дыхание. Честейн облизнул верхнюю губу и добавил, не сводя взгляда с девушки:

— Услышишь крики и шум — не обращай внимания. Леди может кричать от удовольствия.

Страх сковал тело Верны. Будто парализованная она смотрела, как Честейн спокойно и буднично открывает потайное хранилище в стенке кареты и достаёт оттуда лакированную шкатулку.

— Ты, конечно, наслышана о тех бедняжках в столице? Хочу показать своих друзей и тебе, милая.

Что-то щелкнуло. Шкатулка открылась. Внутри оказались два коротких ножа с изогнутыми лезвиями. Страх, как комок ледяной слизи, поднялся от желудка к горлу девушки.

— Не волнуйся, дорогая Ви. Конечно, некоторые из этих несчастных были так скучны, что быстро знакомились с моими друзьями, но с тобой этого не произойдёт. С тобой у нас впереди несколько незабываемых дней. И ночей.

Карета в последний раз качнулась и остановилась.

Берти захлопнул шкатулку и улыбаясь начал расстёгивать сюртук. Верна подумала, что сейчас самое время действовать, но, даже если добраться до ножей, вряд ли у неё получится победить Честейна.

Лорд тем временем протянул руку и сдернул с её плеч накидку.

Дрожа, девушка обвела глазами убранство кареты. Чем защититься? Внутри не было ничего, кроме треклятых подушек и фонариков.

— Встань, моя дорогая. На тебе есть кое-что, что мне мешает.

Верна вскочила. Её осенила идея.

Мерзко улыбаясь такой неожиданной покорности, Честейн забрался обеими руками под её юбки. Внезапно девушка схватила шкатулку и изо всех сил ударила по одному из горящих фонариков.

На секунду внутри кареты стало темнее, но вскоре всё озарилось. Масло пролилось из разбитого фонаря на шелковые подушки. Туда же упал и горящий фитиль

— Ах ты тварь!

Берти вскочил, опрокинув свою жертву прямо в огонь. Он попытался достать нож, но девушка схватила одну из пылающих подушек и ткнула ей в лицо лорда. Раздался жуткий вой.

Огонь, не вредивший саламанке, охватил голову Честейна. Но Верна не учла одной важной вещи. В считанные секунды карету заполнил удушливый дым. Не успев дотянуться до дверцы, девушка провалилась в темноту.

Верну разбудил свет. Поднять веки казалось непосильной задачей, так что она потихоньку рассматривала сквозь ресницы комнату, в которой находилась.

Деревянные стены, выбеленные известью. Пучки сухих трав, развешанные на верёвке под самым потолком. Холодный запах мяты.

Сидевшая к Верне спиной пожилая женщина будто почувствовала, что девушка не спит. Она поднялась с табуретки и шаркающей походкой подошла к кровати.

— Очнулась, милая?

Дребезжащий старческий голос приятно отзывался в шумящей голове. Верна попыталась приподняться, но её замутило.

— Лежи-лежи! Сейчас принесу поесть.

Поправив подушки, женщина усадила саламанку и не торопясь стала давать ей с ложки бульон.

— Я Лерта, травница. Лекаря-то у нас в деревне нет, вот тебя ко мне и определили.

Каждый глоток давался Верне с трудом.

— Повезло тебе, милая, огонь не успел попалить, только дыма наглоталась. А злодей сгорел и задохнулся. Говорят, это был тот самый морейнский губитель. Туда и дорога!

Борясь с головокружением, девушка откинулась на подушки. Она жива и в безопасности. Остальное разузнает потом.

— Повезло ещё, что жених тебя сразу хватился. Вытащил прямо из огня, не побоялся.

Верна распахнула глаза. Жених?!

— Лошади испугались, понесли. Он на своей-то догнал, саблей ремни порубил и так остановил карету-то. Мужики говорили, там уж дым столбом стоял, чёрный такой.

"Значит, Тайрон меня спас. Опять".

— Он тебя когда вытащил, ты уже и не дышала, милая, — старушка утёрла слезу. — Уж он тебя целовал-целовал, пока ты опять не задышала.

— Что?! — слабо простонала Верна.

— Дышал вместо тебя, говорят. И оживил. Вот, что любовь-то делает.

Глава 13

Каждый день к Верне понемногу возвращались силы. Днём она выходила на террасу маленького домика Лерты, чтобы побольше времени проводить на свежем воздухе. Её попытки помочь по хозяйству старая травница сразу пресекла.

— И не думай! Ты мне не обуза. Жених твой мне много золотых оставил и сказал, что ещё даст, если с войны вернётся.

"Если вернётся, — ударило в голову Верны, — а ведь может и не вернуться".

— Лерта, а что… что там сейчас, на фронте?

— Ну, мужики, которые провиант возили, говорят, отступают наши. Отдают захваченное саламанцам обратно.

Верна поёжилась, прислушиваясь к себе. Уже не первый день её тяготило непонятное ощущение. Будто прежняя Верна погибла в горящей карете, а новая… У новой не было никаких чувств, кроме всё заполнившей нежности и чувства долга. Долга, который надо было вернуть.

— Спасибо тебе за всё, Лерта.

— Да что там! Чего ты вдруг?

— Завтра я уеду.

— Окрепла, значит? Ну лети-лети, птичка.

Старушка обняла Верну, зашмыгала носом и ушла собирать в дорогу её пожитки и еду.

На следующий день Верна взяла чемоданчик, распрощалась с травницей и вышла на шумный и пыльный тракт. По дороге в столицу ехало невообразимое количество карет, колясок, повозок, телег. Похоже, что мирные люди уезжали с юга, опасаясь близкой войны. В другую сторону попутного транспорта не было.

Поколебавшись, девушка решила подождать. Уехать в столицу она всегда успеет.

Через час сидения под деревом вдали показалась крытая повозка, с трудом пробивавшая себе дорогу во встречном потоке. Когда та подъехала ближе, Верна уже была наготове и замахала руками, привлекая внимание кучера.

— Тпррру! — зарычал возничий, которому сделала знак сидевшая с ним на козлах немолодая женщина.

Карета остановилась.

— Чем могу помочь, сестра?

Голос у женщины оказался хриплый. Верна вдруг испугалась, что её не возьмут.

— Мне нужно на юг, туда, где наши войска!

— Значит тебе крупно повезло, потому что мы именно туда и направляемся.

Женщина широко улыбнулась. Справа у неё не хватало одного зуба.

— Полезай в повозку, девочки дадут тебе место.

— Спасибо! Большое спасибо! Я заплачу!

— Ладно-ладно. Потом сочтёмся, сестра.

Верна обошла повозку, откинула закрывавший вход полог и влезла внутрь. Пять девушек различного возраста и комплекции, улыбаясь, с любопытством смотрели на неё. Они живо подвинулись, освободив на скамейке место для новоприбывшей, и повозка снова тронулась.

Потянулся унылый и медленный путь. Слушая разговоры спутниц о нарядах, драгоценностях и щедрых мужчинах, которые их дарили, Верна осознала, куда и зачем едут эти девушки. Но отступать было уже поздно.

К вечеру повозка остановилась на ночлег, но ночевать пришлось прямо в ней, поскольку постоялые дворы были переполнены беженцами.