«Хмм. Интересный вопрос. Неужели ты никогда в жизни не чувствовала возбуждения?» Н-не знаю. Я не уверенна.

— Адена, — услышав оклик от предмета своего мысленного обсуждения, я словно в пол вросла. — Можно тебя на минутку?

Неуверенно поднимаю на Дамира глаза и замечаю какую-то бесовскую улыбку на его лице. Зовет-то он сестру, а взгляд почему-то устремлен на меня.

И мне снова не по себе. Я все еще не понимаю, что здесь делаю. А еще и эта странная парочка.

Адена спешит к Дамиру, оставив меня у входа в кухню. Наблюдаю за этими двумя. Он слегка склоняется и что-то шепчет рядом с ухом Ады, любовно заправляя выбившуюся из идеальной укладки прядь волос. А она, привстав на цыпочки, в задумчивости поглаживает его плечо.

Они точно родственники?

Ада кивает брату, сверкая своей ослепительной улыбкой. Карабас вдруг выпрямляется в полный рост и идет в мою сторону. Невольно пячусь назад, не желая стоять на пути у этого огромного человека. Однако он не сводит с меня глаз.

Пока Дамир стремительным шагом пересекает просторный холл, я успеваю вжаться с кухонный гарнитур.

Он останавливается прямо передо мной. Непозволительно близко. Я даже вдохнуть боюсь. Успокаивает лишь то, что он сам установил запрет на прикосновения. Значит, не станет...

Ой!

Вздрагиваю, когда тяжелая рука ложится на мой подбородок. Вижу, как в бурых глазах полыхает пламя. Что он собрался делать? Почему прикоснулся?

АНГЕЛ

Все вопросы испаряются из головы, когда Карабас вдруг прихватывает меня за затылок и слегка склонившись, находит мои губы своими...

Невольно выдыхаю в его приоткрытый рот. Почему-то закрываю глаза и... поддаюсь. Горячий язык настойчиво проникает в мой рот, и я инстинктивно отвечаю на эту бесцеремонную наглость.

Что еще за дела такие? Он с ума сошел? Чего вдруг целоваться полез?

Или это я опять с катушек уехала?

Сильные руки сжимают мои бедра и подхватывают, усаживая на разделочный стол. Он не собирается останавливаться?

Надеюсь, нет...

Нечто новое, неведомое до сего момента зашевелилось во мне.

Упираю ладонь в мужскую грудь и чувствую, под мягкой фланелью, контрастно жесткие мышцы. Хочу оттолкнуть, но руки не слушаются. Напротив, словно поглаживают мягкую ткань, изучающе скользя по рельефному телу.

Какое-то сладостное предвкушение затуманивает разум. Не помню кто я, где и.

О, боже!

Напрягаю руку, но моих сил явно недостаточно, чтобы оттолкнуть разгорячившегося мужчину. Как же мне его остановить?

Я ведь не могу... вот так...

Распахиваю глаза, пытаясь прийти в себя.

И вдруг обнаруживаю, что меня вовсе никто не держит...

В ужасе оглядываюсь по сторонам, не видя рядом с собой причину своих смешанных чувств.

Нахожу. Как и прежде стоящего рядом с Аденой у лестницы. А между нами распростерся огромный холл.

Что за чертовщина? Могу поклясться, что я еще секунду назад чувствовала его прикосновения. Весьма реалистично. Мне конечно не с чем сравнивать. Но, кажется, этот суровый мужчина прикасается к женщинам именно так. Бесцеремонно. Будто к своей собственности. Не обращая внимания на протесты.

Хотя подозреваю, в этих руках и протестовать-то особо не хочется.

Пробегаюсь взглядом по мощному телу, стараясь понять, что только что произошло.

Опять мои галлюцинации?

Вижу потемневшие глаза Дамира, что хмуро изучают меня издали, и пытаюсь восстановить дыхание. Надеюсь, я не сделала какой-то глупости?

Хотя. не надеюсь.

Я сижу на разделочном столе, и теперь ума не приложу, как тут оказалась. Ведь мужчина очевидно даже с места не сдвинулся.

Какой позор.

Сползаю на пол и спешу отвернуться от двух пар темных глаз, что пристально наблюдают за каждым моим движением, словно в голову мне заглядывая, и прекрасно зная о непотребной фантазии вспыхнувшей в моем больном сознании.

ДАМИР

— Ты ведь сказал, что не заинтересован в ней, — тихо усмехается Адена.

Молчу, продолжая таранить хмурым взглядом хрупкую смертную.

— Тогда зачем попросил создать столь провоцирующую иллюзию? — не унимается Ада, прилипая к моему плечу.

— Надеялся убедиться, что она фригидная, — тихо рокочу я, понимая, что мои надежды не оправдались. Монашка явно далеко не ангельского темперамента.

Адена смеется:

— Боишься, что тебя соблазнит смертная? Бедный беззащитный Архонт. Как же тебе устоять перед невинной монахиней?

Ей смешно. А вот мне совсем не до смеха. Я вроде не настолько суеверный, чтобы верить в россказни о непреодолимой тяге к Источнику, да и есть определенные правила, проверенные другими Братьями. Значит, пока я не прикоснусь к ней, мне не грозит зависимость. Однако...

— Может, вернем ее обратно, пока не поздно? — выдавливаю, не отрывая взгляда от худенькой спинки.

Такая беззащитная. Боюсь, ее нахождение в моем доме может быть губительно для нас обоих.

Адена наконец перестает смеяться:

— Шутишь? — серьезно переспрашивает она. — Неужели тебя действительно настолько пугает эта смертная?

— Не пугает. Но мне не по душе потенциальная зависимость от хрупкого создания.

— Так не подходи к ней. Это моя игрушка, — фыркает Ада, откидывая волосы на спину.

Она устремляется к притихшей в кухне девушке, тогда как я все еще не могу отлипнуть от перил лестницы.

Это ее заявление меня отчего-то слишком бесит. Разве Источник не должен принадлежать одному единственному Архонту?

— Раз тебе не надо, заберу себе, — словно провоцируя меня, громко бросает через плечо Адена.

Проглатываю злость. Стискиваю челюсть, не в силах преодолеть собственническое чувство, зародившееся в душе, стоило представить свой Источник Сестре.

Невольно сжимаю ладони в кулаки, наблюдая, как Ада подходит к Ангелине и обнимает ее со спины.

Смертная вздрагивает, и на какой-то миг я улавливаю в ее сознании едва заметную мысль о том, что это мог быть. я.

Хочет, чтобы это был я? Или боится?

Любопытно. Что чувствует Источник к своему хозяину? Вызывает ли Высший непреодолимую тягу у своей Избранной? Если да, то почему? Неотвратимость судьбы? Или что-то другое?

Справившись с собой, вхожу в кухню, где Адена уже накрывает стол для нашей смертной гостьи:

— Поторопись, — наставительно говорит Ада Лине, выдавая восторг в глазах. — Сейчас начнут собираться гости. Тебе нужно успеть поесть до начала вечеринки. А-то потом не до того будет.