водоворот зеленого и синего цветов от рогов до копыт. Я видела других бизонов, похожих на этого, когда на днях осматривала город, хотя все они были раскрашены по-другому. Был ли бизон талисманом Каламити?

К этому нужно привыкнуть.

Я бросила на статую сердитый взгляд и продолжила путь к ряду припаркованных тележек. Надвинув бейсболку еще ниже и натянув капюшон толстовки на шею, я сняла солнцезащитные очки, понимая, что, вероятно, было бы более подозрительно оставить их надетыми. Кроме того, мои волосы были разбросаны повсюду, и я надеялась, что это будет та особенность, которую люди заметят больше всего. Я была бы той женщиной с длинными черными волосами, новенькой в городе.

Джейд Морган.

Я Джейд Морган.

Мне потребовалось проехать почти две тысячи миль от Нэшвилла до Монтаны, чтобы начать откликаться на это имя, когда Эверли использовала его. Она заставила меня репетировать, и без нее я была бы предоставлена самой себе.

На самом деле это было не более чем сценическое имя. Потому что все это было спектаклем.

Если смогла выиграть премию в номинации «Артист года» в области кантри-музыки, я справлюсь и с Джейд Морган.

Я направилась в магазин, мой голод рос в геометрической прогрессии по мере приближения к пекарне. Я потратился на дюжину кленовых батончиков и буханку хлеба. Я купила самое необходимое в продуктовом отделе — бананы, яблоки и палочки сельдерея.

Затем я прошлась взад и вперед по каждому проходу, наполняя свою тележку до краев. Маневрировать на поворотах становилось все труднее и труднее к тому времени, как я добралась мимо замороженных продуктов до молочной за молоком.

— Доброе утро. — Мужчина в красном поло улыбнулся и кивнул, проходя мимо меня по проходу с планшетом под мышкой. На его бейджике было написано «Генеральный менеджер».

— Здравствуйте. — Я напряглась, ожидая каких-либо признаков узнавания, но он не замедлил шага и не удостоил меня вторым взглядом.

Я схватила свой галлон молока, затем подтолкнула переполненную тележку к кассе.

— Доброе утро. — Кассир был одет в такое же красное поло, как и менеджер, но на нем был черный фартук. — Как сегодня ваши дела?

— У меня все отлично, спасибо. — Как только мой улов оказался на ленте конвейера, я позволила своему взгляду блуждать по стеллажу с журналами.

И мое собственное лицо посмотрело прямо на меня в ответ.

О, черт.

Это была фотография с моего последнего концерта. Я улыбалась в микрофон. Мои волосы были светлыми, завитыми и приподнятыми на макушке на шесть дюймов. Золотистые тени для век растеклись по моим глазам и вискам, припудрив линию роста волос. Мои губы были выкрашены в темно-красный цвет.

Я неуклюже вытащила первый журнал, затем попыталась небрежно положить его обратно, на этот раз передней обложкой внутрь. Прежде чем кассир успел заметить, что я сделала, я поспешила в конец прохода и начала упаковывать продукты, стараясь, чтобы между мной и журналом было как можно больше расстояния.

— Что-нибудь еще, мэм? — спросил кассир, пробивая последний товар.

— Нет, спасибо. — Я дождалась общей суммы, затем дала ему пачку наличных из своего бумажника.

С мелочью в кармане я выкатила свою тележку на улицу, пластиковые пакеты зашуршали на ветру. Я открыла заднюю дверцу «Ровера», чтобы выгрузиться, как раз в тот момент, когда глубокий, сиплый голос наполнил мои уши.

— Вам не нужен был последний номер «Пипл»?

Я застыла. Моя отсрочка от шерифа Эванса закончилась.

Дюк стоял у руля моей тележки. Журнал, лежавший внутри, был у него в руке. Его глаза проделали то же самое, что и с моими водительскими правами, перебегая с фотографии на обложке на мое лицо. Затем между его бровями пролегла морщинка, как будто он не мог решить, какая версия ему больше нравится.

Я обошла тележку и начала перекладывать сумки в свою машину.

Боже, как же я хотела, чтобы он мне нравился. Я хотела доверять ему. Я хотела посмеяться вместе с ним и улыбнуться вместе с ним, как это было у нас в Йеллоустоуне. Но потом он взял мою глупую-преглупую взятку и раскрыл свое истинное лицо.

Научусь ли я когда-нибудь разбираться в людях? По крайней мере, я была последовательна. Я неправильно поняла Дюка, как и многих, многих других.

— Вы следите за мной, Шериф? Потому что, если вы беспокоитесь о своих деньгах, нет никакой необходимости преследовать меня по городу. Вам заплатят.

— Преследовать? Нет. — Его челюсть дернулась, и он поднял другую руку. В его руке был галлон молока, которого я раньше не замечала. — У меня закончилось молоко, а я ем хлопья на завтрак.

— О. — В свою защиту скажу, что я была чувствительна к тому, что за мной наблюдают. Это было слишком свежо и знакомо.

Я уже была в такой ситуации и у меня были письма, подтверждающие это.

Не то чтобы Дюк был похож на преследователя. Нет, мурашки, которые побежали по моей спине, были совершенно другого рода.

Жар его голубых глаз заставил мой пульс участиться. Дюк был одет для работы, но этим утром он не брился, и утреннее солнце осветило щетину, покрывавшую его подбородок.

Мой живот сжался. Я была так голодна, что могла бы съесть его на завтрак.

Его волосы были все еще влажными, и шелковистые пряди этого рыжевато-коричневого цвета лежали крупными прядями, вероятно, из-за того, что он расчесывал их пальцами. И его глаза… Эти глаза заслуживали песни, даже если сам мужчина — нет.

Почему? Почему он взял взятку? Зачем я вообще предложила ему ее?

Я ненавидела то, что он не был тем героем из реальной жизни, в котором я нуждалась и которого хотела.

Я ненавидела то, что он был человеком.

Потому что прямо сейчас мне нужно было немного совершенства. Дюк из Йеллоустоуна был именно им. Он был человеком, которого я могла возвести на воображаемый пьедестал, чтобы доказать миру, что не все стремятся к деньгам, славе или мести.

Но совершенства не существует.

Дюк Эванс был таким же человеком, как и любой другой красивый мужчина. Может быть, когда-нибудь я перестану позволять им разочаровывать меня.

— Нам нужно поговорить, мисс Росс.

Я съежилась и выгрузила из тележки еще один пакет.

— Джейд. И давайте перейдем на «ты».

— Джейд. — Мое фальшивое имя прозвучало как кислота на его языке, но это было лучше, чем мисс Росс. — Почему бы тебе не прийти в участок сегодня попозже?

— Ты меня арестовываешь?

— Нет.

— Тогда я бы предпочла не приходить в полицейский участок. Это может привлечь внимание. — А за последние десять месяцев я провела в комнате