Но это было только начало. Еще требовался свидетель от нашей семьи, и отец созвал всех к кубку. Я тоже пошел. Не мог не пойти. Я — часть рода Гидеонов.

В отличие от родных Фреи нас было много — сам отец, матушка, я, дядья и тети, их взрослые дети. Мы собрались вокруг стола в плотный круг.

Я насчитал девять претендентов. Выбор у кубка богатый, но я все равно волновался, опуская в него руку по команде отца.

Если кубок выберет меня, это будет катастрофа. Я многое могу вынести — лишения военных походов, многочасовые сражения на поле брани, даже отказ девушки, которую безумно хочу, я принял и выдержал. Но я точно не справлюсь с этим.

Нет ничего хуже, чем смотреть, как та, о ком грезишь днем и ночью, достается другому.

Кубок снова ярко вспыхнул. Я не успел зажмуриться, и свет опалил глаза. Когда вспышка померкла, перед моим взором все еще плясали разноцветные круги. Я едва видел из-за них. Все мельтешило.

— Покажите ладони, — услышал голос отца, и вместе со всеми продемонстрировал руку.

— Поздравляю, — хлопнул меня по плечу стоящий рядом кузен.

Я не сразу понял, о чем он. Посмотрел на свою руку, но проклятые цветные мушки мешали что-то разглядеть. Я изо всех сил напрягал зрение и, наконец, увидел — свою ладонь алую как от крови.

— Кубок выбрал второго свидетеля, — объявил отец. — Им стал Арнэй Гидеон.

Я нашел взглядом Фрею. Она тоже смотрела на меня. На этот раз она не покраснела, а побледнела. Ее кожа стала такой блеклой, что, казалось, Русалка вот-вот упадет в обморок.

Это все нереально, мне это кажется. На меня словно обвалился каменный потолок и погреб под собой заживо. Я не мог дышать, не мог думать. Я был раздавлен и уничтожен.

Я качнул головой, давая понять Фреи, что не виноват. Видят боги, я этого не хотел.

Выбор сделан и обжалованию не подлежит. Быть мне свидетелем в первую брачную ночь брата. В данном вопросе возражения не принимаются. Моя семья свято верит, что кубок — особенный. Его считают чуть ли не хранителем нашего рода. Ослушаться его невозможно.

Кубок унесли из зала обратно в хранилище. На этом официальная часть закончилась, теперь гости могли расслабиться и насладиться вечером.

Люди пришли в движение. Они общались и смеялись, ели, пили, танцевали. В зале кипела жизнь, один я стоял столбом и все никак не мог прийти в себя.

Говорят, судьбы нет. Мол, каждый творит свою жизнь сам. Но как тогда назвать то, что происходит со мной?

В тот момент, когда я всеми силами старался держаться подальше от Фреи, обстоятельства сами толкали меня к ней. И чем ближе я подходил, тем настойчивее высшие силы сводили нас вместе. Как после этого не поверить в предопределение?

Невыносимая сложилась ситуация, мне от Фреи никуда не деться. Это она, дурацкая судьба.

Слуги разносили чаши с вином, и я взял одну с подноса. Выпил залпом. Напиться и отключиться — именно то, что мне сейчас нужно.

Я просто был не в состоянии осознать и принять тот факт, что в брачную ночь я буду с Фреей. Вот только не на кровати в качестве ее первого мужчины, а за ширмой. Мой удел — сидеть и смотреть, как ее берет другой. Я заранее в ужасе. Не уверен, что выдержу это и не убью родного брата, едва он прикоснется к моей Русалке.

— Повезло тебе, — ко мне подошел Лейф.

Я не ответил. Вместо этого поставил пустую чашу на поднос и взял следующую.

— Или не повезло, — догадался верный оруженосец. — Это ведь она, та самая дева, что сводит тебя с ума…

— Замолчи, — перебил я.

— Что ты будешь делать? — спросил Лейф.

— Для начала напьюсь.

— Неплохой план.

Именно так, неплохой. Я воплощал его в жизнь со всей старательностью. Спустя час я с трудом стоял на ногах. Меня шатало, зал кружился, а лица людей расплывались, но боль в груди не утихала. Кажется, во всей крепости не найдется столько вина, чтобы ее заглушить.

Даже в таком состоянии, я неосознанно искал Фрею в толпе. А, когда нашел, не спускал с нее глаз. Будь моя воля, я бы проводил дни напролет, любуясь ею. Просто сидел бы рядом и смотрел.

Во мне сейчас было столько вина, что любой другой потерял бы сознание от выпитого. Но я держался и соображал лучше, чем хотелось бы.

Внешне я был спокоен, но внутри демоны рвали меня на части. Я погибал, шел ко дну, захлебывался в чувствах к Фрейдис Альдвин. Будь она проклята! Ее равнодушие убивало. Словно пыточных дел мастер она отрывала куски от моего сердца и скармливала их псам. Невыносимая, чужая, желанная.

Ненавижу ее… хочу ее… Следую за ней как привязанный весь вечер. Покорный раб у ее ног — вот я кто. Какая угодно прихоть, любой каприз — все исполню, пусть только попросит.

Фрея даже не осознает, насколько она притягательна. Я смотрю на нее и мне мало. Мало просто видеть, хочу обладать. Касаться, целовать, слушать, как она кричит мое имя в исступлении. Впервые в жизни я чувствовал столь всепоглощающую страсть.

Заметив меня, Фрея демонстративно отвернулась. Подчеркивая, что даже смотреть в мою сторону не хочет.

Ей тоже было не по себе. Она то и дело ежилась, как будто от холода, но в зале было так натоплено, что дышать нечем. Я точно знал, что прямо сейчас Фрея думает обо мне. Не так, как мне хочется, но все же приятно осознавать, что ее мысли занимает моя скромная персона.

В итоге Фрея покинула зал одной из первых. Причем ушла одна. Харальд любил быть в центре внимания и не мог упустить шанс покрасоваться. Так что он остался, а я пошел за его невестой.

Выпитое вино притупило здравый смысл. Сейчас меня вели исключительно инстинкты. Я крался за Фреей как хищник. Несмотря на избыток вина в крови, я был осторожен. Русалка далеко не сразу заметила преследование.

Чем дальше мы отдалялись от зала, тем тише было в коридоре. В конце концов, Фрея услышала мои шаги. Она обернулась и застыла. Так замирает олень при виде охотника. Всего на секунду, а потом он срывается с места и несется прочь. Уверен, Фрея собиралась поступить также — сбежать от меня. Но я не дал ей такой возможности.

Я бросился вперед и схватил ее. Зажал между своим телом и стеной. Она даже среагировать не успела. Я действовал чересчур топорно. Накинулся на Фрею, как голодный пес на кость. Я был слишком нетерпелив и жаден.

Это был срыв. Вино размыло границы дозволенного, и страсть захватила первую позицию, заткнув разум за пояс. Вот и все — я добрался до края пропасти и прыгнул. Ослепленный желанием, я не соображал, что делаю.

Зарылся пальцами в волосы Фреи и рывком притянул ее к себе. Поцеловал. Наши губы встретились как два тарана — все в щепки.

Кажется, я разучился целоваться. Ведь то, что я делал с Фреей не назвать поцелуем. Я ее пожирал. Жадно, дико, яростно. Ее вкус сводил с ума, мне было его мало. Я впивался в нее, пытаясь насытиться. Наесться до отвала. Но чем больше получал, тем сильнее хотел еще.