Однако чаще прочего в наступившем году Дима предвкушал кое-что новенькое. Нервы щекотало, едва мысли шли в сторону прекрасной… теперь уже знакомой. В голове плыло, стоило призадуматься серьезнее, и разумная, тщательная подготовка к грядущему разговору — а также поиск ответа на вопрос, зачем Диме так хочется прогуляться в крыло уголовно-правовой практики в понедельник чуть ли не в девять утра, — заканчивались на первом же воспоминании об одной ночи в конце декабря.

Картинки, слайдами мелькающие в голове, день ото дня не тускнели, а лишь обретали дополнительные будоражащие оттенки. В них Лара вновь и вновь вздрагивала от удовольствия, когда он касался ее, ярче и невозможнее зеленели удивленно распахнутые глаза, раскрывались алые губы со смазанным контуром и почти по-настоящему на языке чувствовался вкус ее помады. Временами Диме казалось, он уже путается и не знает наверняка, что из транслируемого мозгом случилось взаправду, а что придумалось, даже намечталось, после.

Не прошедшая за долгие выходные околдованность Ларой была пьянящей, приятно отвлекающей от всего, о чем Дима не желал лишний раз рассуждать. Пропорционально возрастанию интереса к магнетической девушке в умопомрачительных туфлях уменьшалась его тоска по Вике, что радовало чрезмерно. Хандрить из-за расставания, когда оно вполне закономерно и произошло бы в любом случае, было глупо.

Продолжить же нормальную жизнь, переключиться и насладиться новыми возможностями — вот чем нужно заняться. Он же обещал себе попробовать лехин образ существования. И даже попробовал. И даже очень удачно. Так удачно, что возвращаться к переборке вариантов не хочется. Зачем, если уже найдена идеальная кандидатура?

Здесь Дима, конечно, сам себя одергивал за разгулявшиеся до предела разумного целеполагания намерения. Никаких оснований считать, что Лара две недели только о сексе с ним и грезит, не существовало. Мало ли, по какой причине она в ту ночь решила уйти не к себе, а к нему домой. Помимо многих возможных препятствий — например, вполне прозаичной незаинтересованности в продолжении, она могла состоять в отношениях. Не просто так ведь сбежала, как пойманная на горячем преступница.

Правда, по неведомым, прошедшим мимо его сознания умозаключениям, Дима отказывался думать о Ларе как об изменщице. Не вписывалось. В его о ней впечатление не вписывалось. Он для себя Лару определил как… честную.

Характеристик, ей подходящих, нашлось бы довольно: о красоте, об уме, о темпераменте, но первой, огромными четкими буквами печаталась честность. То ли потому что манера общения у Лары была такая — сразу в лоб, намеренно, а не по глупости. То ли потому, что Дима не удержался и погуглил, выяснив о Ларе, пусть и немного (даже аккаунтов в соцсетях не нашлось), но достаточно, чтобы составить представление о присущих ей ценностях. Как минимум, в профессии, а по большей части, наверняка и в жизни.

Поисковик показал ему несколько статей о довольно громких процессах, в которых она участвовала, пару заметок на сайте одного университета (так Дима узнал, какой юрфак она закончила), где освещалась ее нетривиальная деятельность на базе студенческой юридической клиники[1] и блестящая учеба. Дима впечатлился. Даже пожалел, что она не училась у его отца, преподававшего в МГУ уголовный процесс последние лет пятнадцать и очень уважавшего увлеченный юридический молодняк.

Сомнений, что с отцом Лара спелась бы просто на раз, не осталось, когда Дима вник в суть отмеченных в новостных изданиях процессов. Перед ним была не просто успешная адвокатесса, отличившаяся в профессии выдающимися способностями, но и правозащитница. Ярая, бесстрашная, неугомонная.

С детства Дима очень хорошо знал, чего стоит заниматься правозащитной деятельностью в России. Давление со всех сторон, угрозы, закрывающиеся перед носом двери, равнодушие перед несправедливостью — отец хлебал и не давился, а Дима, насмотревшись, даже пробовать не стал. Восхищался со стороны. Сейчас восхищался еще и Ларой.

Все-таки он тем вечером не ошибся: она потрясающая женщина. Совершенная как будто. Смириться, что их знакомство не продлится в новом году, Дима ни за что на свете не смог бы. Уж точно не после того, как узнал о ней столько интересного, а хочет узнать еще больше. Да и просто ее — хочет.

[1] Юридические клиники обычно создаются на базе юридических университетов и выступают как негосударственные некоммерческие образования, оказывающие бесплатную юридическую помощь. Работают в них под руководством наставников студенты старших курсов юрфака, прошедшие серьезный отбор и подготовку. Для студентов это отличная возможность для практики и заявлении о себе как специалисте (особенно выдающиеся не раз выигрывали очень крупные и серьезные процессы).

Долгожданный, знаменующий начало первой трудовой недели в новом году понедельник наконец наступил. С самого утра дороги в центре Москвы предсказуемо застывали в неподвижности, как будто легкая слякоть на асфальте обернулась вязкой болотной тиной. Относительно спокойные после длительных праздников автомобилисты чуть реже привычного жали на клаксоны, а выругивались при закрытых окнах — минус десять по Цельсию все-таки, да и драть горло пока не то чтобы хочется. Вот в грядущую пятницу…

Застряв в дорожном параличе, Дима, нервно-бодрый, как если бы выпил на завтрак не одну, а четыре чашки кофе, постукивал пальцами по рулю в такт поющему о бесконечной любви Мэттью Беллами[1]. Риска опоздать не было: даже с пробками добираться всего сорок минут, а он в машину сел чуть ли не за полтора часа до начала рабочего дня. Дома почему-то не сиделось.

Проснулся чересчур рано, но с совершенно ясной головой, не хотелось ни минуты лишней пролежать в теплой постели, зато взяться за дело было просто невтерпеж. Собрался Дима так быстро, как будто торопился в зал суда. В родной квартире занятий не нашлось, и уже в полдевятого он, стоя на подземной парковке, тянул ручку двери собственного автомобиля.

Людей внутри бизнес-центра, где их юридическая фирма арендовала под офис несколько этажей, сновало значительно меньше привычного его взгляду: обычно Дима пересекал турникеты без двадцати десять, и ехать приходилось в одном из переполненных лифтов. Сегодня же на свой пятнадцатый этаж он поднялся в компании семи человек — оказалось, довольно приятно не чувствовать себя рыбешкой в консервной банке и дышать воздухом с достаточным уровнем кислорода.

На пути к кабинету Дима без удивления повстречал пару запойных трудоголиков, по виду которых нельзя было поверить, что вся страна отдыхала целых тринадцать дней. Лехи, ожидаемо, еще не было. Наверняка явится впритык к десяти, и пересекутся они лишь на обеде или вечером.

Не дожидаясь временной отмашки, Дима принялся за работу: проверял уже сделанное, сверялся с графиком будущих дел, гадал, как пройдет день сегодняшний.

Могло быть по-разному. Планирование — это, конечно, отлично: ничто не предвещает беды, большая часть деловой Москвы только начинает выходить из коматозного сна, и авралы предполагаемые, как кары небесные, обрушатся на юристов где-то через недельку, но всегда был риск внезапных ЧП. Стоили они, конечно, клиентам таких же внезапных затрат, но напрягаться Диме именно сегодня было немного лень. Его план дня включал в себя напряг иного рода.