Прочитав записку, Лейди яростно рвет ее в клочки.

Вэл закуривает сигарету.

Лейди. Вместо подписи — поцелуй: отпечаток накрашенныхгуб!.. Ничего себе! И вы ходили на это свидание?

Вэл. Нет, мэм. Потому-то она и нажаловалась. (Кидаетспичку на пол.)

Лейди. Подымите спичку!

Вэл. Вам бы ротой командовать! (С подчеркнутойтщательностью поднимает спичку и выбрасывает за дверь.)

Лейди неотступно следует за ним взглядом.

Вэл лениво идет обратно.

Лейди. Вы и при ней вот так ходили?

Вэл (у прилавка). Как это «вот так»?

Лейди. Вразвалочку! Вразвалочку!

Вэл смотрит на нее пристальным, добродушно-недоумевающимвзглядом.

И стояли перед ней тоже так? Так же близко?.. И в этой... вэтой же позе?

Вэл. В какой позе?

Лейди. Во всем у вас словно какой-то намек.

Вэл. На что намек?

Лейди. А на то самое, с чем вы, по вашим словам,покончили, — на... Да вы сами знаете... Для чего, думаете, я дала вам этоткостюм — одела как приказчика?..

Вэл (с грустью). Э-эх!.. (Вздохнув, начиняет снимать своюсинюю куртку.)

Лейди. Зачем снимаете?

Вэл. Вот вам ваша куртка, пойду брюки переодену. (Вручивей куртку, идет к нише.)

Лейди. Постойте! Простите меня! Слышите? Я плохо спаланочь! Постойте! Я ведь сказала: извиняюсь! Слышите? (Зашла в нишу и выходит сгитарой Вэла.)

Вэл (следует за ней). Отдайте гитару, Лейди. Вы находите уменя слишком много недостатков, как я ни стараюсь угодить вам.

Лейди. Я ведь уже извинилась. Вам надо, чтоб я упала наколени и башмаки вам лизала?

Вэл. Ничего мне не надо, гитару только отдайте.

Лейди. У меня к вам никаких претензий. Я довольна вами.Вполне.

Вэл. Что-то не видно.

Лейди. У меня нервы издерганы. (Протягивает руку.) Мир!

Вэл. Значит, я не уволен и могу оставаться?

По-мужски пожимают друг другу руки.

Она отдает гитару.

Молчание.

Лейди. Понимаете, мы ведь... не знаем друг друга. Ещетолько... только знакомимся.

Вэл. Вот-вот. Обнюхиваемся, как пара животных... (Подходитк прилавку, облокачивается, убирает гитару за прилавок.)

Лейди (ей неловко от подобного сравнения). Не совсемтак, но...

Вэл. Не знаем друг друга... А как узнаешь? Когда-то ядумал — на ощупь.

Лейди. Как, как?

Вэл. Ощупью...ощупывая друг друга.

Лейди (садится в кресло для примерки обуви, передвинутоенаправо, к окну). Вы хотите сказать... в близких отношениях?

Вэл. А потом мне стало казаться, что это еще больше отчуждает...Да-да, Лейди, еще больше отчуждает...

Лейди. Так как же, по-вашему, люди узнают друг друга?

Вэл (сев на прилавок). Знаете, как я ответил бы на вашвопрос? Никому никогда не дано узнать никого. Все мы приговорены к пожизненномуодиночному заключению в собственной шкуре! Поняли, Лейди? Уверяю вас, этоправда, и мы должны взглянуть ей в глаза: каждый из нас осужден отбыватьпожизненный срок в этой одиночке: в собственной шкуре. Пожизненный!

Лейди (подойдя к нему). Я не такая уж оптимистка, но состоль печальным выводом согласиться не могу. Нет, не могу!

Светлая, строгая сосредоточенность придает им обоим сходствос детьми. Лавка погружена в полумрак.

Лейди садится на стул справа от прилавка.

Вэл. Слушайте, что я вам расскажу. Было это давно, когда ябыл еще мальчишкой и жил на Ведьминой заводи. Родню мою разметало кого куда,как цыплячий пух по ветру, и жил я один, промышляя охотой да прячась отвластей: ружье мое и силки не знали сезонных запретов. И все эти одинокие дни,все эти одинокие ночи я жил предчувствием какой-то перемены, я... я ожидалчего-то.

Лейди. Чего?

Вэл. Чего мы все ожидаем? Что вот-вот что-то вдругстрясется и какое-то событие придаст смысл нашему существованию. Мне трудновспомнить сейчас это ощущение — дело прошлое, но я словно ожидал чего-то, какответа на заданный вопрос... Но либо вопрос не тот, либо задан он не тому, комуследует, и ответа все нет как нет. Разве жизнь прекращается из-за того, что нетответа? Нет, идет себе своим чередом, словно ответ уже дан: день за днем, ночьза ночью... А мы все ждем ответа на свой вопрос и живем как ни в чем не бывало,словно уже получили ответ. И вот в один прекрасный день...

Лейди. Что?

Вэл. Нам начинает казаться — вот он, ответ на наш вопрос.Но этот ответ — липа.

Лейди. Как — липа?

Вэл. Не притворяйтесь — сами знаете.

Лейди. Любовь?

Вэл (положив ей руку на. плечо). Да, она самая — липовыйответ. Не только мы с вами, Лейди, немало еще глупцов попалось на эту липу. Этосущая правда, и чем скорее вы уверуете в нее, Лейди, тем лучше.

Лейди смотрит на него, размышляя.

(Садится на табурет перед прилавком.)

Там, на заводи, я встретил девушку. Мне тогда былочетырнадцать. В тот день у меня было такое чувство, что стоит мне еще два-трираза оттолкнуться багром, и лодка моя пристанет к той самой земле, по которой ятак долго тосковал.

Лейди. И ответом на ваш вопрос оказалась та девушка назаводи?

Вэл. Она заставила меня поверить в это.

Лейди. Как?

Вэл. Она выбежала из хижины нагая, как и я в своейплоскодонке. Выбежала и постояла немного. Тело ее лучилось в солнечном свете, имне мерещилось, что оно сияет как небеса. Видели вы когда-нибудь, как белавнутри раковина? Ее тело отливало такой же перламутровой белизной. О боже, япомню, как изо мха вспорхнула птица, тень ее крыльев скользнула по телу девушки— и птица пропела одну только ноту, очень высокую и чистую, а девушка — словнотолько и ждала, чтоб до меня донесся этот призывный сигнал, — повернулась сулыбкой и ушла в хижину.

Лейди. А вы — за ней?

Вэл. А я — за ней! Как хвост за птицей! Мне казалось, чтов ней я найду ответ на томивший меня вопрос, но потом я уж не был в этомуверен, да и сам вопрос стал не более ясен, чем ответ на него, и...