Однако купленная неподалеку маленькая плоская бутылка, приятно холодившая руку сквозь бумажный пакет, принесла удовольствия еще меньше, чем фонтан. Да и перспектива надраться в парке показалась малопривлекательной.

Что же с ним произошло? Людвиг вышел на проезжую часть, почти загораживая дорогу такси. Ему повезло — машина оказалась свободной. А мне вообще всегда везет, думал Людвиг, безразлично глядя перед собой. У меня отличная работа. У меня прекрасные любящие родные. Солидный счет в банке. Молодость и ум. А сегодня был просто очень тяжелый день. Людвиг глотнул из бутылки. Нёбо обожгло, на секунду перехватило дыхание. Вот ведь. А Дэвид пил вчера нечто подобное и даже глазом не моргнул. Может, стоит почаще практиковаться? Дэвид. От воспоминания о лице сводного брата, искаженном злорадной усмешкой, Людвига передернуло. Еще бы… К тому моменту, когда Людвиг появился в трапезной зале, ужин уже начался. Отец и Рената, сидевшие во главе длинного стола, больше всего напоминали благостную монаршую чету, чье владычество освещено небесами. По Ренате было особенно заметно, что ее основное внимание, прикрытое светской беседой, на самом деле обращено к объективам камер. Все-таки его отец в свое время был весьма неплохим дипломатом. Закрыть вечер для журналистов и пригласить сотрудников видеостудии кого-то из компаньонов. И вот в руках у Эшби-старшего прекрасные рычаги для влияния на информационные потоки. Что будет выступать средством обмена в данной ситуации — деньги или, что стоит гораздо дороже, благодарность директоров газет и телекомпаний, — Людвиг не знал. Да это ему и не важно. Единственная, кто представляет для него интерес, ушла. Вчера за столом Рената бросила на него короткий взгляд, стоивший получасового выяснения отношений. Людвиг понял, что она уже в курсе того, где и, главное, с кем пропадал ее пасынок.

Дэвида, видимо, очень задели мои слова, размышлял Людвиг, раз он принялся мстить таким неприглядным образом. Должно быть, он злится и недоумевает, зачем его брат привел эту странную девушку к родителям. Зачем? А может, я хотел ее им представить. И не имеет значения, что вчера я увидел ее впервые в жизни, а пришла она сама, да еще и обманув охрану. Машину мотнуло на повороте, Людвиг качнулся, едва не расплескав на себя остатки виски. Э, дружок, да ты, похоже, пьян. Надо же, даже до дома добраться не успел. Значит, хватит пьяных рассуждений о том, чего ты не сделал. И вообще, хватит напиваться и жалеть себя. Чтобы завтра сделать то, что ты еще можешь сделать.

— Сьюзи, дай я угадаю, какой сюрприз ты мне сделаешь? — Глаза Николь лукаво блестели.

— Ты все равно не сможешь догадаться — они только что открылись!

Девушки стояли возле парковки, куда Николь с большим трудом удалось втиснуть своего «жука». Народу здесь, пожалуй, даже больше, чем у особняка Эшби. Зато нет такой лютой охраны. Николь поправила волосы и приказала себе забыть про Эшби и про его ужасный особняк. В ее планы не входило страдать по потерянному принцу всю жизнь. Тем более что она сегодня непременно встретит кого-нибудь, кто скрасит ее одиночество. Николь мельком глянула на свое отражение в тонированном стекле одного из автомобилей. Темно и плохо видно. А жаль. Сегодня она надела свой самый сексуальный наряд, призванный произвести фурор среди мужской части ночного клуба. Узкие брюки дерзко обтягивали ягодицы, свободная блуза с широким вырезом обнажала изящные плечи. Волосы, в основной массе поднятые вверх, и длинные серьги подчеркивали высокую шею. Одним словом, Николь была весьма довольна своим внешним видом. Жаль, что он никогда не увидит ее такой.

Да что за наваждение! Николь поспешила втянуть Сьюзи в разговор, пока непослушные мысли снова не завели ее в комнату с рукописными картами на стенах. Она тряхнула головой:

— А где наша третья грация?

— Догадайся сама. — Сьюзен увлеченно поправляла что-то в макияже, пытаясь поймать зеркальцем как можно больше света от фонаря. — Уже пять минут как должна быть здесь.

— Поня-ятно, — протянула Николь.

Она огляделась в поисках чего-нибудь или кого-нибудь, достойного ее внимания. Парковка рядом с клубом была битком забита машинами и скутерами, из чего напрашивались два вывода: первый — они с Сьюзен сами опоздали, поскольку вечеринка, судя по всему, уже в полном разгаре. И второй — место, куда они направляются, не отличается тягой к официозу. Оба вывода импонировали Николь, которая больше всего на свете ценила свободу во всех ее проявлениях. И не любила приходить по звонку вместе со всеми, тем самым сливаясь с общей массой. Ей было гораздо симпатичнее появление в компании, которая уже успела расслабиться и слегка привыкнуть к обстановке.

— Николь… — Сьюзен, удовлетворенная результатами своих трудов, захлопнула зеркальце, — как мы добираемся по домам?

— А почему ты об этом спрашиваешь?

— Потому что у тебя вид голодного хищника в поисках жертвы.

— Ты не видела себя со стороны, — ничуть не смутившись, ответила Николь. — Давай договоримся, как только ты определишься со своими планами на остаток ночи, сразу пишешь мне эсэмэс. Мол, не жди, еду заниматься фитнесом с одним симпатичным инструктором.

— А почему только с одним? — легкомысленно поинтересовалась Сьюзен.

Появление Полли положило конец радужным фантазиям Сьюзен. Зато теперь можно было с чистой совестью отправляться в клуб. Николь не стала вдаваться в подробности того, с чем было связано очередное опоздание мисс Стоун. Ей не терпелось поскорее нырнуть в шумный зал, полный новых лиц, красок и запахов, почувствовать себя частью этой разгульной и свободной жизни.

— Полли, ты чудесно выглядишь, — где-то за ее спиной похвалила подругу Сьюзен.

— Правда? Ты действительно так думаешь?

Николь представила себе, как доверчиво расширились глаза Полли. Честное слово, ей приятно говорить что-нибудь хорошее. Но вот когда нужно как-то обозначить свои границы, сразу возникает масса проблем. Например, с теми же опозданиями: стоит сказать что-нибудь жесткое, как начинаешь чувствовать себя злобной стервой. Однажды Николь в сердцах высказала лапушке Полли все свои претензии, так потом целый день вспоминала ее беспомощный взгляд и мучилась до тех пор, пока не пошла мириться, прихватив с собой в качестве моральной поддержки Сьюзен и коробку малиновой пастилы.

— Правда-правда, — уверяла между тем Сьюзен. — Тебе здорово идут эти голубые линзы. Гораздо лучше очков.

— Не знаю. Мне нравится, хотя, если честно, вначале было трудновато привыкнуть. А вот Бен говорит, что яркие линзы — это пошло.

Николь фыркнула. Если Бен считает Полли пошлой, то, пожалуй, ему нужно поискать себе девушку где-нибудь в монастыре. Или перебраться в Эмираты, чтобы дарить своей возлюбленной не духи, а красивую новую паранджу.

Пройдя фейсконтроль, подруги задержались в холле.

— Стоило так мучиться в свете фонарей… — Сьюзен капризно надула губки, красуясь перед огромным стенным зеркалом.

Полли поправила короткую юбку и чинно уселась на один из низких мягких диванов, стоявших в центре холла.