достал индивидуальный пакет… Савушкин не успел хоть что-то сказать – как его нога уже была туго упакована в шину. Некрасов, удовлетворённо осмотрев плод своих усилий, произнёс:

– Без смещения. Хоть тут повезло. Но две недели всё равно будет срастаться… – Снайпер оглядел окружающую местность, что-то увидел, удовлетворённо кивнул и добавил: – Вы тут пока полежите, я пойду из лещины вам костыль выстругаю. Парашюты в эту нору сложу, которая вам ногу сломала.

Савушкин молча махнул рукой – дескать, делай, что знаешь.

Через полчаса снайпер вернулся – и не один, следом за ним свой парашют тянул Чепрага. Савушкин напрягся – он был уверен, что с Некрасовым придут все остальные.

– Это всё? Где лейтенант и Костенко?

– А разве они не с вами? – удивлённо спросил радист.

– Как видишь. Витя, – обратился Савушкин к Некрасову, – ты вокруг никого не видел?

Снайпер угрюмо качнул головой.

– Никого. – Протянув командиру свежеструганный костыль, добавил: – Пока так.

– Ладно, подождём. Мы аккурат в центре поляны, должны подтянутся. Андрей, рация в порядке?

Радист уверенно кивнул.

– Так точно, в полном.

– Хорошо. Витя, давай дуй на север, ищи старшину с барахлом. Чепрага, давай на юг, на тебе лейтенант. Тащите всех сюда. Куртки снимите. – Разведчики стащили с себя десантные цигейки, оставшись в немецких мундирах, поверх которых болтались металлические горжеты фельджандармерии – и уже в таком виде направились по своим маршрутам. Савушкин лёг поудобнее, подтащил к себе рацию, куртки и тяжёлый вещмешок Некрасова, на всякий случай достал свой «парабеллум» – и, взведя его, стал ждать возвращения своих бойцов.

Ждать пришлось долго. Успело взойти солнце, сошла роса с густых луговых трав, Савушкин, хоть изрядно помучавшись, но стащил с себя куртку, потому что начало уже основательно припекать – когда из кустов лещины в ста метрах от его лёжки показались два человека, с трудом тащивших тяжёлый мешок – в которых капитан признал своих старшину и снайпера. Что ж, уже веселей – старшина жив-здоров, а в мешке все их припасы, оружие, амуниция; без него они, как без рук…

– Товарищ капитан, Витя балакав, шо вы ногу зломалы? – Костенко озабоченно осмотрел Савушкина, увидел шину, тяжело вздохнул и добавил: – Бачу. Закрытый?

– Закрытый. Всё в порядке, до дома этого Штернберка доскачу.

– А дэ вин?

Савушкин кивнул на юго-восток:

– В трех километрах ниже.

– Добре. Лейтенанта Чепрага ще не притащив…. – Не то спросил, не то утвердительно констатировал старшина.

– Не притащил. Будем ждать….

– Може, мы с Витею пробежимось до той горы? – И старшина кивнул на подымающуюся километрах в трех на юге лесистую вершину.

– Нет. Дождёмся Чепрагу. И будем действовать в соответствии с обстановкой. – Затем, настороженно прислушавшись, капитан спросил: – Вы что-то слышите?

Некрасов кивнул.

– Уже с полчаса. На юго-западе – движение автомобильных колонн.

– Сколько до них? – Савушкин всегда изумлялся чуткости слуха своего снайпера. Тот махнул рукой.

– Километрах в десяти, не меньше. У подножия гор. Карту гляньте.

Савушкин развернул двухвёрстку. Если они приземлились именно там, где планировал майор Изылметьев – то шум доносится с искомого шоссе Гёрлиц-Трутнов. На котором им и надлежит устроить засаду на Власова. Мда-а-а…. Судя по непрерывному шуму моторов – шоссе это в данный момент активно используется немцами в качестве рокады[6], что совсем не радует…. Одно дело – устроить засаду на пустынной лесной дороге в межгорной котловине, и совсем иной коленкор – выдернуть искомую цель из потока машин. Задание почти безнадёжное… Чёрт!

Некрасов, внимательно вглядывающийся в лес на юге – тревожно бросил вполголоса:

– Люди. И повозки.

Савушкин попробовал привстать, опираясь на костыль – получилось со второго раза. Хорошо хоть, морфин действует…. Капитан приложил к глазам бинокль – действительно, в паре километров от них, на опушке леса, из которого, по идее, должны были выйти лейтенант с радистом – грузились сосновыми балансами три длинные повозки, о двуконь каждая, вокруг которых суетились не то семь, не то восемь человек, издалека было трудно разобрать. Но явно штатские. Вот чёрт, принесла ж нелёгкая этих лесорубов…. Пугануть? Де, мы фельджандармы, геть отсюда? Может не срастись, здешние жители немецким владеют мало что не в совершенстве, во всяком случае, лучше, чем Костенко или, тем более, Некрасов. Разоблачить не разоблачат, но отметочку в мозгу сделают…. Ну а там и в полицию донесут. Чехи – народ законопослушный…. Ладно, будем ждать.

– Витя, держи бинокль. – И Савушкин протянул снайперу цейсовское изделие. Тот молча кивнул, и с удвоенным рвением взялся осматривать окрестности – теперь уже вооружённым глазом. Савушкин же обессиленно повалился на куртки – перелом, похоже, серьезный, вон сколько сил забирает. Как ещё до усадьбы этого неведомого Штернберка доковылять….

Старшина, скептически глянув на командира – произнёс:

– Товарищ капитан, я вам шоколадку достану. Чи може ковбасы кусок?

Савушкин отрицательно покачал головой.

– Колбасы точно нет. Давай шоколад. Надо сил набраться….

Старшина, порывшись в мешке, достал голубую плитку. Савушкин надорвал пергамент, распаковал станиоль…. Шоколад оказался молочным. Слава Богу! С содроганием Савушкин вспомнил брикеты с американским «рационом Д», полученные группой в марте сорок третьего. Какая же это была гадость! Шоколад вперемешку с овсяной мукой и сухим молоком, горький, почти без сахара…

– Товарищ капитан, наши едут. – Негромко доложил Некрасов.

– ЕДУТ? – Изумлённо переспросил Савушкин.

– Так точно. На бричке. Пароконной… – Бесстрастно подтвердил снайпер.

Твою ж мать…. Савушкин тяжело вздохнул. Если операция с первого же часа пошла через пень-колоду – будь уверен, ничем хорошим она не закончится…. На бричке!

Вскоре оная бричка показалась из-за холма, метрах в ста от лежбища разведчиков. Савушкин, вздохнув, убедился, что ни о какой секретности их миссии говорить не имеет смысла – на козлах сидела пара чехов, мужиков лет сорока, активно общающихся с пассажирами, в которых капитан без труда узнал обер-лейтенанта Ганса Генриха Штаубе и унтер-офицера фон Герцдорф-унд-Ратенау – до десантирования бывшими лейтенантом Котёночкиным и сержантом Чепрагой…. Хоть бы они с этими чехами по-немецки говорили! Хотя….

Все самые худшие подозрения капитана подтвердил Чепрага. Спрыгнув с брички метров за пятнадцать до местоположения капитана, он рысью добежал до Савушкина и, чуть запыхавшись, вполголоса доложил:

– Товарищ капитан, лейтенанта чехи с дерева сняли. Вместе с парашютом…

Ну твою ж мать! Савушкин готов был завыть от отчаяния. Вся легенда насмарку! Ну какие они после этого, к чертям собачьим, фельджандармы? Да хоть обвесься они жандармскими горжетами с ног до головы… Всё, аллес! Приплыли, что называется…С немалым трудом подавив в себе желание тут же, немедленно, плюнуть на всё и закрыв глаза, пожелать, чтобы всё провалилось в тартарары – Савушкин произнёс:

– Что за чехи?