Нечего здесь делать. Зачем мне этот лагерь? Ещё сто лет бы я о нем не знал. Пока не поздно, надо повернуть назад».

Но эти мысли надолго не задержались. Осталась только злость на самого себя, на то, что так мало прошёл и что его еле держат ноги. Иван громко выругался и, поправляя рюкзак, тяжело встал. Ныла ушибленная рука. Он снова пошел. Однако вскоре Иван опять почувствовал всю тяжесть рюкзака и его «острые», режущие до боли лямки. Усталость одолевала, заполняя каждую клетку его тела, завладевая сознанием.

Иван перешёл ручей, и тропа уперлась в крутую скалу. Цепляясь за острые камни, он полез наверх — туда, где светило солнце. Руки заныли от напряжения. На какое-то мгновение нога потеряла опору, и Ивана прошибло холодным потом. Он почувствовал, что из-под рук выскальзывает камень. С трудом успел перехватиться. Превозмогая боль, он подтянулся и вылез на ровную площадку, заросшую высокими лиственницами. Здесь было прохладно, обдувало легким ветерком. Между деревьями буйствовал редкий стланик. Под ним он увидел бордовые бусинки брусники, разбросанные по земле. Брусника перезимовала под снегом и будто снова ожила. Иван, бросив рюкзак, жадно ел ягоды.

Брусника уняла жажду, стало легче. А тропа, как ломаный график, то взбиралась на какую-нибудь безымянную вершинку, то прыгала на дно глубокого распадка.

На берегу ручья, зажатого с обеих сторон отвесными скалами, Иван остановился на привал. На перекатах ручеёк клокотал, облизывая пёстрые валуны, на ровных отрезках — замирал. И тогда он походил на спокойную тихую речушку, протекающую где-нибудь по равнине, на речушку, каких немало на Руси. Иван напился воды и прилег на разноцветную гальку. Он почувствовал себя так легко, словно потерял притяжение и парил над землей, он парил на облаке, а под ним проплывали леса и горы. Вот он увидел избу и хотел там приземлиться, но облако понесло его дальше. Потом внизу показалась река, а за ней огромное озеро и много-много воды…

Очнулся Иван оттого, что замерз. Хотелось есть. Он стал разжигать костер. Спички ломались, не загоралась бумага, а загоревшись, тухла. Наконец костер заполыхал. Пламя лизнуло новенькую алюминиевую кастрюлю, Ивана обдало сизым дымком. К нему примешивался запах чистой родниковой воды и живой благоухающей тайги. Дым потянуло вниз по распадку. Его прогоняло, как по трубе, и он не успевал подниматься. Только вдали дым собирался лёгким сизым облаком, медленно поднимаясь вверх.

Чай получился таким густым и таким вкусным, какого он никогда ещё не пил. В кастрюле он казался чёрным, как деготь, а в кружке был темно-вишневого цвета. Иван, обжигаясь, выпил подряд три кружки и только после этого стал есть. Как-то незаметно полегчало, вернулись силы, и вместе с ними пришло ощущение реальности. Иван смотрел по сторонам, любуясь окружающими скалами, ручьем. Вокруг всё было так прекрасно, что он ощутил какое-то новое, ранее ему не знакомое состояние души. Иван невольно подумал, что такую красоту можно увидеть и даже почувствовать, только испытав трудности, только пересилив себя. Тогда весь мир воспринимается иначе.

«Вот это, наверное, и есть та красота, которая может спасти мир, — любуясь природой, подумал Иван. — Это настоящее счастье».

За день Иван думал дойти до реки и там переночевать. По его расчетам, там была середина пути между трассой и озером. На карте река называлась Лекуана, а на схеме Ивана значилась как Куана. Что-то общее угадывалось в этих названиях одной и той же реки. По-видимому, со временем кто-то его перефразировал или, недослышав, назвал по-другому.

Тропа пошла по обрывистому берегу реки. Иногда Иван слышал, как она шумит внизу. На перекатах виднелись белые барашки.

Только под вечер, когда солнце спряталось за гору, Иван подошел к самой реке. Долина здесь резко поворачивала на восток, и река уходила туда, где вдали виднелись высокие горы. В этом месте на карте была показана переправа. И неспроста: широкое русло здесь разделялось на два рукава. Каждое из них было намного шире и мельче основного. Правый рукав прижимался к противоположному берегу, и вода со всей мощью билась о скалы. От этого на реке стоял шум, похожий на шум большого водопада. Левое русло, на берегу которого стоял Иван, на перекате расширялось. Прямо посередине виднелась длинная коса. Она почти вплотную подходила к острову, разделявшему оба рукава. Коса показалась Ивану самым безопасным местом этой переправы, и он решил по ней дойти до острова, а потом уж переходить второй рукав.

Когда Иван вошел в реку, мощный поток мутной воды толкнул его вперед, и он едва устоял на ногах. Пришлось повернуть и пойти вниз по течению, прижимаясь к косе. До неё он добрёл без приключений. Здесь Иван развернулся и по косе пошёл вверх, к перекату. Косу слагали редкие валуны и мелкая галька, которые едва закрывала вода, поэтому идти было легко, и он быстро прошел этот отрезок. А вот дальше Ивана подстерегала неожиданность. Перекат был словно вымощен огромными валунами, которые с берега казались небольшими безобидными камнями. Как у айсбергов, у них виднелись только верхушки. Вокруг валунов водоворотами бурлила вода. Иван попробовал пройти между ними. Он сделал шаг и сразу оказался по пояс в воде. Сильное течение сбивало с ног. Вернулся назад. С трудом забрался на ближайший валун и хотел перебраться, прыгая с камня на камень. Вода захлёстывала валуны и закипала прямо под ногами. Ивана обдавало брызгами. Это охладило его пыл: переходить тут реку было равносильно самоубийству.

Переправиться на остров ещё можно было прямо с косы, которую отделяла довольно широкая промоина. Преодолеть её можно было только вплавь. Не раздумывая, Иван вошел в воду. Холодная вода подхватила его и понесла по течению. Длинные резиновые сапоги сковывали движения. Иван оказался под водой. Изо всех сил он грёб, пытаясь выплыть на поверхность. Тяжелый рюкзак тянул вниз, Иван сопротивлялся, как мог. В какой-то момент он зацепил ногой за камни, и его повернуло к берегу. С трудом он вынырнул и, глотнув воздуха, поплыл. Мешал объёмный рюкзак, Иван хотел было его сбросить, уже потянул за лямку, однако в последний момент передумал. Здесь было всё: продукты, снаряжение, карта. Потеря рюкзака означала бы конец его надеждам на эту экспедицию. Из последних сил Иван подгреб к берегу и, схватившись за кусты, вылез на остров.

То, что он отсюда увидел, его поразило. Это русло было шире и намного мощней того. Казалось, что это один сплошной поток воды. Было слышно, как по дну несет камни. Их переворачивало и крутило, как песчинки. Только на середине виднелись редкие валуны,