И все же это случилось.

На пороге стоял высокий темноволосый парень с огненными черными глазами. Спокойно и с любопытством он оглядывал собравшихся, пока не встретился глазами с Женей Семицветовой.

Стоп! Перекур. Антракт. Пауза.

Все-таки хорошо, что я такая выдержанная и хладнокровная. Любая на моем месте в подобной ситуации разразилась бы безумным смехом Офелии и истерически сообщила бы собравшимся: «О, гляньте-ка, а я с этим мужиком сегодня всю ночь кувыркалась в постели!»

Андрей тоже держался хоть куда. Единственное, что он себе позволил, так это приподнять левую бровь на полсантиметра при виде меня, красавицы. Впрочем, на большее у него в любом случае времени бы не хватило, потому что Анжела уже сделала стойку и ничем не напоминала ту сонную толстую кошку, которая валялась давеча в кресле. Грудь вперед, глаза блестят, кончик языка так и гуляет по коралловым губкам.

Вадик тоже, судя по всему, сомлел от такой неземной красоты и выполз из-за стола навстречу гостю.

— Очень рад… Андрей? Я могу вас так называть? Или вы предпочитаете — доктор Долгачев?

Андрей усмехнулся, стискивая ладошку Вадика своей здоровенной жесткой лапищей. О, как нежна была эта рука, когда ласкала меня сегодня на рассвете… Молчать! Заткнись! Умри!

— Тщеславия ради — возможно, и хотелось бы. Но я всего лишь скромный ветеринар из развеселого поселка Караул.

— Кара…ул?

— Ну да. В этом принципиальное отличие нашей Родины от любой другой. Где-нибудь в Швейцарии глухомань подобного типа будет называться как-нибудь гламурно, типа Сен-Жермен-Дю-Шатобриан, а в Карауле, между прочим, пять тыщ жителей — но ничего не попишешь. Одни карауловцы. Или караульчане. Даже и не знаю, как правильно.

От такого напора Вадик несколько обалдел, но быстро взял себя в руки.

— М-да… Что ж, позвольте вам представить моих сотрудников. С несравненной Анжелой Мессер вы уже знакомы. Это Ираклий, наш шеф-редактор. Это господин Валов, он будет лепить, так сказать, ваш медийный образ… А это — моя правая рука, мой заместитель, незаменимая Евгения Васильевна Семицветова.

Я протянула руку, стараясь не смотреть в черные омуты глаз мужчины моей мечты.

— Рад. Сердечно рад. Можно сказать, потрясен. Очарован. Не нахожу слов. Евгения, значит… А вам бы очень подошло имя Света!

Я упорно смотрела в пол, всем своим видом демонстрируя полное отрешение от мирских тревог. Мол, все мои мысли сейчас о работе…

Андрей не стал надо мной изгаляться. Отвернувшись от меня и послав обворожительную улыбку Анжеле, он вновь повернулся к Вадику.

— Слушайте, только я ничего толком не понял. Что вы там говорили насчет медийного образа, обложки и Мужчины Недели?

— О, это наша основная фишка. Не знаю, читали ли вы наш журнал…

— Увы. Через Караул проходит пресловутый «красный пояс». Из глянца у нас в ходу только «Вог» за девяносто седьмой год.

— Гм… Одним словом, каждый номер нашего журнала — журнала для настоящих мужчин — посвящен герою наших дней. Но при этом мы не стремимся воткнуть на обложку какую-нибудь примелькавшуюся физиономию из мира кино или шоу-бизнеса. Наши модели — простые, суровые парни, честно выполняющие свою работу и не стремящиеся к популярности…

Андрей задумчиво посмотрел на стены кабинета, украшенные наиболее удачными образцами наших обложек. Самым простым и суровым парнем на них был, пожалуй, юный выпускник «Завода Знаменитостей-18», если не считать дамской меховой шубы на голое тело и бриллиантового колье с зайчиком «Плейбоя» на его тонкой, но несомненно мужской шейке.

— Слушайте, тут какая-то ошибка, как мне кажется. Меня попросили дать интервью, я приехал на выходные, но… вы уверены, что это хорошая идея?

Вадик просиял.

— Это будет суперномер! Простой ветеринар из глубинки с внешностью Антонио Бандераса, кавалер ордена Мужества, бесстрашно вынесший из огня восемнадцать человек… Кстати, как вам это удалось?

— Ну, они были не очень крупными.

— Не очень крупными?

— Прямо скажем, небольшими. И дико орали. Некоторых пришлось нести под мышкой.

— А… То есть…

Андрей улыбнулся — и мне немедленно захотелось прилечь. Желательно — с ним вместе.

— Пожар был в роддоме. Я там оказался совершенно случайно, заехал к бывшему однокашнику. Здание деревянное, прошлого века, так что ждать пожарных было некогда. Мы с ним махнули в отделение новорожденных и сгребли всю малышню в охапку. В два захода справились, а там и пожарка подоспела.

— О боже. Но это же замечательно! Андрей, я не ошибся, вы действительно станете украшением номера. Приступаем немедленно. Господин Валов будет руководить фотосессией, несравненная Анжела возьмет у вас интервью. Да, и еще с вами пойдет Евгения Васильевна.

Анжела немедленно надулась и сурово посмотрела на меня. Я внимания на это не обратила, потому что пребывала в панике и как раз в данный момент раздумывала, как бы удрать из кабинета. Открытое окно выглядело крайне привлекательно…

— Евгения!!!

Очнувшись, я диким взором посмотрела на Вадика и прохрипела:

— Я не знаю… у меня на сегодня еще было одно неотложное дело…

Вадик сверкнул глазами и шагнул ко мне. Анжела Мессер немедленно прильнула силиконовым бюстом (о, что получилось у нас с Андреем из того силикона!) к красавцу-ветеринару и заворковала хриплым шепотком нечто соблазнительное.

Босс припер меня к стене и почти беззвучно прошипел:

— Эт-то что такое, а?! На прошлой неделе у нас с вами шел разговор о повышении. Вот оно, повышение, но где вы? Верещите что-то несуразное, именно в тот момент, когда мне нужна ваша помощь! Вы же знаете Анжелу, она бросается на все, что шевелится. А мне нужен серьезный, мускулистый, жесткий репортаж, мне нужны бицепсы!

— Д-да…

— Вы пойдете и будете следить, чтобы она не отвлекалась на кокетничанье. Еще нам не хватало слухов о том, что мы расплачиваемся с нашими героями натурой, так сказать. К вечеру у меня на столе должен лежать текст. Все, свободны.

Двадцать минут спустя мы уже шагали в студию Бобсона. Вернее, шагали — это сильно сказано. Шагал, пожалуй, один Бобсон, за ним в некотором отдалении неторопливо дефилировал Андрей, а у него на локте повисла и развевалась, как ядовитый плющ, Анжела Мессер. Замыкала процессию я, и мой способ передвижения назывался просто: «тащилась». От тоски и полной безысходности я прислушивалась к щебетанию Анжелы, и оно, вкупе со вчерашними коктейлями, порождало во мне стойкое желание пойти поискать рассолу.

— …Значит, вы не пожарник?

— Нет. Я ветеринар. Это такой врач, который лечит коровок, лошадок, собачек и кошечек. А пожарным я подрабатываю в свободное от работы время.