Затем вы наводите фокус на отдельного человека, одну личность. У него есть мечты и страхи, он гневается и любит. Он строит свою стратегию, чтобы удовлетворить эти чувства.

Если вы шпион, вы видите вокруг множество стратегий, потому что это ваша работа. Ваша работа — следить за стратегиями мирового и национального масштабов. И особенно — за стратегиями отдельных людей. Ваша работа — видеть и понимать их, потому что именно так можно узнать о существовании угрозы.

Чтобы распознавать угрозы, вы проникаете во вражеские организации. Выясняете, кто принимает решения, а кто нет. Вы узнаете, какие данные есть у противника. Выясняете его планы. Собирается ли он причинить вам вред? Представляет ли он угрозу? Будет ли он нападать? Если повезет, вы узнаете об этом до того, как что-то случится.

Вы раскрываете вражескую стратегию — в этом заключается работа шпиона. Но вы видите не только стратегию противника. Вы обращаетесь и к своим союзникам. У них тоже есть свои стратегии. Вы понимаете, чего они хотят, а чего нет. Если повезет, они расскажут вам, какова их стратегия. Но иногда они этого не делают.

Теперь — стратегия той стороны, на которой находитесь вы. Эта стратегия объясняет, почему вы работаете шпионом. Она объясняет, почему вас посылают в другие страны, в темные переулки и на дипломатические приемы. Вы здесь, чтобы служить этой стратегии.

Работа шпиона дает вам место в первом ряду, с которого вы можете наблюдать за развитием множества стратегий. Стратегия врагов, союзников и вашей собственной страны. Мировые, национальные и индивидуальные стратегии. Вы видите, что некоторые стратегии приводят к успеху, а многие другие — к поражению.

Иногда это происходит из-за ошибок логистики. Иногда — потому, что противник наносит удар первым. Или потому, что события идут впереди стратегии. Или потому, что бездействие делает ее устаревшей.

Но бо́льшая часть стратегий проваливается раньше — еще до начала конфликта. До того, как сформировались альянсы, до того, как была объявлена война. Бо́льшая часть стратегий проваливается, потому что ведет не в ту сторону.

Эти стратегии проваливаются, потому что не соответствуют правилу, которое специалисты по теории игр Авинаш Диксит и Барри Нейлбафф называют Первым правилом стратегии[5]. Это простое правило: смотрите вперед и думайте в обратную сторону.

Правило простое, но ему сложно следовать. Если, конечно, вы не знаете короткий путь.

11 сентября, в 9 часов 25 минут, американские власти закрыли воздушное пространство над Америкой. 13 сентября, когда аэропорты снова открылись, было принято еще одно решение: усилить меры безопасности.

Больше сканеров багажа в аэропортах, больше рентгеновских аппаратов и детекторов взрывчатки. Больше времени на осмотр пассажиров.

А затем все улеглось. Мы оплакали погибших. Мы пытались вернуться к жизни.

Месяц спустя после 11 сентября к жизни вернулся и я. Мы с женой отправились в путешествие на Средний Запад. Мы увиделись с семьей и друзьями. Мы вспомнили о том, что по-настоящему важно. Вспомнили о том, почему важно то, чем мы занимаемся.

Затем настало время вернуться в округ Колумбия. По дороге в аэропорт мы попали в пробку. Пробка была достаточно серьезной, чтобы мы могли опоздать на самолет. В аэропорте была длинная очередь на проверку, поэтому жена оставила свои сумки со мной, а сама встала в короткую очередь, пронеслась через охрану и поспешила к самолету, чтобы задержать вылет.

Я подтолкнул сумки вперед. Посмотрел на часы. Медленно двигался по направлению к багажной ленте. Наконец, загрузив багаж, дождался указания и прошел через металлодетектор.

Сотрудник службы безопасности поднял руку. Попросил меня остановиться и снять обувь. Ему было не больше 20. Вероятно, его первые недели на этой работе. «Без проблем», — ответил я и отдал ему свои туфли. Он указал на стул и попросил сесть.

В зоне безопасности все было новым. Новые люди, новые процедуры, новая техника. До архитектурных изменений и огражденных дорожек дело еще не дошло, поэтому люди и машины располагались на одном пространстве. Новым вещам становилось в нем тесно.

Стул, на который я сел, втиснулся между новыми аппаратами для поиска взрывчатых веществ. Вероятно, сотрудники сидели на нем во время перерывов. Сюда его поставили потом и, скорее всего, по ошибке. С этого места мне был хорошо виден экран тестовой машины.

Круглые образцы, которыми проводят по ткани, загружаются в приемник. На экране — таблицы с буквами и цифрами. C4. TNT. PETN. И так далее. Около 12 типов взрывчатых веществ. Я скучал в ожидании.

Сотрудник службы безопасности встал рядом с машиной и провел образцом ткани по моим ботинкам.

В этот момент меня осенило. В последний раз я надевал эти ботинки четыре месяца назад, на тренинге по обращению со взрывчатыми веществами. Еще до 11 сентября. До того, как в аэропортах стали проверять обувь на наличие взрывчатки.

Сердце стало биться чаще, зрение сузилось. Всплеск адреналина замедлил течение времени.

Думай! Но это было непросто.

Потому что я не хотел думать. Я хотел двигаться. Адреналин подстегивал мой сердечный ритм. Участилось дыхание, мускулы напряглись.

Телу хотелось двигаться. А это не сулило бы ничего хорошего: двинься я сейчас, и это приведет всю охрану аэропорта прямиком ко мне.

Поэтому я остался сидеть. Сделал глубокий вдох и попытался думать.

Вниз по краю ботинка, через резиновую подошву, снова наверх. Словно в замедленной съемке. Круглый образец ткани собрал множество микроскопических частиц. Собрал остатки взрывчатых веществ с моего ботинка.

Назревал конфликт. Конфликт, у которого может быть целая цепь последствий.

Быть пойманным на Среднем Западе с остатками взрывчатки у сканера в аэропорту — в этом не было ничего хорошего. Это плохо для моего желания быстро вернуться в Вашингтон. Плохо для моей жены, которая пытается задержать самолет. Плохо для моей карьеры в ЦРУ.

Мне нужна была стратегия.

Я посмотрел в будущее — на конфликт со службой безопасности, который вот-вот последует. И на то, что случится позднее. На последствия ошибки, которой я надеялся избежать.

Я смотрел на то, что случится после конфликта, — на результат, которого я хотел. А затем стал думать в обратную сторону. От желаемого результата к настоящему моменту.

Через несколько секунд зона безопасности будет закрыта. Все внимание будет обращено на меня.

Десять секунд. Молодой сотрудник досмотра поместил круглый образец ткани в тестовую машину.

Я снова обратился к результату, которого хотел.

Пять секунд. Я стал думать в обратную сторону — от желаемого результата к настоящему моменту.