это место возможно покинуть рушилась, как столбик пепла сигареты Власова. Поэтому они полностью отдались на волю Кадавра и следовали за ним.

По пути он на всякий случай вооружился клинком, прислушиваясь к каждому постороннему звуку, и старался не обращать внимания на шаги позади. Тихое поле в данных реалиях настораживало сильнее, как бы ни хотелось это отрицать. Пускай большинство из тварей неповоротливые и медленные, но те же оборотни охотничьи инстинкты еще не утратили, а это означало, что опасность может подстерегать где угодно.

Пока не добрались до опушки леса, гнетущее напряжение не отступало ни на мгновение, но то, что они увидели, выбравшись из высокой травы, заставило замереть. Губы ребят разлепились в немом вопросе. Святослав, безотрывно смотря на булыжник в нескольких метрах от себя, прошел вперед, но тут же отступил обратно. Что-то громко кричало внутри — следующий шаг может быть последним.

Высохшее до состояния мумии существо, намертво прикованное к камню неведомой силой, услышав приближение, разинуло челюсть в немом крике и задергалось.

— Он чего там сидит? — вдруг подал голос Артем.

— А вы не чувствуете? — Святослав протянул ладонь вперед, ощутив легкое притяжение, — магнетизм.

Мужчина опустил руку и сделал еще шаг назад, на всякий случай. Он догадывался, как сработает эта мышеловка, если приблизиться на опасное расстояние. Власов не ожидал, что парень решит проверить это на себе.

— Не вздумай!

Но юноша не послушал и прошел вперед. Повернувшись к подруге и Кадавру, он пожал плечами и приблизился к камню. На удивление, булыжник на него никак не отреагировал. Позже до Свята дошло, почему так. Конечно же, это ловушка для нечисти.

Артем обошел валун, не приближаясь только к страдающему мертвецу, затем посмотрел на его верхнюю часть, задумался. Залез на камень, не отнимая взгляд от двух углублений на поверхности породы. Святослав уже не соображал, что происходит, наблюдая за юношей, опустившимся на колени, которые попали аккурат в эти следы.

— Похоже, легенда не врет. Так Серафим и растил эти камни, сидел днями и… молился?

— А если они работают, — Власов покосился на высохшего мертвяка, — значит, его молитвы были услышаны.

— То есть, таких тут еще как минимум три по углам этой пустоши? — Артем спрыгнул с валуна и подошел к мужчине.

— Тогда всего четыре, а ты читал про пять?

Святослав вспомнил каменный монумент. Также не забылось и поведение оборотней, которые завидев статую, сразу же отступили и скрылись в полях.

— А вы были в часовне? — он бегло осмотрел пару, те помотали головами, — сказывается мне, ангел и есть… пятый камень.

— Это как же?

— Я могу ошибаться, но эта пустошь — и есть Первомайск. Точнее будет им… или должна быть. Это ловушка, а держать такой периметр с помощью четырех камней, взращенных молитвами… вряд ли возможно. Они скорее вспомогательные, а основной, от которого исходит вся сила, вероятнее всего…

Власов повернул голову в сторону села и решительно, твердо скомандовал.

— Идем к часовне…

Свободу Вию

Вновь вернувшись ближе к деревне, троица остановилась недалеко от монумента Ангела. Святослав, опасливо осматривая каменного исполина, сделал шаг в его сторону, пара осталась за спиной кадавра. Что-то неприятно забрезжило у него в груди, и внутренний голос невзрачно намекал – еще одно малейшее поползновение к статуе может кончиться плохо, особенно если ты – нежить.

Но, несмотря на опасения, мужчина приблизился, ощутив вибрацию во всем теле. Невообразимая сила исходила от изваяния, неподвижно стоящего на вечном посту.

- Я не пройду дальше, - Власов вернулся к Артему и девушке, а на их немой вопрос ответил, - иначе меня разорвет. Не знаю, что это или кто, но нечисть оно дальше себя не пропустит.

- И чего делать? – поморщившись, парень нервно почесал шею.

- Иди ты.

- С ума сошел!? – всплеснула руками Вика, - чтобы с ним чего случилось!?

- Ну, ты же фоткалась с ним, и ничего. Хотя, если оно реагирует на мозги… - кадавр задумчиво хмыкнул, - короче, если хотите свалить отсюда, Тёма, иди и узнай, что там в этой часовне. А для особо одаренных, если кто еще не понял, скажу – людям тут ничего не угрожает.

Артем отвел девушку в сторону, что-то шепотом ей объяснял, успели поругаться – видимо, она еще не до конца понимала, о чем говорил Святослав. Но у него получилось убедить подругу, и парень двинулся к каменному исполину. Мужчина знал, что ничего не случится, но когда депутатский сынок благополучно миновал статую и вскоре вошел в церковь, удивлению и возмущению его не было предела. Он задрал голову, обращаясь к Ангелу.

- Нет, ну ахренеть можно. Значит, двух долбаных тиктокеров мы пропустим, а тех, кто их пришел вытаскивать из этой гнилой дыры – нет! А они, между прочим, та еще нечисть, и ничего, никто им в спину не плюет!

- На себя посмотри, - брезгливо фыркнула Вика, - обидки ему еще высказывать будешь, или это от зависти? Думаешь, он тебя услышит?

- Да плевать, веришь или нет, - отмахнулся Власов и показал исполину средний палец.

В небе тут же громыхнуло, и кадавр шарахнулся, про себя проклиная безмолвного стража Саровской Пустоши.

***

Внутри часовни из толстого сруба Артему в глаза сразу бросился непомерно высокий потолок, испачканные окна, не пропускающие и без того слабый свет. Не считая это, в помещении царил порядок. В противоположном конце он увидел фигуру с опущенной головой, сидевшую к нему спиной, оттуда же доносилось тихое, неразборчивое бормотание. Парень осторожно шел, пружиня шаг, пока до его слуха не дошло, что невнятная речь – на самом деле молитва. Он не придумал ничего лучше, кроме как спросить:

- Не помешаю?

Все стихло, словно при воспроизведении записи нажали «стоп»

Незнакомец начал подниматься, кряхтя и натужно вздыхая, а когда повернулся, Артем рассмотрел в нем глубокого старца в потрепанной, серой рясе. Смерив парня взглядом потускневших глаз, он весьма удивился.

- Как ты здесь оказался, дитя?

- И-извините, не хотел отвлекать, - заикнулся парень, переминаясь с ноги на ногу, - мы с подругой просто, ну… посмотреть приехали, что за Первомайский треугольник, и оказались тут. Правда, мы не знали…

- Значит, попасть сюда может и человек, - перебил его старец, погладив острый подбородок, - жаль, очень жаль.

- А вы разве не человек?

- Кхе… я не