– Нет-нет, сама придумай. Там обычные избалованные особы, которых наряжают как Барби. Этакий усредненный ужас.

Кира рассмеялась:

– Жестоко!

– Я терпеть не могу, когда из детей лепят взрослых.

– Я – тоже, – Кира вспомнила свою дочку, которая ходила в перешитых платьях и юбочках.

– Сейчас я дам тебе аванс. – Люда поспешила куда-то в комнату и вернулась с деньгами.

– Нет-нет, – замахала руками Кира.

– Да! Так я буду спокойно спать – и ты уже не откажешься от работы.

– Я и так не откажусь, – засмеялась Кира.

Вечером того же дня Кира нарисовала эскизы. Она, будучи мамой маленькой девочки и вполне себе представляющая игры, увлечения и желания современного ребенка, не стала рисовать всякие там ягодки, медвежат и зайчиков. Кира понимала, что девочка пяти лет – это маленькая женщина, во всем подражающая своей маме. Поэтому Кира открыла первый попавшийся модный журнал, изучила модные новинки. Ей не хотелось делать копию, она просто изучила тенденции, а потом нарисовала две почти игрушечные дамские сумочки с коротким и длинным ремешками. «Придется опять к дяде Леше обращаться – нужны замочки и заклепки», – думала она, прикидывая, что необходимо купить в магазине. Очень много времени у нее ушло на выбор кожи. Хотелось выбрать мягкую, но дамская сумочка должна держать форму, а Кира пока не знала, как делать жесткий каркас.

– Возьмите свиную кожу. Она плотная и выделка хорошая, – посоветовал продавец.

– Для детей сумка. Свиная кожа все-таки грубая.

– Тогда берите мягкую, и еще вам нужен специальный материал, им проклеивают изделие внутри, потом пришивают подкладку. Вот посмотрите, у нас образцы лежат.

Кира растерянно смотрела на буклеты. Синтепон, куски плотного картона, поролон и еще куча всего, чему названия она раньше и не знала.

Кира вдруг испугалась, что подведет Люду. Как сделать подгибку плотной кожи? Как обработать край? Как прикрепить фурнитуру?! Проблемы встали перед Кирой в полный рост, и уже никакого удовольствия от творчества не было. Были только вопросы и сожаление, что выбрала сложный фасон, что вообще ввязалась в это дело. Через несколько дней она собралась позвонить Вороновой и признаться, что ничего не получается. И она бы обязательно так поступила, не окажись на ее пути Дом быта, где изготавливали ключи, ремонтировали обувь и зашивали порвавшиеся сумки.

– Вы случайно сумки не ремонтируете?

– Случайно ремонтируем, девушка, – весело ответил ей мастер. Это был средних лет армянин в щегольском кожаном переднике.

– Возможно, вы мне поможете?

– С удовольствием. На всякий случай меня зовут Рафик, – дотронулся он до бейджика на груди.

– Очень приятно, меня – Кира.

– Так что случилось-то, Кира?

– Я хотела посмотреть, как проклеивается уплотнитель, чтобы сумка была жесткой. И вообще, еще есть вопросы.

– А вам зачем?

– Мне сумку надо сшить.

– Что же вы беретесь шить, а ничего не знаете! – упрекнул ее Рафик и добавил: – Привозите вашу сумку, я посмотрю.

На следующий день Кира была в мастерской у Рафика. Тот с синими, чисто выбритыми щеками, благоухающий одеколоном и в новом фартуке, похоже, ждал ее.

– Это заготовки для маленькой сумочки?

– Да, мне нужно две такие.

– Ясно, – Рафик придирчиво осмотрел то, принесла Кира.

– Все плохо? – спросила она.

– А кто вас учил шить седельным швом?

– Да, собственно, никто. Я закончила курсы кройки и шитья. А швы разные сама изучила. Просто интересно.

Кира промолчала, что тогда, давно, она долго мучилась, осваивая стежки, которые делаются при помощи двух ниток и двух игл. Седельным швом прошивали и прошивают седла и лошадиную сбрую, он в силу своей специфики чрезвычайно прочен, и в этом его отличие от машинной строчки. Именно седельным швом обрабатывают известные «Биркин» и «Келли». Да и остальные хорошие сумки тоже.

– Это сложный шов. И требует терпения. И потом, у вас есть специальный пробойник? Чтобы отверстия под стежки делать? – спросил Рафик.

– Да, я купила. Но проблема не в стежках. Я не знаю, как укрепить кожу, сделать ее плотнее. И как обработать край.

– Обрезной край называется «урез», – пояснил Рафик, – сейчас его почти не подворачивают. Его обрезают и обрабатывают воском или специальной краской. Но никто вам не расскажет, какой именно. Это у каждого мастера секрет. И в каждой фирме. Они хранят его почище золота.

– Есть «жидкая кожа».

– Можно. Но это не идеал. Если будете этим заниматься, сами себе составите формулу.

Слушая Рафика, она еще больше погружалась в пучину недовольства собой и общего раздражения. Что она вообще здесь делает?! Почему она не с дочкой на речке, не гуляет с ней по лесу, не читает книжки? Почему она не дома и не готовит вкусный обед? Муж совершенно обособился, злится на нее, почти не разговаривает! Что она, Кира, собралась делать со всем этим? Деньги? То, что Люда высоко оценила ее работу, – случайность. «Случайность и великодушие», – думала Кира.

– Знаете, вы отлично все сделали. Конечно, зря без навыка взялись за самый сложный фасон. Но все не так плохо.

– Вы – специалист? – вдруг перебила Кира.

– В каком-то роде. Мой отец сумки шил. Отлично шил. Был цеховиком, когда еще это было наказуемо. Потом зрение испортилось.

– А вы сами?

– Я – стоматолог. Но как-то не получилось устроиться по специальности. Вот мастерскую держу. Тоже неплохо зарабатываю.

– Я тоже совсем другому училась, кстати, тоже медик.

– Коллега, я вот что скажу: берете старую кожу, делаете точно такую выкройку и приклеиваете на изнаночную сторону. Потом пришиваете к каждой детали подкладку. Потом все проклеивается по швам и прошивается седельным стежком.

– И все? А ручку?

– Я сам вам сделаю. Помогу, ее же выгнуть надо на деревянной форме. Вы такое делали?

– Нет…

– Ну вот, делайте все как сказал. Потом приносите верх, я прикреплю ручку.

– А потом?

– А потом – учиться. Из вас хороший мастер выйдет. Вы аккуратны, у вас есть фантазия. Поверьте, я знаю, о чем говорю, всю жизнь среди сумок прожил.

Кира вышла на улицу и подумала, что все не так плохо. И главное, ее похвалили. Не Люда, которая только внешнюю сторону видит, ее похвалил Рафик, а он, судя по всему, толк в деле знает.

Детские сумочки Кира сшила в срок. У нее были сожжены и сколоты пальцы, появилась маленькая мозоль и исчез аккуратный маникюр. Сама того не подозревая, Кира, согласившись на этот заказ, обрекла себя на ювелирную работу. Глаза у нее болели тоже.