Шарлотту снова охватил страх и уже не отпускал до тех пор, пока охранники, получив приказ, не вывели ее из библиотеки и не повели по гулким сводчатым коридорам, выложенным узорчатой плиткой. Они миновали роскошные залы и галереи, декорированные в восточном стиле, спустились по изящной лестнице в цветущий сад с ажурными беседками и фонтанами.

Дворец шейха был прекрасен, и если бы Шарлотта не опасалась за свою жизнь, то с удовольствием осмотрела бы его. Но ей было страшно, и вся эта красота вокруг только усиливала страх.

Шарлотта боялась, что ее снова отправят в тюремную камеру, но вместо этого ее привели в покои, достойные августейшей особы, похожие на гостиничный люкс. Она огляделась. Уютная гостиная была обставлена красивой дорогой мебелью, диваны усыпаны разноцветными подушками, стены выложены белой глянцевой плиткой с изысканным рельефным узором, на полу — великолепные шелковые ковры. Большие французские окна выходили в еще один обнесенный стеной сад, поменьше. Здесь также был фонтан, цвели розы, а на фруктовых деревьях наливались плоды.

Шарлотта попыталась спросить охранников, что происходит, почему она здесь, а не в камере, но они либо не понимали по-английски, либо им было приказано не разговаривать с ней, потому что они оставили ее одну в комнате, вышли и заперли за собой дверь.

Итак, она все еще пленница, но теперь в золотой клетке.

Шарлотта, оставшись одна, решила осмотреть комнаты и обнаружила в одной из них огромную кровать. Рядом со спальней располагалась ванная — очень красивая и просторная, с белоснежной ванной и душем.

Она не могла понять, почему шейх поместил ее сюда, в апартаменты, которые больше подошли бы главе государства, приехавшему в Ашкараз с дипломатическим визитом, а не подобранной в пустыне нелегалке. Все это не имело никакого смысла.

Шарлотта принялась расхаживать по гостиной, ее мозг лихорадочно работал. Она не знала, почему находится здесь, а не в камере, и не знала, что может случиться с ней и ее отцом, но понимала, что шейх не отпустит их.

У нее внутри все похолодело от страха, но не за себя, а за отца. Профессор Деверо — выдающийся ученый, на его счету немало открытий и научных трудов, высоко оцененных коллегами. В Лондоне у отца много друзей и единомышленников, и было бы неправильным лишить его привычного окружения и любимой работы. Что он скажет, если узнает, что все это случилось по ее вине?…

У Шарлотты похолодело внутри. Именно она разбила окно и выбралась наружу. Если бы она просто осталась на месте, отец был бы в безопасности. Их препроводили бы до границы, и они продолжили бы жить своей жизнью, ничего не зная об Ашкаразе.

Это ее вина, и она должна все исправить. Но как?

Шарлотта остановилась у окна, глядя на цветущий розовый сад за окном и размышляя.

На самом деле это можно было исправить только одним способом. Это она случайно вышла на улицу и увидела то, чего не должна была видеть, а не ее отец. Он ни в чем не виноват. Может, ей удастся убедить шейха отпустить отца, если она согласится остаться здесь? У нее нет ни карьеры, как у отца, ни друзей. Никто не будет скучать по ней. Даже отец.

Шарлотта отогнала эту мысль и стала размышлять дальше.

Отец, конечно же, не станет спорить, если она заверит, что все в порядке, чтобы он не подумал, что ее удерживают против воли. Она могла бы успокоить и британские власти, и шейха.

Шарлотта снова подумала о нем и ощутила странную дрожь. Сердце забилось быстрее, когда она вспомнила, как его большая рука накрыла ее ладонь, обжигая кожу. Вспомнила, как прикоснулась к твердым мускулам его предплечья. Гнев, который она чувствовала, горел и внутри его, какими бы холодными ни оставались его дымчато-золотые глаза. Она знала, что каким-то образом влияла на него, так что, возможно, сможет сделать это снова. Если хочет спасти своего отца, ей придется это сделать.

А как насчет нее? Остаться в чужой стране в полном одиночестве на всю оставшуюся жизнь? Шарлотта отмахнулась от этой мысли. Она разберется с этим позже. Сейчас важнее убедиться, что отец в безопасности.

Время летело незаметно, и она провела его, осматривая комнаты и восхищаясь всем вокруг в промежутках между размышлениями о том, что же все-таки происходит, и попытками сдержать охватившую ее панику. Наконец двери открылись, в комнату вошли две женщины. Одна несла поднос с едой, другая — одеяние из серебристо-голубой ткани. Первая поставила поднос на маленький столик у окна, вторая положила платье на диван рядом.

— Сегодня вечером вы будете ужинать с его величеством шейхом Тариком Исхаком Аль-Назири, — по-английски произнесла первая женщина. — Его величество велел подобрать для вас подобающий наряд, переоденьтесь к ужину. А пока можете перекусить и утолить жажду. Я приду за вами в назначенный час.

Шарлотта изумленно уставилась на женщину. Наряд? Ужин? Что же все-таки происходит?

— Но почему? — вырвалось у нее. — А как же мой отец? Почему меня держат здесь? Чего хочет от меня шейх?

Но женщина только улыбнулась и покачала головой, а затем обе развернулись и вышли, оставив Шарлотту одну.

Итак, никто не собирается отвечать на ее вопросы. А это значит, что ей придется получить ответы от самого шейха Тарика. Ее не перехитрит его тигриный взгляд и джентльменские уловки. Она настоит на том, чтобы он ответил ей, а потом попросит, чтобы он отослал ее отца домой.

Эта мысль так воодушевила Шарлотту, что она решила подкрепиться. Лепешки еще теплые, прямо из печи, свежие фрукты и лимонад придали ей сил.

Поев, она направилась в ванную комнату, сняла с себя грязную одежду и долго стояла под горячим душем, наслаждаясь восхитительным ароматом шампуня. После душа, благоухая розами, Шарлотта завернулась в большое пушистое полотенце и вернулась в гостиную, где на диване у окна был разложен «подобающий наряд».

Одеяние оказалось платьем в традиционном стиле из серебристо-голубого шелка, с розами, вышитыми по краю тяжелой серебряной нитью. К платью прилагались шаровары из той же ткани.

«Хм, какая нелепость. Разве такое можно носить?»

Шарлотта осторожно коснулась ткани, ощутила ее прохладу и мягкость, но тут же отдернула пальцы — наряд прислал шейх, она не станет надевать его в знак протеста, заявится на ужин в собственной грязной одежде и пошлет шейха к черту.

Впрочем, не стоит злить его понапрасну. На кону — безопасность отца. Кроме того, она не знает обычаев страны, и оскорблять шейха только потому, что она сердится, было бы глупо.

Лучше надеть платье и шаровары, быть вежливой и учтивой.

Кроме того — Шарлотта снова погладила ткань, наслаждаясь ощущениями, — одеяние было красивым, она никогда не носила ничего подобного. Принцессы в сказках всегда наряжались в красивые платья, и в детстве она мечтала заполучить хотя бы одно такое. Но мать не интересовалась тем, чего хотела Шарлотта. Она вообще не особенно интересовалась дочерью.

«Ты пленница в чужой стране, не имеешь ни малейшего представления о том, что ждет тебя в будущем, и все же думаешь о красивом наряде?»