Смертная кивает, с избыточным любопытством разглядывая тарелку. Не думаю, что ей так интересны лежащие перед ней овощи. Вернее знаю, что они тут вовсе ни при чем.

Все дело во мне. Я слышу, что ей стыдно. Стыдно даже просто глаза на меня поднять.

И почему же? Из-за глупой фантазии, навязанной ее сознанию?

«Ешь уже!» — посылаю мысленный приказ, и Лина, вздрогнув, послушно хватается за вилку.

Останавливаюсь у небольшой барной стойки, посреди кухни и перевожу взгляд в огромное окно над раковиной. Вечереет. Подозреваю, что это закат моей спокойной бессмертной жизни...

Слышу, как Адена выходит из кухни, очевидно направляясь встречать гостей. Невольно бросаю взгляд на рыжую девчонку, смешавшую мне все карты.

Дело ведь вовсе не в просьбе Ады. Мне самому не терпелось узнать ее получше. Как и заметила Сестра, для того я переехал из тайги в Сочинский лес, едва узнав, что тут обитает мой Источник. Для того же, начал подслушивать ее мысли. Потому же, начал говорить с ней.

Всему виной скука.

Поздно осознаю, что глубоко задумавшись, я оказался непозволительно близко к запретному созданию. Сижу перед ней за столом, а она и забыла, что ей надо жевать. Уставилась на меня своими зеленющими глазами и часто-часто моргает.

Одергиваю свою руку, что против воли неторопливо тянется к застывшим на столе пальчикам.

Это то, чего я боялся, привезя ее сюда.

И дело даже не в ней. Я боюсь себя рядом с ней.

АНГЕЛ

Стою у стенки, пытаясь осознать, как я здесь оказалась. Вокруг снуют люди, грохочет музыка. Это все так отличается от моей еще вчерашней жизни. К тому же я обнаружила, что посреди зала в этом огромном доме притаился самый настоящий ринг. На котором как раз дерутся полуобнаженные мужчины. Что еще за развлечение такое?

— Скучаешь? — рядом возникает Адена и вкладывает в мою руку стакан с каким-то напитком.

Я рада, что она подошла ко мне. Так я чувствую себя хоть немного увереннее.

— Нравится вечеринка? — как бы между прочим спрашивает Ада.

Пожимаю плечами, не решаясь отрицательно качать головой, дабы не обидеть гостеприимную хозяйку.

— Ну, ничего. Сейчас начнется настоящее представление. Быстро определишься, — она кивает в сторону ринга, на который поднимается новая пара участников.

Дамир? А он там зачем? Собирается драться?

Завороженно гляжу, как мужчина стягивает с себя фланелевую рубаху и хищно ухмыляется, глядя на своего соперника.

— Мальчики такие мальчики, — усмехается Адена, посылая в сторону ринга воздушный поцелуй. — Хлебом не корми, дай в чем-то посоревноваться.

Не отрываю глаз от широкой груди своего спасителя. Кажется, ему вовсе и не нужно никому ничего доказывать. Очевидно ведь, что он сильнее...

Осекаюсь, переводя взгляд на соперника Дамира. Ой, мамочки! А я думала, что Дамир огромный. Этот верзила с глуповатым выражения лица кажется едва ли не вдвое шире моего спасителя и выше, по меньшей мере, на голову. Руки в обхвате почти как моя талия, еще и испещрены венами, будто колбаса в натуральной оболочке. Да это же просто комбайн для убийства!

Неосознанно подаюсь вперед, желая немедленно остановить это безобразие, когда мужчины уже сцепляются в смертельной схватке. Адена ловит меня за руку и возвращает обратно к стене:

— Не спеши, ангелочек, — протягивает она лениво, не отрывая взгляда от развернувшегося шоу. — Дамир никогда не проигрывает.

Да как же! Может раньше и не проигрывал, но против такого.

В ужасе закрываю глаза, когда вижу, как замахивается громила. Да он же его убьет!

Приоткрываю один глаз и боязливо отыскиваю Дамира. Как новенький! Не единой царапины. Стоит и нагло ухмыляется.

Не могу на это смотреть. Но и уйти не решаюсь. Хотя какой смысл оставаться? Вряд ли я смогу ему помочь, если его жизни будет что-то угрожать.

«Волнуешься? — возникает голос в голове. — Почему?»

Что значит почему? Этот человек ведь спас меня. Разве я могу молча наблюдать, как он подвергает свою жизнь опасности?

«Значит, благодарность?»

Конечно. Она и есть. Что же еще? Он ведь чужой мне человек, почему бы я еще должна была волноваться.

В голове невольно всплывает моя непрошеная галлюцинация. Горячие губы этого едва знакомого человека. И ощущение, будто в мире никого кроме нас не осталось. По телу расползается навязчивое тепло, вызывая табун мурашек вдоль позвоночника...

Непонимающе наблюдаю, как Дамир вдруг поворачивается к толпе и безошибочно находит меня глазами. Какого черта он делает? Хмурится, и, кажется, я снова вижу этот дьявольский огонь в его бурых омутах.

Что происходит? Чего замер как истукан?! Не собираешься защищаться?

Вскрикиваю, когда бугай бьет Карабаса в спину, а тот лишь слегка пошатнувшись, продолжает таранить меня горящим взглядом. Видя, как противник Дамира снова замахивается, больше не думаю. Бросаюсь вперед, прорываясь сквозь толпу народа в зале.

«Стой, глупая, — грозно велит голос в голове, но я, игнорируя его, вскарабкиваюсь на подиум ринга. — Что ты удумала, сумасшедшая?»

Все верно. Я ведь сумасшедшая, что хочу, то и ворочу!

ДАМИР

Девчонка довольно проворно взбирается на ринг, а я все не могу отделаться от этого странного ощущения, что она вселила в меня своими мыслями.

Тепло. Пробирающее мое промерзшее тело до нутра. Тепло, которое напоминает мне о давно канувших в лету человеческих буднях. Тепло, которое имеет физическую осязаемость и запах лета. Я уже и забыл, каково это. Быть человеком.

Прихожу в себя, когда глупая смертная оказывается прямо передо мной, словно пытаясь отгородить меня своим хрупким тельцем от надвигающейся опасности. Только теперь эта опасность уже грозит ей. Бестолковая!

Вцепляюсь в темную ткань ее платья пальцами и словно куклу отодвигаю девчонку в сторону от надвигающегося Стаса. С сожалением вырубаю парня одним ударом. Веселье закончилось, так и не успев толком начаться.

Стас мой привычный спарринговый партнер, и у него есть только одна установка, которую мы с сестрой любовно вкладываем в голову парня перед каждой схваткой, — убить. Вернее попытаться убить. Ведь очевидно, что у него нет шансов против бессмертного. Зато для меня эта отличная тренировка контроля.

Физическая сила Архонта в разы выше, нежели сила любого, даже самого крепкого смертного. Потому я нередко прибегаю к подобным разминкам, дабы не забывать, что значит быть человеком.

Отпускаю девчонку и она, едва устояв на ногах, поворачивается ко мне. В глазах столько страха. Однако это не помешало ей встрять между дерущимися мужиками!