Наконец он сказал себе: "Хоть самому погибнуть, а надопостоять за своего господина!"

Как только они причалили к берегу, случилось именно то, чтопредсказал ворон: откуда ни возьмись, явился перед королем чудный коньзолотисто-рыжей масти. "Вот и отлично! - сказал король. - На этом коне ипоеду я в замок". И занес было ногу в стремя, но верный Иоганн быстровскочил в седло, выхватил пистолю из кобуры и положил коня на месте.

Тогда воскликнули все остальные слуги короля, которые,конечно, не очень были расположены к верному Иоганну: "Какой срам - убитьтакого красивого коня! Ведь он назначен был везти короля с берега взамок!" Однако же король сказал: "Извольте молчать и оставьте его впокое; это вернейший мой Иоганн, и кто знает, почему он так поступил?"

Вот вступили они в замок, и там в одной из зал на блюдележала совсем готовая рубаха для жениха и с первого взгляда казалась сотканноюиз серебра и золота. Юный король поспешил к блюду и хотел уже взять рубаху сблюда, но верный Иоганн отстранил его, скомкал рубаху в своих рукавицах, быстроподнес к огню и дал сгореть дотла.

Остальные слуги стали опять ворчать и говорили: "Что жеэто такое? Вот уж он и королевскую рубаху сжег!" Но юный король и тутсказал: "Кто знает, почему именно так нужно, - оставьте его, ведь это мойвернейший Иоганн".

Вот и свадьбу стали играть: началась обычная пляска, иневеста стала также принимать в ней участие, а Иоганн все внимательно за нейследил и смотрел ей в лицо. Вдруг видит - она побледнела и замертво упала напол. Тогда он поскорее подскочил к ней, подхватил ее на руки, снес в отдельнуюкомнату, положил ее, стал около нее на колени и, высосав у нее из правой грудитри капельки крови, выплюнул их. Она тотчас стала дышать и очнулась; но юныйкороль все видел, и не зная, зачем так поступил верный Иоганн, прогневался нанего и воскликнул: "Бросьте его в темницу!"

На другое утро суд судил верного Иоганна, и его повели нависелицу; и когда уж он стоял на верхней ступени лестницы и неминуемо долженбыл принять казнь, он сказал: "Каждый осужденный на смерть имеет право наслово перед казнью, могу ли я воспользоваться этим правом?" - "Да, -сказал король, - конечно, можешь!"

Тогда верный Иоганн сказал: "Я осужден несправедливо: явсегда оставался тебе верен". И затем рассказал, как он на море подслушалбеседу трех воронов и как сообразно с этим он вынужден был поступать.

Тогда король воскликнул: "О, мой вернейший Иоганн, тыпомилован! Помилован! Сведите его поскорее сюда!"

Но верный Иоганн при последних словах своей речи пал наземьмертвый и обратился в камень.

Король и королева много о нем горевали, и король всеговорил: "Ах, как это я мог так дурно вознаградить за такую великуюпреданность!" И приказал окаменелое изображение Иоганна поставить в своейопочивальне рядом с кроватью. Как только, бывало, взглянет на него, так изаплачет, и скажет: "Ах, если бы я мог вновь оживить тебя, мойпреданнейший слуга Иоганн!"

По прошествии некоторого времени королева родила близнецов,двух мальчиков, которые стали подрастать и радовать своих родителей. Однажды,когда королева была в церкви и близнецы сидели и играли в опочивальне отца, тотеще раз в глубокой скорби взглянул на окаменелого Иоганна и воскликнул:"Ах, если бы я мог вновь оживить тебя, мой преданнейший Иоганн!"

   И вдруг камень заговорил: "Да, ты можешь оживитьменя, если пожертвуешь тем, что для тебя милее всего на свете". - "О,все, что только есть у меня, - воскликнул король, - всем я для тебя готовпожертвовать!" И камень продолжал говорить: "Если ты собственноюрукою отрубишь головы твоим двум сыновьям и вымажешь меня их кровью, тогда яоживу вновь".

Король сначала испугался, услышав, что он должен собственноюрукою умертвить своих милых детей, но потом вспомнил о великой преданностиверного Иоганна и о том, что ради его спасения тот пожертвовал своей жизнью,выхватил меч и отрубил детям головы. И когда он их кровью обма-зал окаменевшегоИоганна, жизнь вернулась в камень, и верный Иоганн стал перед ним снова бодрыйи здравый.

Он сказал королю: "Твоя верность мне не может остатьсябез награды!" - и с этими словами взял головы детей, приставил их напрежнее место, смазал разрезы их же кровью - и те вмиг ожили, стали прыгатькругом и играть, как будто с ними ничего и не приключилось дурного.

Король очень обрадовался, и когда увидел, что королевавозвращается из церкви, то спрятал и верного Иоганна, и обоих детей в большойшкаф.

Когда та вошла, он спросил ее: "Молилась ли ты вцеркви?" - "Да, - отвечала она, - но я постоянно думала о верномИоганне, который из-за нас накликал на себя беду". Тогда сказал он:"Милая жена! Мы можем возвратить ему жизнь, но дорогою ценою - ценою жизнинаших обоих сыночков!"

Королева побледнела и ужаснулась в сердце своем, однако жесказала: "Мы обязаны для него это сделать ради его великойпреданности".

Тогда он обрадовался, что и она думает с ним заодно, подошелк шкафу, отпер его и вывел из него и детей, и верного Иоганна и сказал:"Богу хвала! И он спасен, и наши сыночки возвращены нам!" Тут толькорассказал он королеве, как было дело. И с той поры они жили в великомблагополучии до самой смерти.

Однажды мужик стащил свою корову на базар и продал ее там засемь талеров.

   На обратном пути он должен был проходить мимо одногопруда, из которого далеко кругом разносилось кваканье лягушек: "Ква, ква,ква, ква!" - "Ну да, - стал он говорить сам себе, - мелют по-пустому:семь талеров я выручил, а не два!"

Подойдя к самой воде, он и лягушкам крикнул: "Глупое вызверье! Небось лучше меня знаете? Семь талеров, а не два!"

А лягушки-то все на своем: "Ква, ква, ква!" -"Ну, коли вы не верите, так я вам сочту".

Вытащил деньги из карманов и пересчитал все семь талеров,раскладывая по двадцать четыре гроша на каждый.

Однако же лягушки не сошлись с ним в счете и опять тянули туже песню: "Ква, ква, ква!"

"Коли так, - крикнул мужик, разгневавшись, - коли выполагаете, что знаете дело лучше меня, так нате же, считайте сами!" - ишвырнул им деньги всей кучей в воду.

Он постоял на берегу некоторое время и намерен был обождать,пока они справятся со счетом и возвратят ему деньги, но лягушки настаивали насвоем, продолжая попрежнему голосить: "Ква, ква, ква", - да и денегтоже ему не возвращали.

Подождал он еще немало времени, пока не наступил вечер и непонадобилось ему идти домой; тогда он выругал лягушек и крикнул им: "Ах,вы, во-дошлепницы! Ах, вы, толстоголовые, пучеглазые! Рыло-то у вас широко икричать вы горазды, так что от вас в ушах трещит, а семи талеров пересчитать неумеете! Или вы думаете, что так я вот тут буду стоять и дожидаться, пока вы сосчетом справитесь?"