Ожидая хозяина, Татьяна Леонидовна подошла к висящей на стене картине. Это была одна из ранних работ Павла Филонова. Постояв минуту, Татьяна Леонидовна принялась рассматривать остальные стены. Живопись Филонова она не понимала. Ни раннюю, ни позднюю. Но еще большее недоумение у нее вызывал художественный вкус Аркадия Самойловича. Развешанные по стенам картины русских авангардистов соседствовали с пейзажами передвижников, особняком держалась коллекция русских икон. И уж совсем ни к селу ни к городу на этом фоне была вставленная в рамку фотография Джорджа Гершвина. Эклектика, одним словом. О вкусах, впрочем, не спорят. Кстати, смысла этой фразы Татьяна Леонидовна тоже никогда не понимала.

— Любуетесь? — Вернувшийся с кухни Аркадий Самойлович устанавливал на столике поднос с дымящимся кофейником.

— Давайте, я вам помогу. — Татьяна Леонидовна оторвалась от своих мыслей и решительно двинулась на помощь.

— Ни в коем случае, — не менее решительно запротестовал Аркадий Самойлович. — Ухаживать за красивой женщиной — наивысшее наслаждение для мужчины. Садитесь, Танечка, пожалуйста.

Поняв, что протестовать бесполезно, Татьяна Леонидовна присела на предложенный стул.

Аркадий Самойлович пододвинул к ней чашку кофе, после этого налил себе. Потом он заговорщицки подмигнул и совершенно непонятно откуда (Татьяне Леонидовне действительно показалось, что из воздуха) достал бутылку французского коньяка.

«Любезности, любезности, — подумала Татьяна Леонидовна, — а ведь ему самому не терпится перейти побыстрее к делу».

— За вас, Танечка. — Аркадий Самойлович сделал глоток из рюмки и зажмурился, демонстрируя восхитительные качества коньяка.

Так могло продолжаться до бесконечности, поэтому Татьяна Леонидовна решила брать ситуацию в свои руки.

— Аркадий Самойлович, давайте поговорим о том, что нас обоих волнует.

Она открыла сумочку и достала из нее небольшой сафьяновый футлярчик. От добродушия и расслабленности Аркадия Самойловича мгновенно не осталось и следа. Он как бы весь подобрался и устремил взгляд на руки Татьяны Леонидовны. Произошедшая внезапная перемена не укрылась от глаз Татьяны Леонидовны, но она постаралась оставаться спокойной.

— У меня есть товар, — продолжила она. — Это новая партия, и она принципиально отличается от всего, что было до этого. Для начала я хотела узнать ваше мнение как профессионала.

— Одного из лучших профессионалов, — поправил ее Аркадий Самойлович, усмехаясь одними губами. — Что же, Танечка, мое непредвзятое мнение я вам могу гарантировать.

«Как же, непредвзятое, — усмехнулась про себя Татьяна Леонидовна, — если ты сам потенциальный покупатель. Только тебе этого продавать никто не собирается».

Из футляра на свет появился камень. Не надо было быть большим профессионалом, чтобы сообразить, сколько голливудских улыбок можно было приобрести в обмен на этот камень.

Очень много.

Аркадий Самойлович был в курсе. Он аккуратно принял камень вместе с футляром из рук Татьяны Леонидовны и несколько минут смотрел на него, не пытаясь скрыть восхищение.

Наконец он взглянул на Татьяну Леонидовну. Улыбка, которую он попытался изобразить на своем лице, вышла несколько натянутой, но голос Аркадия Самойловича звучал сухо, по-деловому:

— Черный алмаз. Район Юго-Западной Африки. Если быть точным, намибийские шахты. Но вы правы, Татьяна Леонидовна. — Аркадий Самойлович и сам не заметил, как перешел на официальный язык. — Этот камень принципиально отличается от всего, что было раньше. Ваши друзья открыли новые шахты?

— Аркадий Самойлович, — мягко подкорректировала беседу Татьяна Леонидовна, — мне бы хотелось узнать стоимость этого камня.

— Конечно, конечно. — Аркадий Самойлович бережно положил камень на футляр и поднялся со стула. — Одну минуту. — Он подошел к стоящему в углу секретеру. Когда он повернулся обратно к Татьяне Леонидовне, в его глаз было вставлено увеличительное стекло, что придавало ему сходство с терминатором, правда сильно постаревшим и облысевшим. — Вас интересует официальная стоимость или цена, которую могут дать истинные знатоки?

— Меня интересует, за сколько этот камень можно продать, — сухо пояснила Татьяна Леонидовна, — не испытывая при этом особых затруднений.

Следующие три минуты Аркадий Самойлович рассматривал алмаз сквозь свое увеличительное стекло. При этом его второй глаз жил, казалось, своей отдельной жизнью и пристально наблюдал за собеседницей.

— Итак? — повторила свой вопрос Татьяна Леонидовна, после того как Аркадий Самойлович закончил осмотр, аккуратно положил драгоценный алмаз обратно в футляр и вынул из глаза свой технический инструмент.

— Миллион, — просто ответил он, глядя ей в глаза. — При том, конечно, условии, что у вас есть конкретный покупатель, которому вы доверяете. Я понимаю, что вы обратитесь и к другим ювелирам, но они вам скажут то же самое.

«Значит, камень вполне может стоить и полтора миллиона, — подумала Татьяна Леонидовна. — Очень хорошо! Гораздо лучше, чем я рассчитывала».

— Под конкретным покупателем вы имеете в виду конечно же себя? — улыбнулась Татьяна.

— Ну что вы, — развел руками Аркадий Самойлович. — Откуда у бедного еврея такие деньги? Я могу предложить вам семьсот тысяч. Это, конечно, не миллион, но зато мое предложение избавит вас от множества хлопот, связанных с поиском надежного покупателя.

— Мне надо будет подумать. — Татьяна Леонидовна взяла со стола футляр и убрала в сумочку.

— Конечно. — Аркадий Самойлович налил себе еще одну рюмку коньяка. — Такие дела сразу не делаются. Танечка, — он снова перешел на доверительный тон, — можно только один вопрос? Я так понял, что вы говорите не только об этом конкретном камне, но о целой партии?

— Правда? — улыбнулась Татьяна Леонидовна с невинным взглядом. — Неужели я это сказала? Должно быть, оговорилась.

Все, что надо, она узнала. Теперь можно было уходить. Вести дальнейшую беседу с Аркадием Самойловичем не входило в ее планы.

— К сожалению, мне пора. — Она привстала со стула. — Спасибо за кофе и за информацию. Я обещаю подумать над вашим предложением.

— Подумайте, Татьяна Леонидовна. — Аркадий Самойлович тоже поднялся со стула. — Если речь действительно идет о целой партии, я могу предложить вам свои услуги в качестве посредника. По роду своих занятий я знаком с большим количеством очень богатых людей.

Проводив Татьяну Леонидовну до двери и галантно подав шубу, Аркадий Самойлович добросовестно закрыл все свои засовы и присел на низенькую кушетку в прихожей.

— Ну и ну, — произнес вслух Аркадий Самойлович. — Надо срочно позвонить Владику. Ну и ну, — повторил он еще раз.

В этот момент из комнаты раздался бой часов. Половина первого. До следующей встречи оставалось еще целых полчаса. Аркадий Самойлович встал с кушетки и пошел обратно в комнату.