звук, Антон залез обратно в машину, достал из бардачка термос и отхлебнул почти треть. Запахло кофе. Только сейчас Ерш заметил, что администратор сильно пьян.

— Ой, б…. - серьезность его взгляда пугала больше, чем пожар. — Что здесь произошло?

— Взрыв газа, — пояснил Валера. — Четыре трупа.

— Ох… — Антон вытер лоб и привалился к капоту. Он постепенно трезвел. — Однако… повезло мне.

— Да?

— Я уехал отсюда меньше часа назад… Было пати.

— Чаво?

— Пьянка. Отмечали окончание записи нового альбома.

— То есть как — окончание? — удивился Ерш. — Я же говорил: нам нужно снять запись вокала… И вообще, почему нас не позвали?

— Не знаю, — Антон протер очки. — Солистка видимо, забыла, мне никто ничего не говорил… В общем, они с музыкантами работали без почти сутки — с тех пор, как вы уехали. Сегодня кончили… Ирина сказала, чтоб не расходились — будем обмывать. Все устали, нужно было расслабиться. Меня послали за травой, бухлом. Я все взял, хавчик из ресторана привез… Солистка готовила какой-то сюрприз. Говорит — останетесь — не пожалеете.

— Ну и?

— Да, сюрприз был. Есть у нас такая Лена, вроде пресс-секретарь — короче, солистка заплатила ей, чтоб та показала стриптиз, а потом отсосала у всех желающих. Музыканты обрадовались… Звукооператор полез первым, ему бас-гитарист чуть харю не начистил.

— А ты что?

— Ох, а мне в самое неподходящее… — тут Антон слегка задумался, — Хотя, как сказать… в общем, мне позвонили из дома: суки соседи сверху залили весь коридор с кухней. Я только ремонт сделал… Жена звонит — ходила ругаться, а они дверь не открывают — думают, самые хитрые: заперлись и делают вид, что внутри никого нету. Слышно же, как ходят наверху, пидирасы… Б…, у меня натяжной потолок — на него страшно смотреть, литров триста сверху висит… порвется — утонуть можно… В общем, жена в истерике, я поехал разбираться. Только доехал — звонят из ментовки: мою ж трубу для сигнализации указывали — и для пожарной и для охранной. Когда начался пожар, сигнализация сработала.

— Ладно… А кто остался?

Администратор задумался:

— Так, кто остался… Да все остались. Передо мной ушла только Наташа — это сестра солистки — голова у нее болела… и Ди-Джей, Серега. У них с этой секретаршей любовь вроде была — не смог видеть, как та у всех отсасывает. Пошел домой, пить в одиночестве… Может, и еще кто-то ушел — но это уже после меня.

— Ага… А остались, значит…

— Остались… Сама солистка осталась. Музыканты — гитарист, клавишник. Звукооператор — старый знакомый солистки, кажется, ее одноклассник. Они его взяли, когда с предыдущий свалился из балкона… Эдик, фотограф оставался, но что-то он, вроде, не настроен был пить. Вот и все — охрану они отпустили, чтоб не мешали.

— Так, — Ерш подсчитал в уме, — Шесть человек. А трупов только четыре… Куда делись еще два?

— А щас узнаем, — Администратор достал трубу. — Так, сначала солистка. — Он выбрал номер, чуть подождал. Лицо его посерьезнело. — Вне доступа… Ладно, попробуем Эдика… тоже…. Блин. Хорошо, пресс-секретарша… О, гудки пошли… так… Сбросила почему-то… Непонятно.

Он попробовал еще раз:

— Теперь выключила телефон. Что все это значит?

Трубы музыкантов и звукооператора тоже были отключены. Скорее всего, их трупы лежали неподалеку в развалинах.

— В общем-то, это ничего не значит. Кто-то мог уехать домой, по пьянке забыв трубу в студии.

— Может быть… А вот машины их все здесь. Та, что взорвалась — это Опель гитариста… такого больше ни у кого не было… Ладно, — Администратор вздохнул. — В общем-то, все были бухие. Если кто-то решил уехать, мог взять такси.

Администратор устало опустился на сиденье Вольво. Он глядел куда-то вдаль.

Легкий дымок от тлеющих развалин стелился над кладбищем. Фонари вдоль Дальневосточного проспекта создавали над деревьями слабое красное зарево.

Ерш думал о том, можно ли ожидать дальнейшего развития событий — ведь и так почти все умерли… Как оказалось, беспокоился он зря. События еще только начинались.

* * *

На следующий день Ерш сидел у себя на балконе. Светило солнце, дул легкий ветерок. По верхушкам деревьев большого двора внизу пробегали шелестящие волны. В доме напротив слушали Smokie, песня закончилась, и печальный голос Криса Нормана улетел куда то вдаль… Было жарко и тихо; только из приемника, стоящего рядом с чашкой кофе, рассказывали о том, как пустую инкассаторскую машину угнали вместе со спавшим в ней охранником. Наверное, грабители начитались Чейза.

На балконе внизу Ерш заметил облокотившегося на перила Ивана Бороду, который курил и бросал хулиганства ради в свернувшихся в траве кошек косточки от вишни. Кошки лениво отмахивались лапами и дрыхли дальше. Ерш поздоровался и пожелал Бороде удачной охоты… Тут зазвонил телефон.

Номер не определился, голос в трубке был каким-то глухим.

— Не могу долго говорить… Я слышал, вас интересует одна видеозапись.

— Ммм…

— Концерт на кладбище.

— Концерт на кладбище? Ну да, интересует. А…

— Я могу вам ее продать. Пятьсот баксов. Без торга.

— Хорошо, я согласен. Приезжайте.

В трубке раздался негромкий смех:

— Нет, это вряд ли… Оператор, который это снимал… у него, вроде как неприятности.

Ерш улыбнулся:

— Ну, можно и так сказать. Вы боитесь?

— Слегка. Приходите сегодня в два ночи на пересечение Дальневосточного и Коллонтай. Когда будете на месте, я вам позвоню.

— Хорошо. Два ночи, перекресток Дальневосточного и Коллонтай. Но как…

Трубку повесили.

Ерш вздохнул. По крайней мере, им опять есть, чем занятья… Тут он заметил, что Борода внимательно смотрит на него со своего балкона. Взгляд его был невеселым:

— Что-то тут не так…

* * *

В два часа ночи Валера с Ершом сидели в машине в условленном месте. Несмотря на начало июля, небо было почти черным, лишь кое-где в разрывах туч выглядывали редкие звезды. Москвич стоял у края насыпи, отделяющей остатки болот с заросшими лесом островками от улицы Коллонтай, домов на которой здесь никогда не было — только дорога, уходящая в сторону кладбища.

Ерш не понимал, что происходит, и это действовало ему на нервы. Предчувствия были самыми мрачными.

— Во первых, кто звонил? Откуда он знает, что мы ищем кассету? И почему встречу назначили здесь? — Валера кивнул прямо по курсу Москвича, где метрах в трехстах они прошлой ночью снимали взрыв в студии звукозаписи «Распутной жизни».

Валера пожал плечами:

— Про кассету мог знать кто угодно. Иван Борода, Ди-Джей, солистка — да любой из их конторы. Кроме того, ты звонил Славе — царство ему небесное — и говорил, зачем мы приедем. Откуда ты знаешь, с кем он общался перед смертью?