Апельсин мира тоже был их старой традицией, почерпнутой из книг про американских индейцев. Если во время ссоры обе стороны были не правы, а так случалось чаще всего, то примирение обозначалось совместным поеданием чего-нибудь вкусного. Если же вина по большей части принадлежала одной стороне, тогда эта сторона делала какой-нибудь сюрприз невинно пострадавшему.

Промокнув руки салфеткой, Николь снова блаженно растянулась на коврике. Из-за свежего морского ветра солнце не казалось жарким. Какое же это счастье — просто лежать и ничего не делать. Только бы еще не лезли в голову разные дурацкие мысли. Николь задумчиво разглядывала белые лоскутки облаков, спешившие по ярко-голубому небу. Облака явно были очень чем-то озабочены, они толкались и наползали одно на другое, торопясь обогнать друг друга, поскорее добраться до чего-то невидимого для Николь и такого для них важного. Может, до своей, облачной, половинки? Вот одно потянулось куда-то вперед, в отчаянии вытянув перед собой пушистые полупрозрачные лапки-крылья. И разорвалось пополам. Истончилось, закружилось белыми перьевыми спиральками. И она, Николь, так же бессмысленно исчезает в бесконечной погоне за чем-то невидимым. Может, пора уже выныривать из облачных иллюзий и строить обычную земную жизнь?

Николь приподнялась на локте и развернулась к Сьюзен.

— Так как, ты говоришь, зовут того парня с вашего курса, который мною интересовался?

Минутная надежда Николь на возможность нового ни к чему не обязывающего романа растаяла еще быстрее, чем облака. Как пояснила немного смущенная Сьюзен, потенциальный кавалер Николь оказался весьма интересным собеседником. На слове «собеседник» Полли хихикнула и многозначительно переглянулась с Николь. Сьюзен попыталась было сказать, что нечего делать из нее разлучницу. Николь сама не раз давала понять, что на данном жизненном этапе парни ее не интересуют. И вообще, дружеский секс еще ничего не значит. Но ситуация уже была предельно ясна. Николь улыбалась с каким-то странным чувством облегчения. Хорошо, что некоторые вещи на земле, например легкомысленность Сьюзен или душевность Полли, остаются постоянны, несмотря ни на какие капризы судьбы.

И чего я так захожусь! — убеждала себя Николь, расставляя посуду в небольшом кухонном шкафчике. Я приняла верное решение, отказав Людвигу. Тем самым я избавила и его, и себя от массы проблем и неловких ситуаций.

Почему же так щемит в груди и хочется кусать локти от досады?

Совсем недавно подруги ушли. Наспех попрощавшись, они разбежались по своим делам, условившись, если что, немедленно созвониться. А Николь против обыкновения на работу совсем не спешила. Если быть честной, то ей уже давно следовало суетиться в редакции, дел, как всегда, было невпроворот. Чего только стоила обработка материалов с художественной выставки стеклодувов. «Знаменитое бристольское голубое стекло! Ежегодная неделя чудес! Единственная экспозиция в Европе!» Николь поморщилась, как от зубной боли, вспомнив настырных устроителей выставки. Кажется, им было бесполезно объяснять, что рекламой занимается специальный отдел «The Daily Mail», что за размещение в статье подобных слоганов нужно платить отдельно, и тогда это все будет публиковаться в разделе «На правах рекламы».

Обычно Николь с удовольствием ныряла в рабочую суету родной редакции. Не особенно напрягаясь, жонглировала информацией, добывая единственно правдивую версию, играючи обходила подводные камни закрытых сведений, на одном дыхании облекала все это в сочные образы новой статьи. Но сегодня ей не хотелось ни адреналина, ни творчества, ни общения. То ли она заболевала, то ли сказывался вчерашний стресс, но голова была какой-то тяжелой и гулкой, ломило виски и больше всего на свете хотелось забраться с головой под одеяло и погрузиться в мягкое небытие сна. Николь с нежностью поглядела на аккуратно убранную постель. Может она и вправду хотя бы один раз расслабиться…

Оказалось, что не может.

Почему-то, когда звонила начальница отдела, звонок у телефона получался особенно резким и неприятным. Николь уже сколько раз обещала себе завести для миссис Роуз Кермит отдельную мелодию, например что-нибудь из хэви-метал, но как-то все руки не доходили.

— Николь Конноли?

Николь не поняла по голосу, сильную ли выволочку она получит. Но была уверена, что получит обязательно. Интересно, что она там еще напортачила?

— Здравствуйте, миссис Кермит, — как можно более спокойно проговорила Николь.

— Почему мы с вами беседуем по телефону?

— Не поняла…

— Потому что вас нет на рабочем месте, — с явным удовлетворением констатировала миссис Кермит.

— Вы же знаете, что в первой половине дня у меня занятия в университете. — Николь не стала напоминать, что это обсуждалось при составлении контракта.

— Я знаю только одно. За вашей спиной, милочка, стоит еще с десяток претендентов на место в «The Daily Mail».

Все-таки тембр у миссис Кермит был не в пример хуже, чем у солистов группы «Metallica».

— Николь, вы меня слушаете? — Голос в телефоне стал еще более скрипящим. Очевидно, сказывался плохо сдерживаемый гнев.

— Да, разумеется, миссис Кермит.

— Через полчаса вы должны быть в редакции. Тина объяснит вам ваше задание. — И взбешенная начальница, не дожидаясь ответа Николь, повесила трубку.

Николь быстро засовывала в сумку необходимые мелочи. В редакции вообще процветал легкий дух анархии. По крайней мере в том, что касалось графика работы. Никто никогда не контролировал, где находится тот или иной сотрудник в данное время. Главное, чтобы был достоверный свежий материал, чтобы тиражи, а вместе с ними цены на рекламу ползли вверх, а взволнованные читатели разрывали своими звонками редакционный телефон. И никого никогда не волновало, будешь ты писать очерк дома или сидя до полуночи в редакции. Никого и никогда… Кроме миссис Кермит. Еще в первый рабочий день она напрямик заявила Николь, что никогда не взяла бы ее к себе в отдел, если бы ее студенческие статьи не были удостоены таких престижных мест на журналистских конкурсах и не обратили на себя внимание руководства газеты. И еще будущая начальница пообещала Николь, что та не продержится и месяца, тем более что она собирается совмещать учебу и работу стажера. Николь не только продержалась, но и смогла заинтересовать своими работами мистера Лесли, редактора бристольского филиала «The Daily Mail». Если бы ей еще позволяли брать те темы, которые ей хотелось. Однако самым великолепным, на что мог рассчитывать стажер, была выставка стеклодувов.

Припарковав «жука» на своем обычном месте возле редакции, Николь бодро направилась к черному ходу. Точнее, это был не совсем черный ход. Просто сюда, в боковой переулок, выходили двери одного из кафе, примостившихся на первом этаже небоскреба, в котором среди прочих офисов располагалась редакция «The Daily Mail».

Знакомая девушка-бармен приветливо кивнула Николь из-за плеч посетителей. Николь улыбнулась в ответ и показала два пальца. Через минуту, открывая плечом внутреннюю дверь кафе, Николь осторожно держала за ободок пластиковый стаканчик с двойным эспрессо. Она еще раз убедилась в преимуществах постоянства. Может, это старость? — улыбнулась сама себе Николь, проходя мимо зеркальных колонн первого этажа. Определенно, старость. Вон какие круги под глазами. Хорошо, что в ее рабочем столе есть косметичка со всем необходимым для подобного случая. Впрочем, до косметички еще нужно добраться. Николь примостила стаканчик с кофе на газетный автомат. Осторожно высвободила из заколок на висках несколько волнистых прядок. По очереди намотала каждую на палец. Получившиеся медные спиральки, обрамляя лицо, перетягивали на себя внимание, отчего тени под глазами казались менее заметными. Оставшись вполне довольной результатом, Николь вернулась за своим кофе. Перед автоматом, почти водя носом по заголовкам свежей прессы, стояла какая-то девушка в офисном костюме, по виду типичная секретарша. Что за привычка не пользоваться очками, если ты плохо видишь. Николь несколько бесцеремонно обогнула девушку и подхватила свой кофе. И замешкалась, скользя глазами по первым полосам. В ряду стояло четыре автомата, по шесть изданий в каждом, но Николь хватило беглого осмотра, чтобы понять: ни одна из фирм-конкурентов не попала на вчерашнюю вечеринку к Эшби. Решила на всякий случай купить «The City» с ее «Закрытым торжеством». Автомат выстрелил свернутой газетой, близорукая секретарша от неожиданности ойкнула и почти отпрыгнула в сторону. Николь поймала газету и не извиняясь помчалась к лифту. Не ее проблема, если кто-то не дружит с техникой. А вот ее саму, пожалуй, и вправду выставят с работы.