Эти подонки внушили ей надежду.

И она купилась.

Хотя и не должна была этого делать.

Но сейчас она им скажет все. Все, что о них думает. У нее очень мало времени, но она успеет. Потому что ей надо сказать им всего три слова.

Галина посмотрела прямо в объектив камеры. Ее лицо сделалось жестким. И, не думая о том, что ее ожидает, Галина сказала:

— Я вас ненавижу!

Несколько минут она провела в полной тишине. Когда в двери щелкнул замок, она потеряла сознание.

Резко ударивший в нос запах нашатырного спирта привел ее в чувство. Первым, что она увидела, было лицо Виктора Солонина.

— Виктор Иванович?

— Привет, Галь. Все позади.

— Но как вы здесь… ведь еще только четверг.

— После расскажу. Ты как себя чувствуешь?

— Голова кружится. А где они? Анастасия, и эта Валентина, и остальные?

— Все арестованы. Роман убит. — Солонин помог Галине подняться. — Пойдем отсюда. Не самое позитивное место в мире.

Они вышли из комнаты в общий коридор. Он был весь заполнен людьми в камуфляжной форме с автоматами. При появлении Галины спецназовцы расступились. Она почувствовала на себе их уважительные взгляды.

— Пойдем, — сказал Солонин, — я хочу тебя, кое с кем познакомить.

Он провел Галину в комнату с мониторами — в режиссерскую. Перед пультом спиной к ним сидел молодой человек и с интересом разглядывал окружающую его технику. Услышав шаги, он повернулся, и Галина узнала его. Они ехали на поезде в одном плацкарте. Он еще помог ей донести чемодан.

— Знакомься, Галь. Кирилл Эверс. Сотрудник специального отдела компьютерной защиты.

— Да мы вроде уже знакомы, — улыбнулся Кирилл.

— Это он сумел подключиться к их внутренней системе видеонаблюдения. Поэтому мы могли видеть все, что здесь происходит.

— Так, значит, вы все время были рядом?

— А ты думала, тебя сюда одну пустят? — серьезно сказал Солонин. — Спецназ дежурил здесь круглосуточно. Мы ждали момента. Когда ты начала говорить, мы поняли, что дальше тянуть нельзя.

Галина перевела взгляд на Кирилла:

— А как же институт, история культуры?

— Так я же говорил, что собираюсь бросить. Уж слишком там тухло.

В тот день, когда приехали арестовывать Якова Тренина, он сидел в своем доме возле камина и пил коньяк. Он не пытался оказывать сопротивление при аресте и лишь потребовал адвоката.

Яков Севастьянович не стал отпираться и сознался в том, что дал согласие на убийство Бориса Кантора. Таким образом, следствию стало известно имя Аркадия Семеновича Климова.

По-настоящему сильно Яков Севастьянович удивился, когда узнал, что следствию известна его роль в организации подпольного реалити-шоу в интернате «Утренняя Заря».

Он задал всего лишь один вопрос: «А про это вы как узнали?»

Также Яков Тренин рассказал следствию об Иннокентии Ростиславовиче Буянове. Вячеслав Иванович Грязнов арестовал генерал-майора в частной сауне, где он расслаблялся после службы в компании двух несовершеннолетних обоих полов.

После обысков в «Зеленой избушке на золотых ножках», а также в принадлежащем Аркадию Климову особняке, расположенном в одном из московских переулков, было изъято драгоценных камней на сумму сто семь миллионов долларов. Помимо черных бриллиантов нашли и белые бриллианты, а также большое количество изумрудов и сапфиров. В доме гениального химика с преступными наклонностями тарой для драгоценных камней служили обыкновенные пластмассовые ведра.

В ходе следствия была установлена личность убийцы московских ювелиров Смоленского и Баха. Им оказался сотрудник охранного предприятия «Ратники» Семен Воронков. При обыске у него был изъят пистолет ТТ. Экспертиза установила, что оба ювелира были застрелены именно из этого оружия. После этого Воронков перестал отпираться и указал на Климова как на организатора этих убийств.

В ходе допросов Аркадия Климова Александр Борисович Турецкий наконец-то получил ответ на свой самый мучительный вопрос — кто такой Вилес Лапнис. Единственная просьба Аркадия Семеновича Климова заключалась в следующем — он попросил Турецкого рассказать об этом Якову Тренину.

Анастасия Валериановна указала следователям место, где были захоронены тела Алексея Пивоварова и Марины Завьяловой. В общей могиле было обнаружено четырнадцать трупов.

Федору Черниченко удавалось скрываться от следствия на протяжении нескольких месяцев. Он вовремя сумел покинуть Россию. Для его поимки Александру Борисовичу Турецкому пришлось задействовать Интерпол.

Следы Черниченко-Лапниса привели оперативников вначале в Грузию, а оттуда в Турцию. В одном из кварталов Стамбула он и был арестован.

Лапнис полностью отрицал свою причастность к каким-либо преступлениям и не изменил своих показаний до конца следствия.

Накануне передачи дела в суд Александр Борисович Турецкий сидел за столом у себя в кабинете и в последний раз перелистывал собранные материалы. Неожиданно ему на глаза попались исписанные крупным правильным почерком листки бумаги. Это оказалась автобиография, которую в своей камере писал Валерий Зайцев. Александр Борисович вспомнил их последний разговор, и его неожиданно разобрало любопытство. Что же такого написал о нем Валерий Зайцев. После пятнадцати минут поисков нужный лист был наконец обнаружен. В самом верху было написано следующее:

«…Среди прочих там был и некто по фамилии Турецкий».

Прочитав эти строчки, Александр Борисович вернул листок на место и несколько минут сидел, разглядывая противоположную стену.

Валерий Зайцев сказал чистую правду. Он действительно вставил Турецкого в свои мемуары. Вот только мемуаристом, с субъективной точки зрения Александра Борисовича, Зайцев оказался неважным.