Мама Роузи умерла, когда девочке было всего три года, и это сделало нас особенно близкими друг для друга. Она делилась со мной всем: своими переживаниями и страхами, проблемами с друзьями и учителями. Достигнув переходного возраста, она столкнулась с рядом трудностей, которые заставили ее еще острее ощутить то, насколько сильно ей не хватает мамы, но мы справились и с этим.

В действительности иногда я слушал своих друзей, которые рассказывали о трудностях во взаимоотношениях с их детьми-подростками, и думал, что они просто делали что-то не так, поскольку сам я ни с чем подобным даже не сталкивался.

До последних шести месяцев. Роузи начала проводить больше времени со своими друзьями, чем со мной. Я решил, что в этом нет ничего странного, и не стал особо обращать внимания. Мне казалось, что это просто было частью естественного процесса отделения детей от родителей, через который проходят все подростки. Чем ближе мы приближались к ее пятнадцатилетию, тем сильнее она казалась подавленной. Я списал это на переходный возраст и гормональную перестройку организма, хотя, должен признать, часть меня начинала проявлять все больше и больше беспокойства.

В последнее время она отдалилась от меня еще сильнее: до такой степени, что мы практически перестали разговаривать друг с другом. Все мои друзья, у которых дети были примерно в том же возрасте, что и Роузи, уверяли меня в нормальности происходящего, и я прекрасно понимал, насколько сложно приходилось моей дочери, у которой не было мамы.

Меня одолевали смешанные чувства: должен ли я что-то сделать или просто оставить так, как есть. Думаю, что я просто не хотел признаваться самому себе в том, что Роузи свернула с верного пути. Я не мог поверить, что моя дочь – свет очей моих, моя маленькая девочка, которая была настолько мне близка, – может вдруг исчезнуть из моей жизни. Но факт оставался фактом: я едва узнавал ее, и мне наконец надо было принять это как данность.

Вчера вечером наступил решающий момент, когда мама одной из подруг Роузи отправила мне по электронной почте ссылку на страницу моей дочери в «Фейсбуке». Внутри меня все обрушилось, когда я увидел то, что увидел. Я просто не мог поверить в те странные вещи, которые, по ее словам, представляли для нее особый интерес, в ту ложь, которую она писала о себе, описываемую ей депрессию и провокационные фотографии, которые она вывесила на всеобщее обозрение…»

Голос Роберта оборвался, он какое-то время пытался собраться с силами, чтобы закончить историю, но мне этого и не требовалось, поскольку такие истории я слышу постоянно. Привязанность между отцом и дочерью – когда-то кажущаяся неразрушимой – стала слишком слаба, чтобы и дальше питать их эмоциональный контакт.

Психолог Гордон Ньюфелд разработал прекрасную модель для исследования развития здоровых взаимоотношений. Он разработал теорию шести уровней привязанности, которые создают основу практически для любого вида отношений, с которыми когда-либо будет сталкиваться ваш ребенок: начиная от отношений с мамой и папой и заканчивая отношениями с братьями и сестрами, друзьями и интимными партнерами.

Привязанность является первоочередной потребностью ребенка, превосходящей по своей важности даже потребность в утолении голода. Любые результативные попытки сформировать модель поведения ребенка берут свое начало в безопасной и крепкой привязанности. Расценивайте это как краеугольный камень всего процесса воспитания, включая управление плохим поведением, развитие ребенка в нужном направлении во всех смыслах этого слова и поддержание в нем жизненно важной мысли о том, что именно вы являетесь тем самым человеком, к кому он всегда может прийти за советом и поддержкой.

Привязанность облегчает процесс воспитания. Она активизирует в ребенке естественное желание радовать вас, следовать за вами и прислушиваться к вашим советам. В контексте тесных взаимоотношений дети с большей охотой воспринимают вашу компанию и чувствуют себя свободно. Как мы спокойно переносим запах грязных подгузников своих детей, но морщимся, если вдруг меняем подгузник чужого ребенка, привязанность вызывает особую любовь к нам со стороны наших детей. (Когда вы находитесь «вне зоны» привязанности к какому-то человеку – включая и вашего малыша или подростка, – даже его взгляд может показаться вам более враждебным, чем взгляд дорогого для вас человека!)

Привязанность – первоочередная потребность ребенка, превосходящая даже потребность в пище.

Ниже приведен краткий обзор шести уровней привязанности, после которого мы постараемся разобраться в каждом из них более детально.

Наиболее примитивный и базовый уровень привязанности – это близость. Через прикосновение, контакт, объятие младенец делает первые шаги в сторону привязанности к своим родителям. Приблизительно в два года привязанность становится глубже, по мере того как малыш начинает стремиться к схожести с родителями, копируя их мимику, манеру одеваться и ища любой другой способ, чтобы стать похожим на маму и папу.

Следующий уровень характеризуется общностью, или принадлежностью. На этой стадии мы уже видим, как ребенок проявляет определенные собственнические чувства, говоря: «Моя мама». Четырехлетние дети нуждаются в подтверждении незыблемости их привязанности к родителям и постоянно ищут доказательства собственной значимости для них. Им важно понимать, что мама и папа (или любой другой проявляющий о них заботу человек) будут всегда находиться рядом с тем, кто особенно дорог и важен для них.

К пяти годам привязанность ребенка становится еще глубже, и мы начинаем замечать первые ростки истинной любви. Наконец, начиная с шести лет и далее, если процесс зарождения и развития привязанности прошел успешно, ваш ребенок раскрывает перед вами возможность быть познанным.

Все взаимоотношения проходят через эти шесть уровней: близость, схожесть, общность/принадлежность, значимость, любовь и возможность быть познанным. Каждый уровень делает более прочным контакт между ребенком и родителем. Напротив, если какой-то из этих уровней выпадает или не раскрывается в полной мере (например, если ребенок не чувствует себя чем-то важным в вашей жизни или не ощущает вашей привязанности к нему), то ослабевать начинают взаимоотношения в целом. (Более детальное раскрытие данной темы вы найдете в работе Гордона Ньюфелда «Не упускайте своих детей»).

Давайте попробуем разобраться в этом подробно.

Любое совместное времяпрепровождение с ребенком способствует развитию близости между вами. Даже повседневные моменты – будь то крепкое объятие или игра в шахматы – говорят ему о том, что вы хотите всегда быть рядом. Когда сама идея этого ставится под сомнение, то есть когда вы четко даете понять, что вы не хотите быть рядом со своим ребенком (возможно, по причине его плохого поведения или проступка), вы ставите под угрозу одну из его основных потребностей: быть тесно связанным с вами.

Если у ребенка зарождается ощущение, что его общество не приносит радости родителям, он начинает искать более близкие взаимоотношения со сверстниками и впитывать основные жизненные ценности от своих друзей. Он начинает упорно искать близости с приятелями, следовать за ними, отвергая полностью ваши советы и участие. Нередко родители сами подталкивают своих детей к сближению со сверстниками, считая это совершенно естественной частью процесса взросления. Однако не следует забывать об опасности, которая скрывается за стремлением разорвать близость с собственным ребенком только потому, что он тяготеет больше в сторону своей социальной группы.