От базы куда-то в сторону Лекуаны шла дорога. Иван повернул на север и по бездорожью пошел по Курунгу. Отсюда до истоков этой реки оставалось меньше половины пути. Судя по карте, её долина была широкой, а река полноводной. Курунг брал начало в большом горном озере со странным названием Мук-Мак, которое лежало на плоском водоразделе горной системы. Несколько безымянных озер поменьше, полукольцом окружавших это озеро, располагались уже по другую сторону этого водораздела. На одном из этих озер рыбачил Клочков, но на каком, Иван почему-то не спросил у вахтовиков, и теперь ему оставалось только догадываться и рассчитывать, что его зимовье действительно пройти невозможно.

Вначале Иван шёл по берегу реки, вместе с ней повторяя её выкрутасы — закрученные меандры. Потом приспособился и стал срезать. Этим он прилично выигрывал в расстоянии. Правда, местами попадалась непроходимая чаща или глубокие промоины, и кое-где ему приходилось обходить, накручивая лишние километры.

Вскоре лес кончился, и пошли заболоченные участки с высокими кочками, похожими на те, какие он встретил в первый день пути. Иногда попадались какие-то тропы. Возможно, они были звериными, а может, их набили люди.

Чем выше Иван поднимался, тем сильнее менялась растительность. Постепенно совсем исчезли тополя, низкорослым стал тальник. В долинах пошли густые заросли кустарника. Даже березка стала прижиматься к земле. На опушках кое-где цвёл иван-чай, встречалась пижма. Тропа иногда подходила к подножию склона и шла по камням, потом резко спускалась вниз — к сбегавшему с гор ручейку. Незаметно долина Курунга стала расширяться. Лес отступал, и появились большие открытые места. По дороге Иван все высматривал золотой корень, о тонизирующих свойствах которого был наслышан давно, но растений с небольшими мясистыми листьями и желтыми цветами, собранными в соцветие, не попадалось. Может, он плохо смотрел, а может, места были не те.

Как-то незаметно Иван подошёл к большому заболоченному участку. За ним вдалеке он увидел холмистую местность, на которой начинался водораздел. На болоте голубыми глазками зацвели ирисы. Узкие, совсем хиленькие ручейки, петляя, прорезали широкую долину. Местами они глубоко врезались, образуя крутые обрывистые берега, и Ивану даже приходилось их покорять. Такая ходьба его измотала, пот катился ручьем. Иван наклонился и с жадностью стал пить, холодная вода обжигала, ломило зубы. Когда напился, полегчало.

Обрывистые берега скоро кончились, и река разлилась по всей долине, заросшей мелким кустарником, из которого торчали круглые кочки. Между ними текла вода. Чтобы не провалиться, Ивану приходилось рассчитывать каждый шаг. С трудом преодолев это пространство, он вышел на опушку леса и попал на тропу. Её так утоптали, она так хорошо выделялась, что можно было подумать — по тропе постоянно ходили. Но кто?

В стороне от тропы он увидел какое-то странное строение, стоявшее на четырех столбах. Оно походило на тот навес, который он встретил на бывшей базе геологов, только покороче и намного выше. Иван оставил на тропе свой рюкзак и пошёл прямо к навесу. Ветерок донёс какой-то гнилой запах. Как ему показалось, пахло тухлым мясом. Запах был таким зловонным, что Иван уже хотел отказаться от своей затеи и повернуть назад, однако любопытство победило. Уже ближе Иван увидел, что наверху стоят две большие кастрюли и охотничья печь. Это странное строение перекрывали тонкие неошкуренные бревна. Они потемнели от времени и казались покрашенными. Зато столбы так белели, точно их обстругали и покрыли лаком. Теперь Иван догадался, что это лабаз. Издавна охотники и рыбаки на таких нехитрых сооружениям оставляли в тайге продукты и разное снаряжение, спасая их от медведя или росомахи, слывших любителями острых ощущений.

Иван уже почти подошел к лабазу, когда земля под ногами закачалась, и он с шумом провалился вниз. Пролетев несколько метров, упал на мокрую землю. Сверху посыпались ветки и мусор. Болью прошибло, как током. Болело ушибленное плечо. Сверху в узкое отверстие между свисающими ветками попадал тусклый свет. Иван встал и осмотрелся. Это была квадратная яма, напоминающая шурф, высотой метра четыре и с гладкими вертикальными стенками. При желании здесь можно было даже изучать разрез пород — так чётко выделялись разные слои. Никаких сомнений у Ивана не было — это ловушка. Такие ямы обычно копали где-нибудь на тропе — там, где ходили звери. Теперь Иван понял, почему так сильно пахло тухлятиной. Тот, кто выкопал эту яму, думал поймать медведя. Расчет был точным. Медведь проявлял любопытство к лабазу, и ему здесь приготовили подарок — испорченное мясо. Для медведя это было лучше любого лакомства, и, почуяв, он должен был сюда прийти.

Как-то нужно было выбираться наверх, и Иван стал ковырять гальку. Цепляясь за выступающие камни, он добрался почти до половины. Неожиданно камень выскочил из стенки, и, потеряв равновесие, Иван полетел вниз. Он опять упал на то же плечо и теперь почувствовал острую боль в руке. Иван попытался её поднять, рука плохо слушалась. Положение его стало совсем незавидным. От отчаяния Иван выстрелил. Громом ударило по ушам. Он увидел вспыхнувшую ракету.

«Кто же сделал эту ловушку? И главное, когда? — ломал голову Иван. — Если недавно, то могут прийти проверить, а если давно, то дело плохо».

Он выстрелил ещё раз.

Вечерело. В яме было сыро, и Иван стал замерзать. Нужно было что-то придумать. Решение пришло само собой. Левой рукой Иван стал копать ступеньки на двух сопредельных стенках возле одного угла. Он прикинул, что так будет легче залезать наверх. Копать было неудобно, и дело продвигалось очень медленно. Перочинный нож явно был не предназначен для этой цели — короткое лезвие плохо ковыряло гальку. Медленно Иван скребся вверх. От напряжения дрожали ноги в коленях, ныла рука. Иван так устал, что в какой-то момент почувствовал — если сейчас не передохнет, то на следующую ступеньку уже не поднимется. Хотелось есть.

Временами его колотил озноб, в голову лезли всякие мысли. Он вспомнил детство, свой дом, потом его мысли зациклились на Ирине. Перед глазами прошла их первая встреча. Он увидел, как несёт ей цветы, и они счастливые бегут на концерт. Его кареглазая русоволосая красавица заканчивала медицинский и без пяти минут была врачом. А встретились они года три назад, когда институт заканчивал Иван.

«Так быстро пролетело время, не успел я оглянуться, как Ирка повзрослела и стала очень красивой. А может, она и раньше была такой, да только я не замечал?»

Перед отъездом они первый раз поругались, и Иван уехал, не простившись. Теперь его мучили угрызения совести: он почувствовал себя виноватым. Только сейчас он по-настоящему