— Простите, устал за сегодняшний день, много всего накопилось.

— Да вы не беспокойтесь, я понял.

В комнате повисла напряженная пауза. Атр и профессор Кон смотрели друг на друга, не зная, что сказать.

— Так я пойду?

— Как пожелаете, — неловко развел руками хозяин.

Тоот направился к двери и услышал за спиной:

— Голубчик, удовлетворите мое любопытство. Вы что же, служили в Боевой Гвардии?

— Да, — повернулся Аттайр.

— Я так и подумал. У легионеров какая-то особая манера общаться. Даже сложно, — профессор щелкнул пальцами, — сформулировать, почти невозможно. Они все говорят так, будто вещают окончательную истину.

— Нас так учили, — нахмурился Тоот. — Без абсолютной уверенности в правоте и жизненной необходимости того, что делаешь, очень тяжело идти на смерть.

— Идти на смерть, — повторил Кон. — Знаете, моя супруга утром вышла повесить белье… — он сглотнул и отвернулся, не в силах продолжать, — и тут…

— Так я пойду? — отчего-то виновато повторил Тоот.

— Скажите, а вы ловили выродков? — не отвечая, вновь повернулся хозяин комнаты.

— Нет, я был командиром гарнизона на Голубой Змее. Она что же, была из выродков?

— Нет, что вы, она была почти нормальной. Это я выродок. Мы тогда еще внизу жили, у моря. Она меня каждый раз выхаживала, прятала. А в то утро вышла повесить белье, и тут белая субмарина Я не знаю, куда она стреляла, но попала в наш двор. Так вот. А все-таки странно, что потомок Сагрена Верного и вдруг офицер такой ужасающей машины убийства. Впрочем, голубчик, в том, что происходило в последние годы, очень много странного.

* * *

Школьный двор встретил Аттайра непривычной тишиной. Ученики, едва зайдя в ворота, быстро перебегали его, спеша заскочить в здание. Невесть что было в нем прежде, но толстенные каменные стены и окна с характерными откосами для увеличения угла обстрела заставляли думать, что гимназия здесь располагалась не всегда. Скорее всего, прежде здесь был артиллерийский капонир. Возле забора, выходившего в сторону моря, аккуратными стопками лежали мешки с песком, создавая дополнительную защиту от разлетающихся осколков и шальных пуль.

Директор встретил нового преподавателя на пороге своего кабинета:

— Сердечно, сердечно рад! Друг мой, — он обхватил ладонь Аттайра двумя руками и стал ее трясти, будто проверяя, не отвалится ли она. — Для меня это великая честь. Я и представить себе не мог, что потомок того самого Тоота будет читать у нас историю!

Аттайр пропустил очередное славословие великому предку мимо ушей и слегка, чтобы не травмировать коллегу, ответил на рукопожатие.

— О, я погляжу, силы вам не занимать! — директор состроил почтительную мину. — Скажите, — он окинул пристальным взглядом атлетическую фигуру бывшего легионера, — как вы посмотрите, если я предложу вам преподавать и физическую культуру?

— Ну, если нужно… — замялся Тоот.

— Еще как нужно! — директор поправил очки в толстой оправе. — Сейчас этот предмет веду я. А чему я могу научить? Сами, конечно, слышите, кашель. К тому же сердцебиение мучает. То ли дело вы! Вы же боевой офицер, не так ли?

— Да.

— Вот и замечательно! Тогда, может, сразу и военную подготовку на себя возьмете? Это же целых три ставки вместо одной.

— Благодарю вас, господин директор, — Атр склонил голову, — я обязательно подумаю. Я также принес документы моей супруги. Она преподаватель младших классов. Может также вести историю, географию.

— Ну вот и прекрасно! — директор вскользь просмотрел папку с документами Юны. — Очень хорошо. Пойдемте-ка, я познакомлю вас с классом.

Он повел Аттайра по длинному довольно сумрачному коридору со сводчатым потолком, нависавшим всего на расстоянии вытянутой руки от макушки Атра.

— Волнуетесь?

— Признаться, да, — смущенно ответил новый учитель. — В последний раз преподавал два года назад в нашем тренировочном лагере. А в школе уж больше десяти лет назад.

— Ничего, я верю, вы справитесь. Вы же Тоот! Главное, мой вам совет: не дайте угаснуть в этих детях огоньку. Знаете, сейчас, после того как выяснилось, насколько система противобаллистической защиты была вредна для здоровья, — очень многие впали в уныние, иные просто с ума сходят. А детворе все нипочем Они люди завтрашнего дня. И очень, очень важно, чтобы это завтрашнее сегодня в них не угасло. Надеюсь, вы меня понимаете?

— Так точно! — Атр улыбнулся. — Конечно, понимаю, господин директор.

— Вот и замечательно, — его собеседник улыбнулся в ответ и толкнул одну из дверей, выходивших в коридор.

Раздался шум хлопающих крышек старых парт.

— Дети, знакомьтесь, ваш классный наставник Аттайр Тоот, потомок самого Сагрена Верного, боевой офицер…

Атр бросил на директора умоляющий взгляд.

— В общем, знакомьтесь.

Волны скатывались по обтекателям верхней палубы и, завихряясь, рассыпались брызгами у носовой орудийной башни. Лидер эскадренных миноносцев «Саруа Тоту» — «Несущий справедливость» держал курс к берегам некогда могущественной империи длиннолицых варваров. Он шел с крейсерской скоростью, всего-то около тридцати узлов, и весь дивизион миноносцев, как стая волков за вожаком, следовал за ним.

Вот наконец и заканчивается эпоха трех сокровищ, эпоха, девизом которой служило мудрое изречение Воплощенного Сияния Бездны, Владыки мира, Повелителя и господина первейших, Незримого императора державы Рассветного озарения: «Сто лет напряженного труда и тысяча лет счастья».

Цунами-коммандер Сокире-рэ Тан Шихо стоял на капитанском мостике, привычно расставив ноги, чтобы силой духа и ловкостью побеждать вечную качку. Каждый офицер флота его императорского величества обязан побеждать в борьбе. С жизненными трудностями, с непокорной стихией и, главное, — с самим собой. Сокире-рэ гордо улыбнулся, глядя, как разваливаются на части огромные валы красновато-белесых волн, когда режет их форштевень стремительного боевого корабля. Цунами-коммандер чувствовал себя частью огромного несокрушимого механизма, именуемого Первый ударный флот группы флотов «А», отточенным клыком железного дракона, сердце которого — император, а подвластный сердцу ум — циклон-адмирал Лао-то Нис. Еще совсем недавно командир дивизиона миноносцев состоял флаг-офицером при особе Повелителя морской стихии, великого флотоводца, циклон-адмирала Лао-то. Только неделю тому назад, перед самым выходом флота в море, адмирал хлопнул его по плечу и сказал, проникновенно глядя в глаза:

— Я даю тебе возможность отличиться, мой мальчик. Ты поведешь к берегам Метрополии передовой отряд первой эскадры. Пусть же ни морская пучина, ни коварный враг не остановят тебя. Я верю, что ты и впрямь лучший и самый достойный из всех достойных. Я даю тебе копье императора Ниясу, по старинному обычаю уже тысячу лет передающееся из поколения в поколение. Ты метнешь это грозное оружие, когда приблизишься к берегу, и как только оно вонзится в землю врага, всякий солдат и всякий матрос нашей страны будет знать, что суша и вода, все, что здесь живет и произрастает, все без изъятия, подвластно Живому сиянию бескрайнего Саракша — Лучезарному императору!