– Случаи с первого по девятый имели слишком малые масштабы, чтобы оценить степень проявления этой «силы», а паузы между вспышками колебались от двух до трех лет[4]. Чего не скажешь о последних нескольких происшествиях. Не только перерывы стали стабильно уменьшаться, но и с каждым разом носитель проживает большее время после вспышки и соответственно становится опасней. – Трим выдержал паузу, давая маршалу осмыслить услышанное. – К примеру, у последнего из носителей кровь вокруг руки приняла форму лезвия, что доказывают ранения жертв, показания свидетеля и растекшаяся лужа крови странной формы, которая и являлась до этого лезвием.

– Стоп. Почему ты говоришь о двенадцати случаях, если их было девять?

– Я присылал тебе доклады, в которых сообщал о необходимости внесения поправок в документы по этому делу. Похоже, ты их даже не читал, – проговорил Трим с долей упрека в голосе. Алексею стало не по себе. – Ну так что скажешь насчет нового обстоятельства дела? – вернул он разговор в более спокойное русло, дабы избежать ненужной ему сейчас ссоры.

– Предположим… Но настолько ли велика угроза… – Маршал почесал двумя пальцами сморщенный лоб и поправил золотистую челку. – Какой, по-твоему, максимальный ущерб, который в теории способна нанести данная сила?

– Я предполагаю, что эта сила раздроблена на несколько частей. Семь, если быть точнее. Однако из-за ее природы и неудачно выбранных носителей она просто не успевает проявить больше одного своего свойства зараз. И даже в таком виде она в состоянии унести восемь жизней за минуту. Убираем лимит по времени. Возможно, к силе добавятся способности нового носителя, а носителем может оказаться в том числе и существо уровня C или выше, – сделал ударение на последнее слово Трим. – Гипотетически умножаем на семь разнообразие способностей и предполагаем, что количество маны при вспышке не было переоценено изначально, а лишь не проявляло себя полностью.

– Хм. Допустим, ты прав. Есть идеи, как это остановить? – спросил маршал по-военному холодным голосом.

То, что сейчас описал Трим, могло перерасти в действительно серьезную проблему. Несмотря на некоторые разногласия между ним и Тримом, Алексей не случайно оставался его другом. Возможно, глаз порой и замыливался, но аргументированно укажи ему на это, и маршал отбрасывал гордыню. Он целиком и полностью отдавался делу, даже если это означало бы публичное признание своих ошибок.

– Как остановить, пока точно не знаю, – ответил Трим спокойно и уверенно. – Зато есть предположение насчет того, что это такое…

Лужа крови медленно растекалась по мраморной плитке. Боль пронизывала все тело Рин, не давая пошевелиться. Краски в глазах блекли. С каждым тяжелым ударом сердца, с каждым болезненным вздохом жизнь покидала ее.

– Да ну?! – Лидер террористов подошел к Рин и толкнул ее ногой, так что она перевернулась с живота на бок.

Боль, вызванная движением, волной пронеслась по телу. Кровь прилила из раненого легкого к горлу и потекла изо рта.

– Жива?! Я восхищен! Ну что ж, никто меня за язык не тянул. – Его голос был пропитан смесью разочарования и восхищения.

Последние остатки сознания Рин подарили ей надежду. Боль уже не имела значения, на восприятие ее не было ни времени, ни сил. Слова, сказанные главарем… «Все обошлось? Мы выжили?»

– Тащите ее и труп этого пацана к эскалаторам, только аккуратней, – услышала она приказ.

Ее затуманенный взгляд метнулся в сторону стены. Она не хотела верить в то, что увидела в этот миг. Роковая шестнадцатая пуля прошила Рин насквозь. Кровавое пятно на всю стену… Эрик был мертв, пуля вошла в голову.

Рин не хватало сил на слезы или душевные страдания, да и смысла во всем этом уже не было – не было надежды, не было будущего. Мозг перестал воспринимать окружающее. Не оставалось ничего, кроме смерти и пустоты. Бесконечное ничто поглотило сознание девушки. Ни боли, ни звука, ни цвета… Мир исчез – перестал существовать вместе с нею, вместе с бессмысленностью бытия, с безысходностью надежд и страхов, с добром и злом. Полный провал всего. ПУСТОТА…

Из пустоты вознесся Гнев.

Медленно правая рука девушки потянулась к ноге стоявшего рядом главаря.

– Поберегла бы лучше си… – начал было тот, но его прервала нежданная боль.

Ее пальцы пронзили его мышцы и впились в кость. Таким лидера не видел никто из его подручных. Его лицо озарил подлинный нескрываемый ужас. Он сделал шаг назад, и рука рванулась к кобуре. Железная хватка уже отпустила конечность террориста, и перед ним во весь рост предстало окровавленное тело. Одно легкое движение рукой, и его грудь разверзлась, обнажая ребра. Он с грохотом рухнул на землю.

У кафе оставалось еще семь террористов. Четверо из них, шедших к главарю, чтобы унести Рин и Эрика, в спешке вскидывали убранное ранее оружие. Один успел подойти ближе и стал следующей жертвой одержимого гневом тела девушки: ее рука отсекла ему часть головы. Остальные трое открыли огонь из винтовок. Стрельба была беспорядочной, лишь немногие пули достигали цели, и даже они только разжигали гнев полумертвой девушки еще сильнее.

– Что это?! – Истошные крики и мат потонули в грохоте автоматного огня.

Под градом выстрелов «Это» молниеносно ринулось в сторону террористов. Верхняя часть туловища того из них, кто стоял в центре, отделилась от тела и взмыла в воздух. Его товарищи прекратили огонь, потеряв цель из виду. Рука, ставшая орудием чистой ненависти, вспорола ближайшему живот, после чего по локоть вонзилась ему в глотку, пронизывая череп и выходя через верхнюю часть затылка. Сзади раздался щелчок – у последней оставшейся в живых из четверки кончились патроны. Вырвав руку из мертвого тела, одержимая бросилась к ней и рассекла винтовку на две части. Террористка начала пятиться, но споткнулась и упала на спину. Ее сковал ужас, она не могла пошевелиться, пока неведомое существо в теле обычной девушки шагало в ее сторону. Несколько пистолетных пуль врезались в тело существа сбоку – подоспел один из террористов, охранявших входы.

Двое террористов, остававшихся в стороне, в ужасе взирали на гибель своих товарищей и на их тщетные попытки сопротивляться. Затем они в панике бросились в сторону эскалаторов. Загнанные в кафе заложники остались без присмотра. Через мгновение кто-то уже кричал: «Монстр!» Толпа превратилась в бездушную массу и ринулась к спасению. Ужас перед неизведанным с легкостью переломил страх перед огнестрельным оружием. Люди сметали на своем пути террористов, охранявших эскалатор, оставляя позади раненых, растоптанных и раздавленных.

Одержимая обернулась и уже намеревалась наброситься на последнего стрелявшего в нее…

Нанесенный измученному организму носителя ущерб начинал сказываться: по конечностям разошлись агонизирующие спазмы, вернулась пронзительная боль от ранений, внутренности начали превращаться в единую смесь – тело, казалось, стремилось вывернуться наизнанку, но сила была не готова встречать свою кончину, по крайней мере, не так спешно. Требовалась подпитка – материал для восстановления.