Я как раз дежурил, вы все спали, часов в шесть где-то это произошло.

– Что произошло? – чувствуя недоброе, спросил Савушкин.

– Немцы подъехали на кюбельвагене. Трое. Между собой что-то переговорили, на нашу мельницу то и дело указывая.

– И ты думаешь?….

– И я думаю, что завтра у нас будут гости. Втроём они не решились, а завтра подтянут личный состав и обыщут мельницу.

Савушкин кивнул.

– Всё может быть. – Помолчав, произнёс: – А кликни-ка ты мне старшину. Побалакаем с ним.

Через пять минут, вытирая руки о белое полотенце с рюшами – явно не из имущества разведчиков – в офицерской комнате появился Костенко.

– Товарищ капитан, с ужином беда. Тушёнку хлопцы не хотят, а рыбных консервов у нас всего сорок банок. Шо будэмо робыты?

Савушкин вздохнул.

– Присядь, Олег. Может так статься, что придется всё кинуть и бечь – и будут твои бычки в томате немцы кушать….

Старшина недоумённо спросил:

– Куды бечь?

– Подальше отсюда. Ты пока мысли об ужине отложи в сторону, и доложи свои соображения по противопехотным заграждениям вокруг мельницы. Что у тебя есть на этот случай?

Костенко пожал плечами.

– Всэ е. ПОМЗ вторых[12] двадцать штук, с проволокой и взрывателем. ПМД[13] десяток. Озээмок[14] четыре штуки.

– Это которые выпрыгивают и на высоте метра взрываются? – поинтересовался Котёночкин.

– Они. Если будэ трэба – заминируем вси подходы. А шо, есть опасность? – Настороженно произнёс старшина.

– Та бис його знае…. – Ответил Савушкин. И добавил: – Но ты мне на всякий случай схему минирования подходов набросай. Так, чтобы у нас было время после первого взрыва салом пятки смазать.

– А… А вы, товарищ капитан? – И Костенко кивнул на ногу Савушкина.

– Разберемся. Ты пока займись своим сапёрским делом. И вот ещё что – потом поройся под мельницей, может, какую лодку найдёшь. Судя по всему, должно у здешнего владельца какое-никакое плавсредство быть, не может не быть. Если не найдёшь – соорудите с Некрасовым, как его Андрей сменит, плот на четверых, тут всякого пригодного дерева хватает. Но сначала – схема минирования. Нарисуешь схему – принеси показать.

– Есть! – Костенко встал, тяжело вздохнул и вышел.

Савушкин обернулся к своему заместителю.

– Про четверых – ты понимаешь, о чем я.

Котёночкин кивнул.

– Понимаю. Решили остаться в заслоне.

– Именно. Со мной вы не уйдёте, я вас всех угроблю. А оставшись здесь – дам вам шанс продолжить выполнение задания.

– Шкуру свою спасти… – Глухо добавил лейтенант.

– И это тоже. Но не главное. – Помолчав, Савушкин добавил: – Сантименты отставить. Тем более – ещё ничего непоправимого не произошло. Может статься, что ничего и не произойдёт. – Глянув на часы, добавил: – Иди, меняй Витю.

– Есть! – Котёночкин встал, бросил на капитана взгляд, полный сострадания, и направился к входным дверям. Савушкин, хмыкнув, бросил:

– Оставить жалеть командира! – И, улыбнувшись, добавил: – Володя, что-то мне подсказывает, что завтракать мы будем здесь – несмотря на твоих утренних немцев на кюбельвагене….

Но завтракать им не пришлось – утро началось гораздо раньше, чем обычно. В долине Йизерки ещё царил предрассветный сумрак, ночь только-только собиралась уходить – когда где-то на северо-западе загромыхало, да так, что спящие доселе глубоким сном разведчики вскочили, как ужаленные. Сидевший у дверей Костенко, обернувшись и убедившись, что вся компания в сборе – доложил:

– Цэ нэ гроза.

Савушкин, затягивая портупею, кивнул.

– Или бомбёжка, или тяжёлые калибры. Склоняюсь к первому.

Разведчики сгрудились у дверей. На северо-западе явственно громыхало, утробно, тяжело, так, что лежащие на верстаке у дверей ключи едва слышно позвякивали, а пол мельницы подрагивал, принимая дрожь земли.

Некрасов кивнул.

– Налёт. Четвертьтонные бомбы, не меньше. Или даже полутонные. Наши мешают с землёй немцев километрах в сорока на северо-запад.

Котёночкин, достав карту, всмотревшись в неё, сообщил:

– Скорее всего, Хиршберг.

– А ну тихо! – вполголоса промолвил Савушкин и, чуть шире приоткрыв дверь, внимательно вслушался в звуки, доносящиеся снаружи.

Некрасов первым из разведчиков прервал молчание.

– Идут.

– Кто? – Спросил Чепрага.

– Бомбардировщики. Густо идут.

– Наши? – Поинтересовался Костенко.

– Думаю, да.

Савушкин, обернувшись, кивнул.

– Наши. У немцев столько точно нет. Гул стоит – спасу нет, не меньше пары сотен бомберов в воздухе…

– Хоть бы нас не накрыло… – осторожно промолвил Чепрага.

Савушкин махнул рукой.

– Тут нечего бомбить.

Тем временем гул усиливался. Савушкин был прав – с северо-востока приближалось как минимум пара сотен самолётов, рокот их моторов заполнил всё небо.

Котёночкин удивлённо произнёс:

– Смотри ты, зенитная молчит, как воды в рот набрала!

– Нет, похоже, у них тут зенитной. Нечего охранять… – вполголоса ответил капитан.

Тем временем строй бомбардировщиков приблизился настолько, что стало возможным в лучах восходящего солнца различить отдельные машины.

– Не «пешки»[15]. – вполголоса произнёс Котёночкин.

Савушкин кивнул.

– Не они. Или «бостоны»[16], или какие-то новые, в комендатуре о них говорили.

Внезапно строй бомбардировщиков сломался – большая часть машин продолжила полёт на юго-запад, меньшая же часть, в полсотни единиц, повернув на запад, начала снижение. Как только отделившаяся группа достигла межгорной котловины, по которой проходило шоссе – самолёты начали выстраиваться в круг. Головная машина ушла в пологое пикирование – и вслед за ней этот манёвр начали выполнять остальные бомбардировщики. Снизившись до полутора тысяч метров – первый самолёт резко задрал нос, одновременно раскрыв бомболюки. Из недр бомбовоза вниз посыпались бомбы – из ворот мельницы больше похожие на тёмные продолговатые капли. Вслед за головной машиной бомболюки открыли остальные машины – и через мгновение шоссе в пяти километрах выше расположения разведчиков озарилось длинной чередой ярких резких огненных вспышек, тут же после этого окуталось облаками чёрно-серого дыма – и через несколько секунд до мельницы донесся грохот сотен разрывов.

– Дорогу бомбят? Просто дорогу? – Изумлённо спросил Котёночкин.

– Глянь карту. Может, там мост. – Произнёс Савушкин, хотя, судя по голосу¸ был в этом совсем не уверен.

Котёночкин посмотрел свою двухвёрстку.

– Нету. Просто дорога по ущелью. И сейчас её уничтожают с воздуха.

Грохот рвущихся бомб заполонил всё вокруг, земля сотрясалась от взрывов – разведчики с молчаливым изумлением смотрели на происходящее светопреставление. Старшина Костенко покачал головой.

– Дывысь, шо робыцца…. Шоссе напрочь сносят. Не жалея бомб….

Некрасов пожал плечами.

– А что их жалеть? Война на исходе….

Котёночкин, дождавшись, когда грохот разрывов стихнет – спросил:

– Товарищ капитан, что это было сейчас?

Савушкин пожал плечами.

– Наша авиация лишает группу армий «Центр» возможности маневрировать резервами. Можем себе это позволить…

– Ничего себе… Там полсотни бомберов опросталось, не меньше. Тонн сто вывалили…. – Котёночкин покачал головой.

Савушкин кивнул.

– Зато гарантированно. Теперь по этой дороге никто не проедет минимум неделю