чтобы тип «С» получил модули, так как он знал, что хочет — в 30-е годы, во время Сахалинской войны, он был командиром танка Т-80БВМ2, оборудованного 30-миллиметровой автоматической пушкой 2А42, специально для борьбы против лёгкой бронетехники, вертолётов, а также для городских боёв.

Возможно, это просто его блажь, но он не нашёл причин, почему бы не установить подобный модуль на Т-14А. Противопехотные качества этой пушки уже наглядно продемонстрированы в Испании, лёгкая бронетехника у противника была и будет, поэтому это нововведение слегка расширит универсальность танка.

На Т-14А также устанавливается новый дизельный двигатель — В-2, на 450 лошадиных сил при 1750 оборотах. Конструкторы Швецова обещают, что в течение года усовершенствуют двигатель и доведут его номинальную мощность до 550 лошадиных сил. Причём это будет наращивание мощности не за счёт увеличения оборотов, что было бы самым лёгким путём, а посредством глубокой модернизации — усовершенствованием системы охлаждения, оптимизацией газораспределительного механизма и прочими методами, требующими тщательных математических расчётов.

К сожалению, Т-14, несмотря на то, что признан Аркадием первым кроманьонцем, уже устарел. На замену ему разрабатывается танк Т-20, концепт которого динамично меняется в ходе Гражданской войны в Испании…

Аркадий ни разу не конструктор, он не способен разработать идеальный танк, обладающий непревзойдённой защищённостью и при этом манёвренный, как мопед. А вот профессиональные конструкторы, занимающиеся этим всю свою жизнь, получающие самые актуальные сведения с полей сражений, способны. Главное, конечно же, задать верное направление — Немиров его задал. Танкостроение СССР уверенно движется к ОБТ…

Т-20 получит лобовую броню в 60 миллиметров, борта в 45 миллиметров, корму в 40 миллиметров, а башня будет иметь круговую броню в 75 миллиметров. Рациональные углы бронирования и разнесённая броня — это будет обязательно. Орудие — длинноствольная 85-миллиметровая пушка. Но эта машина будет только году к 39-му или даже 40-му…

Аркадий и так сделал всё, что мог, чтобы ускорить эволюцию советской бронетехники — конструкторы не испытывали потребности в ресурсах, а также имели чётко заданное направление развития, исключающее отработку тупиковых направлений.

Но, видимо, не хватало очень важного компонента — войн достаточного масштаба. Практический опыт Испании в кратчайшие сроки продвинул конструкторов намного дальше, чем десятилетие теоретических изысканий.

А ещё Испания продемонстрировала верность идей Немирова. Были люди среди генералитета, говорившие за его спиной, якобы никаких гарантий у этих танков нет, это лишь сомнительные теории офицера, который последний раз воевал аж против поляков, что было в далёкие 20-е годы. Ну откуда у него понимание современной войны?

«Теперь их рты на замке…» — подумал Аркадий. — «Нечем крыть».

Т-14, в специально ухудшенной модификации, со слабым двигателем, старой трансмиссией и подвеской Кристи, потряс Европу — оказывается, танки тоже могут быстро наступать и быть неуязвимыми для ПТО. Теперь все хотят себе что-то наподобие — Великобритания, например, уже выкупила у Кристи патент на его подвеску за один фунт стерлингов. Это сам Кристи так решил — он же, как-никак, патриот…

И никого не смущает, что моторесурс у Т-14 всего сто двадцать километров, после чего обязательно что-то ломается и его приходится волочить в рембат. Всем плевать, потому что танк показал результаты — республиканцы штурмуют Мадрид, а националисты до сих пор не знают, что делать.

— Зато вот БМП… — заговорил Гинзбург.

— А что БМП? — заинтересовался Аркадий.

— БМП-14А получит примерно те же модернизации, что и основной танк, — сообщил главный конструктор. — Но самая главная — мы сумели «положить» двигатель. Теперь ведём перерасчёт геометрии корпуса — точно будет кормовая аппарель. Правда, если верить расчётам, придётся немного ужаться в бронировании задней части — где-то десять-двенадцать миллиметров потеряем.

— Надо постараться, чтобы не было потери — там же будет десант, — покачал головой Аркадий. — Думайте, как решить проблему.

— Ну и с САУ есть проблемы, — вздохнул Семён Александрович. — Противооткатная система 122-миллиметровой пушки, как выяснилось, несовершенна — в серийных образцах обнаружились неустранимые дефекты. При отстреле 30–40 снарядов гидравлический механизм выходит из строя. Пока артиллеристы не устранят причину, серийное производство приостановлено. Возможно, придётся пересчитывать всё заново, в зависимости от того, что наворотят коллеги…

— Ничего страшного — время есть, — успокоил его Немиров. — Главное, чтобы было сделано и сделано хорошо.

От 51 до 63% — в таком интервале находится процент взаимозаменяемых деталей у основного танка, боевой машины пехоты, самоходной артиллерийской установки, штурмового орудия и зенитной самоходной установки на платформе П-14. В случае с мостоукладчиком хуже — только 31%.

Бронирование сильно «гуляет» от танка к БМП, но это, благодаря модульности конструкции, вообще не проблема. Самое значимое — многие узлы взаимозаменяемы и это сильно упростит ремонтную логистику.

— Должен напомнить, что я считаю концепцию универсальности слишком смелой, — произнёс Гинзбург. — Мы могли бы сделать каждую машину, кроме танка, более гибкой в своей специализации…

— У вас было время, чтобы сделать П-14 максимально гибкой во всех ипостасях, — покачал головой Аркадий. — Я понимаю, что вы не знали, что разрабатывали, это был уникальный опыт, но зато теперь у вас есть очередной шанс с платформой П-20.

— Шанс-то шанс, но сначала нужно обработать гору рапортов, поступающих с фронтов… — произнёс Семён Александрович. — Мы проделываем фундаментальную работу — столь же трепетное отношение к боевым повреждениям техники я видел только у Военно-морского флота…

А всё дело в фотоотчётах, поступающих из Испании — к ним прилагаются подробные рапорты, в которых описываются обстоятельства получения бронетехникой конкретного повреждения.

— Правильная интерпретация — залог успешного анализа, — усмехнулся Аркадий. — Данные у вас имеются, а это значит, что дело за малым — обработать и осмыслить.

*3 октября 1935 года*

— Проклятый лягушатник… — процедил Адольф.

Причина для негодования у него была — Альбер Лебрен, президент Франции, выступил с осуждением Германского рейха, точнее, его плана присоединения Австрии.

Франция, несмотря на некоторое потепление отношений с Германией, что стало возможно благодаря усилиям Адольфа, всё ещё не доверяет ей, так как опасается её чрезмерного усиления. Присоединение Австрии — это, наверное, слишком агрессивное расширение, поэтому Лебрен осуждает саму идею и обвиняет Адольфа в захватнических намерениях.

Говорил это Лебрен на заседании Совета Лиги наций, но, к счастью, его не поддержали Невилл Чемберлен, Ёсукэ Мацуока, а также Бенито Муссолини.

Последний — тоже не очень выгодный для Адольфа человек. У Муссолини свои интересы на тему Австрии, были, пока был жив Энгельберт Дольфус, но теперь итальянец не знает, что и думать