезда парень в форме железнодорожной милиции поглядел на проводницу с профессиональным интересом и рявкнул:

– Давно покуриваешь?

– Кого? – обалдела проводница.

– Ну эти, палки… На первой же станции отдел по борьбе с наркотиками вызовем!

– Наркоманка! – осуждающе глядя на проводницу, ахнул начальник поезда. – Недаром вы эту штуку на голове носите! А еще говорили, для здоровья, – начальник кивнул на венчающую голову проводницы пирамидку юшинсе. – Какой позор для трудового коллектива!

Проводница морковно покраснела и выхватила из кармана коробочку с «окурками» палочек:

– Это не наркотики! Это из журнала… Против зла… – Она осеклась и, опасливо поглядев на начальство, исправилась: – В смысле, для приятного запаха…

Милиционер недоверчиво взял коробочку, поднес ее к носу… и тут же звучно чихнул. Проводница печально вздохнула – мировое зло наступало.

Успокоившийся начальник поезда подергал за ручку плотно закрытое окно купе. Рама даже не дрогнула. Он поднял глаза и пристально уставился на проводницу.

– А чего вы на меня так смотрите – думаете, с ума сошла? Я тоже так думала, когда чудище с крыльями увидела! – возопила проводница.

На лице начальника поезда снова проступило подозрение. Он опять уставился на коробочку с палочками. Милиционер завернул одну в носовой платок и сунул в карман, пробормотав:

– На анализ отдам! Не может там ничего не быть, раз собаки с крыльями! Точно гашиш!

– Не верите? – ахнула проводница. – Думаете, я все выдумала? А как же дырка в двери? И труп у них на нижней полке лежал! Мальчика!

Милиционер провел пальцем по слегка вспучившемуся пластику на совершенно целой двери.

– Ну и где тут дырка? А вспучилось от огня, наверное, – протянул он.

– И где труп? В смысле, мальчик? – оглядывая купе, устало спросил начальник поезда.

– О, слышите! – вдруг предостерегающе вскинула палец проводница.

Начальнику поезда и впрямь показалось, что он слышит то ли едва различимый шорох, то ли тихий стон. Глаза темноволосой девочки неожиданно вспыхнули, как два зеленых фонаря. Начальник кинул быстрый взгляд на милиционера – видел ли тот? Слышал ли? Судя по невозмутимой физиономии парня, тот ничего не заметил. Может, и впрямь показалось?

– Не иначе как в ящик для багажа запихали! – возбужденно объявила проводница.

Девчонки встали и посторонились, молчаливо разрешая начальнику поезда заглянуть в ящик под нижней полкой. Чувствуя себя полным идиотом, тот приподнял полку. Но одновременно к нему пришло убеждение, что проводница не совсем рехнулась – с этими девочками и впрямь не все чисто! Потому что дети так себя не ведут! Он представил собственную дочку – такого же подростка, как эти две юные барышни. Окажись она одна, без отца с матерью, среди чужих взрослых, обвиняющих ее чуть ли не в убийстве – что было бы? Да растерялась бы, конечно, потом испугалась и обозлилась, начала кричать, что ничего такого не делала, реветь, звать родителей… Даже скандалить и обзываться могла от обиды, но… Вот так, сохраняя полное хладнокровие, без единого лишнего слова дожидаться, пока обвинитель сам выставит себя дураком – такое не для ребенка! Не каждый взрослый на это способен, а только жизнью битые, во всех щелоках мытые крутые мужики да бабы, которым уже ничего не страшно, потому как они всякое видали…

– Или собачища та здоровенная схрумкала! – разглядывая пустой багажный ящик, выдвинула предположение проводница.

У черноволосой девчонки при этих словах на лице вдруг проступило возмущенно-обиженное выражение.

– Все купе было кровищей забрызгано… – продолжала проводница.

Начальник поезда еще раз оглядел купе – ничего похожего на кровь. Он и не сомневался. Зато черноволосая, похоже, не была так уверена: тоже украдкой стрельнула глазищами по стенам и окну – будто проверяла, хорошо ли прибрались. Ох, не знает он, и впрямь ли труп, но девчонки что-то скрывают!

– Так где же ваш товарищ? – начальник поезда попытался строго и испытующе поглядеть в глаза черноволосой. И тут же почувствовал… страх! Ему вдруг почудилось, что он проваливается в два огромных зеленых омута, откуда нет спасения и возврата. Он торопливо отвел взгляд. Да что такое, взрослый человек, а боится смотреть на ребенка!

– Какой товарищ? – невинно поинтересовалась светловолосая девочка.

– Та-ак, – протянул начальник поезда. – Собаки не было, теперь ты скажешь, что и мальчика с вами не было…